В районе 17 часов я уже возвращался домой, когда позвонила племянница.
— Привет, дядь Эд! Какие планы на вечер?
— Да никаких, милая… Но чувствую, есть идеи у тебя?
— Ага! Как насчёт поездки на Еловый карьер?
— На велосипедах, что ли?
— Ну, не на лошадках же…
— Хм… Но ты же в последний раз говорила, что больше не хочешь…
— Ну-у… Мало ли что я говорила! То был прошлый раз! А теперь этот!
— Хм… железная логика! Самое главное - не поспоришь!..
— А ты и не спорь! Просто скажи «да», и всё!
— Да, мэм! Как скажете, мэм! Через пять минут буду дома, быстренько перекушу - и готов!
— У-у-у-у… Тебе лишь бы живот набить…
— Помилуй, крошка! У меня сегодня во рту маковой росинки не было! Конечно, ради тебя можно и поголодать…
— Да ладно уж! Только побыстрее, а то я уже переоделась и жду!
— Лечу!..
— Да! Погоди!..
— Слушаю…
— Ничего, если с нами поедет Дашка?
— А, вот откуда смена настроения! Да всегда, пожалуйста…
— Ну, пока!..
По завершении разговора я как раз зарулил во двор. Быстренько поднялся к себе, переоделся, на ходу проглотил бутерброд, запив его холодным чаем, и уже собрался выходить, когда снова позвонила Ленка.
— Дядь Эд, это опять я! Ты там как?
— Спускаюсь.
— Ага, хорошо! Скажи, мы сможем через десять минут быть около «Евросети» на углу?
— Да даже через пять сможем… Только мне кажется, гараж в другой стороне… или ты передумала на велосипедах?
— Да нет, всё нормально! Выходи, давай…
Хм… Странная девчонка… Зачем ей вдруг «Евросеть»?.. А! Хочет, чтобы я купил ей какую-нибудь Приблуду для мобила! Ну, почему нет? Можно иногда побаловать единственную племянницу…
Обе подружки уже ждали меня во дворе возле машины, Дашка - на своём старом драндулете с колёсами «восьмёрками» и без тормозов. Поймав мой удивлённый взгляд, она заметила:
— Да не волнуйтесь, я поеду своим ходом… буду ждать возле вашего гаража.
Я пожал плечами:
— Тоже мне, нашла повод для волнения… А твоего «коня» можно попробовать запихать в багажник!
— Нет уж, спасибо! Я как-нибудь сама!
— Ну… хозяин - барин!
— Ага! — она помахала нам ручкой, — Сильно не задерживайтесь! — и почему-то подмигнула Ленке.
— Ну, колись! — велел я племяннице, заводя двигатель, — Что будем покупать в «Евросети»? Мобило сломалось? Или обойдёмся новым чехольчиком?
— Нет! — та как-то загадочно улыбнулась, — Поехали, а то не успеем!
— Интриганка! — вздохнул я и вырулил со двора.
— Да нет, просто… Только ты не падай в обморок! Ну, в общем, я… пригласила с нами ещё Олесю. И она должна прибежать к «Евросети»…
— Ты пригласила… — не знаю, какая сила удержала меня от того, чтобы резко не нажать тормоз… наверное, просто шокирующее известие не сразу ударило в мозг, — Ты…
— Эх! — сокрушённо вздохнула Ленка, — Зря я тебе это сказала сейчас! Боюсь, теперь мы не доедем!..
— Да не бойся… — пробормотал я, до сих пор не в силах полностью осознать услышанное, — Я веду машинально… Но КАК?! Ведь ты говорила, что никогда… ни за что…
— Говорила! — легко согласилась племянница, — Но тут… ну… просто жалко её стало…
— Её?! — я внимательно посмотрел на Ленку.
— Ну, хорошо! — она ответила вызывающим взглядом, — Если тебе так хочется это услышать, то я и тебя пожалела! Вот!..
— Меня?.. — потерянным голосом переспросил я.
— Ох, дядь Эд! — племяшка картинно закатила глаза, — Ты что, думал, я полная дура, да? Ничего не вижу… ничего не понимаю?
— Э-э-э… но…
— Я ещё прошлым летом обо всём догадалась! — горделиво продолжала «гвоздить» меня Ленка, — Честно говоря, поначалу меня это жутко злило… но сейчас я подумала — а мне-то что! Пусть… — она снисходительно улыбнулась, — Даже как-то… прикольно!.. Э… ты точно в порядке, а?
— Да… всё нормально… — словно во сне, я припарковался у «Евросети», — Просто столько неожиданного сразу… Приглашение… Откровения сионских мудрецов… Честно говоря, голова кругом!..
— Ничего, сейчас тебе голову поправят! — хихикнула племянница, жутко довольная собой, — Вон, твоя ненаглядная бежит!..
Вздрогнув, я с заполохнувшимся сердцем поднял взгляд. На мгновение перехватило дыхание… душа освобождённой птицей вырвалась наружу и ринулась навстречу моей Любимой. Не помню, как и бренное тело вслед за ней выскочило (или вывалилось) из машины и тоже сделало пару шагов вперёд… Олесечка подбежала - запыхавшаяся, порозовевшая, и, кажется, ещё более прекрасная, чем всегда… Я совершенно непроизвольно протянул руки, и она, смущённо опустив глазки, вложила в них свои мягкие, чуть подрагивающие ладошки…
Мир перестал существовать. Точнее, он завертелся вокруг нас - вся Вселенная со своими звёздными системами, галактиками и туманностями… Мы стали центром мироздания - поэтому перестали замечать что-либо вокруг! Впрочем, насчёт «перестали» я, конечно, погорячился - как я мог судить о чувствах девочки, особенно после столь долгой разлуки! Но сам я в очередной раз с безумной надеждой жаждал появления Мефистофеля, способного остановить это мгновение…
Не знаю, сколько оно продолжалось - может, миг, а, может, Вечность… Но тут из окна машины высунулась Ленка:
— Эй, голубки, я вам не мешаю?
Олесечка вздрогнула, технично, как она это умеет, выскользнула из моих рук и юркнула на заднее сиденье.
— Не, я-то ничего, — чуть виновато заметила племянница, — но вот Дашка возле гаража наверняка поминает нас последними словами…
Я кивнул и тронул машину. Говорить просто не было сил! Оказывается, положительный психостресс мочит по мозгам и всему прочему не слабее отрицательного! Или всё дело в слишком большой амплитуде колебания? Ведь только сегодня ночью я чуть не откинул копыта от самого ужасающего отчаяния и безысходности, а уже через несколько минут, возможно, посажу Любимую себе на раму!!! Нет… это просто в голове не укладывается… это невозможно… наверное, я сплю…
… Дашка, изнывающая от ожидания возле двери гаража, как и предполагала моя племяшка, не скупилась на выражения! Пока я открывал двери, пока снимал со стены велосипеды, пока загонял машину, услышал много нового и интересного и о себе, и об остальных членах «команды». Но, вопреки обыкновению, не стал переругиваться с ней… сейчас мне было просто не до того!.. поэтому она то ли от удивления, то ли от скуки быстро заткнулась.
Но вот всё готово! Двери закрыты, Ленка с Дашкой уже потихоньку двинулись, а Олесечка… ох!.. Олесечка кротко и терпеливо ждёт, придерживая мой велосипед… А я до сих пор не могу поверить в это… боюсь, что вот-вот прозвенит будильник, и всё кончится! Хотя, нет… дело даже не в этом! Мысль о том, что сейчас я прикоснусь к своей Любимой, снова вводит меня в некий ступор… я просто не могу решиться сделать эти два шага! Ну, словно школьник на первом свидании, чёрт возьми! О, небеса, да как я на полном серьёзе всю зиму собирался в чём-то объясняться и признаваться?! И как десять минут назад легко и непринуждённо взял её за ручки?! Сам не знаю… то был какой-то необъяснимый порыв… Теперь же воспоминания о нём просто бросают меня в жар - неужели я это сделал?!.. Хотя… одно дело — за ручки, и совсем другое - на ручки!!!.. Но как же я сажал свою девочку на раму в прошлом году? Ведь брал, чёрт меня дери, ещё как брал! А в воде?! А под одеялом?!.. Ничего ведь ровным счётом не изменилось! Просто почти год прошёл…
Хотя, не совсем уж ничего… Я уже со смущеньем заметил, что лапочка моя за это время заметно подросла… по крайней мере, в определённых местах! И нет, чтобы на первую встречу нарядиться «поспокойнее» - джинсы, там, ветровку… Ну, и что, что жарко! Зато меня бы не так плющило!.. А в этих микрошортиках и микромаечке она всё равно, что вообще без одежды! Нет… зрелище совсем не безобразное… но вот дотрагиваться как-то… боязно! Чтобы, не дай боги, не проявить нетактичность!..
Не знаю, как долго я бы ещё решался, но тут Ленка развернулась и поехала обратно к нам. Не дожидаясь её вопросов, я быстро шагнул к Олесечке, принял из её рук велосипед, перекинул ногу через раму…
— Ну… ты готова, зайка?
— Да, — просто ответила она, поворачиваясь ко мне спиной.
Резко выдохнув воздух, как перед прыжком в ледяную воду, правой рукой я обхватил девочку за животик, левую подвёл ей под попку, и рывком посадил себе на грудь… Затем быстро перехватил левой рукой её ножку, после чего ослабил хватку правой, и Олесечка, как по горке, съехала по моему животу прямо на своё специальное сиденье. Уфф! Кажется мне удалось сделать это так же технично, как и раньше… Хотя, надо признать, лапочка моя за зиму несколько потяжелела… Или это я ослаб?
— Ну, как, всё в порядке, котёнок?
— Да, — так же просто и односложно ответила девочка.
— Тебе удобно?
— Да.
— Значит, взлетаем?
— Да.
Я вдруг усмехнулся про себя. У нас что, новый любимый ответ на все вопросы? Может, по такому случаю не тянуть кота за хвост, да сразу заговорить о Главном? Раз пошла такая пьянка… Но вообще мне вдруг как-то полегчало! Самый «опасный» и ответственный момент - подъём и посадка на раму - прошёл без слёз, без видимого испуга, и даже без «не знаю»! Хотя, чёрт побери, я так истосковался по этому слову… так хотел его услышать! Но, безусловно, «да» - гораздо лучше!..
Только… легко сказать - заговорить! А слова, как в какой-то песне, не идут с непослушных губ - и хоть убей! Казалось бы, вот они, все возможности! Это уже не случайная встреча возле светофора! Любимая, как в старые добрые времена, сидит впереди, откинувшись мне на грудь… я зарываюсь лицом в её пушистые волосы, тихонько целую в нежную макушку… чего стоит опуститься губами к этому прелестному ушку и вышептать всё-всё, что накопилось в сердце… Не могу!!!
Однако, нельзя же всю дорогу ехать молча! Это просто… неприлично как-то! Вон, уже парк впереди показался! Я, наконец, набрался смелости.
— Послушай, малыш, э-э-э… — ох, как предательски дрожит и сипит голос!.. Да возьми же себя в руки, чёрт побери!!! Я прокашлялся, — Если тебе неприятна эта тема, только скажи, и я сразу отстану, хорошо?..
— Хорошо! — легко согласилась Олесечка.
— Понимаешь… я просто места себе не нахожу… истерзался весь… не знаю, что я сделал не так, где совершил ошибку… Так что очень надеюсь на твою снисходительность… Ты расскажешь мне, что было зимой?
— Зимой? — переспросила девочка? — А что было зимой? Ну, снег…
— Умница! — я, не таясь, поцеловал её в открытое плечико, — «Пятёрка» за наблюдательность! И, по-видимому, этот снег просто остудил твоё сердечко?
— Да нет… не думаю…
— Значит, всё же дело было во мне?
— Какое дело?
— Солнышко моё, ну кончай издеваться, а! Я старый больной человек!..
— Ну, прямо очень старый!.. — хихикнула Олесечка.
— Хорошо, не очень, — согласился я, — но всё равно, мне вредно волноваться! Вот я и хочу понять, почему сначала… прошлым летом… у нас с тобой всё было хорошо… ведь так?..
— Ну… да…
— А потом вдруг всё стало плохо… даже очень плохо! Почему? Я чем-то обидел тебя?
— Нет…
— Может быть, напугал?
— Нет…
— Ну… может быть, сделал что-то такое, что тебе не понравилось?
— Нет…
— Чёрт… даже не знаю, что ещё предположить… о! Может быть, наоборот, не сделал чего-то такого, что ты от меня ждала?
— Нет…
— Тогда сдаюсь! Сдаюсь на милость прекрасной победительницы! Говори теперь ты!
— Что говорить?
— Ну, как… Твою версию — почему зимой наши отношения так охладели…
— Ну… я не зна-аю!..
— Ах! Олесечка, лапочка, спасибо!!!
— Ой, за что?!
— За твоё «не знаю»! Я так люблю, как ты его произносишь… как и…
— Как и что?
— Как и… — ну, скажи «как и тебя!»… ведь это так просто!.. Скажи, чудак, и всё станет совсем по-другому!.. Нет… нет… не могу… — Как и многое другое!..
— Да? И что именно?
— Я скажу, только это должно остаться нашей тайной, хорошо?
— Хорошо!
— Значит, что я люблю ещё?.. Да многое! Я люблю солнце - потому что на него смотрят твои глазки, когда ты просыпаешься утром… Я люблю ветер - потому что он ласкает твои щёчки и раздувает волосы… Я люблю эти улицы - потому что по ним ступают твои ножки… Я люблю дождь - потому что он успокаивает и утешает тебя, когда тебе грустно… Я люблю звёзды - потому что они убаюкивают тебя ночью и посылают прекрасные сны… Да проще сказать, что я люблю весь этот мир, который порой творит настоящие чудеса!..
— Какие, например? — тихонько переспросила девочка.
— Например, тебя! — выпалил я, ожидая возражений и готовясь их парировать, но она ничего не ответила.
Некоторое время мы ехали молча. Сердце моё разрывалось на части! С одной стороны - как это я осмелился сказать так много! Аж холодок по коже, как бывает после особо смелых поступков! А с другой — насколько же больше я ещё не сказал!!! Как решиться… как обратить в слова те огромные, неистовые чувства, переполняющие всё моё существо! Ох, ну почему люди не владеют телепатией! Ведь чего бы проще! Распахнул душу, и Любимая окунулась в обжигающие волны моей страсти, и всё сразу поняла… Но неужели она и так ничего не понимает? По глазам… по дыханию… Ведь слова - это просто… слова! Они легки и незначительны… Как можно облачить в них настоящую любовь?..
Однако если я всё же думаю сегодня объясняться, придётся рассчитывать только на обратный путь - Еловый карьер уже виднеется из-за деревьев. Как жаль, что дорога так коротка! Я наклонился к самому уху девочки.
— Малышка… ты вдруг замолчала… я тебя случайно не обидел?
— Нет…
— Значит, я могу рассчитывать, что зимнее… э-э-э… недоразумение прошло?
— Да...
— И теперь у нас опять всё будет хорошо?
— Ну… не знаю…
— Спасибо, милая! Теперь за то, что ты не говоришь «нет»!.. Всё, всё, больше не достаю тебя своими дурацкими вопросами!..
Впрочем, время вопросов пока истекло. Мы выехали на берег. К моему удивлению, тут оказалось довольно многолюдно! Причём, многие отчаянные граждане даже купались! Это 16-го мая! Никогда раньше такого не видел!..
Дашка с Ленкой уже поставили свои велосипеды и поспешно скидывали одежду.
— Эй, моржихи! — возмутился я, — Вы хоть воду-то пощупали?!
— А чего её щупать? — парировала Дашка, — У меня подружка на этой неделе уже купалась! Тёплая! Да и вон, на народ поглядите!..
Я аккуратно, хоть и не с таким трепетом, как в первый раз, снял Олесечку с велосипеда и подошёл к воде. Хм… Не сказать, чтобы прямо тёплая… но вполне терпимая! Неслыханно! Что творится с погодой!.. Я, конечно, на всякий случай надел плавки, но никак не думал, что действительно полезу в карьер! А, похоже, придётся! Ленка с Дашкой, повизгивая, зашли уже по колено - придётся их страховать… мало ли что - глубина тут о-го-го! А как же моя милая? Она же известная мерзлячка! Что, останется на берегу одна?! Чччёрт!!!..
Но когда я вернулся к велосипедам, оказалось, что Олесечка уже сняла шортики с маечкой и осталась в своём прошлогоднем лиловом купальнике… который, надо признаться, стал ей заметно маловат… особенно в верхней части!
— Ты что, тоже собралась купаться? — удивился я, смущённо отводя глаза.
— Ну… не зна-аю… Посмотрим… — осторожно ступая по острым камням, девочка двинулась к воде. Я быстро скинул с себя брюки с футболкой и догнал её. Ленка с Дашкой плескались уже метрах в двадцати от берега.
— Зайка, хочешь, я тебя занесу?
— Да не-е… Не надо…
— Ну, смотри… Помнишь, как заходить?
— Ага… — Олесечка пощупала воду ножкой и смело двинулась вперёд. Я держался рядышком.
— Может, ты хоть обопрёшься о мою руку?
— Не-е… Я сама… Ай!
— Что случилось, милая?!
— Да ничего… камешек острый…
— Может, всё-таки занести тебя?
— Не-е…
Чёрт… Чего пристал к ребёнку?! Ну, не хочет она лишний раз твоих прикосновений! Не хочет!!! Во-первых, отвыкла за зиму, во-вторых, мы так и не выяснили, что же это было за «недоразумение», наконец, в-третьих, может, просто не хочет, и всё! И вообще, в любом случае, мне сегодня предстоит ещё как минимум два раза взять девочку на руки - при посадке и высадке… Этот кусок наслаждения никуда от меня не денется! И не надо сразу перебарщивать и искушать Судьбу! Всё, всё… Молчу, молчу…
Зайдя в воду по пояс, Олесечка, ахнув, прыгнула вперёд и поплыла к подружкам, которые бултыхались уже на мелководье у противоположного берега. Я - двинул следом, стараясь держаться на некотором расстоянии, чтобы не показаться назойливым. Да, похоже, сегодня Любимая даже не поотдыхает, прижавшись ко мне и держась за мои плечи! Ну, ничего… Думаю, мы это переживём! Не всё сразу! Надеюсь, это не последнее наше купание…
Когда мы подплыли к мелководью, Дашка с Ленкой уже вылезли на противоположный берег. Но Олесечка не поспешила присоединиться к ним, а села на дно, которое здесь гладкое и скользкое, без острых камней.
— Ты что, не хочешь выходить? — спросил я.
— Не-е… Там будет холодно…
— Так, может, поплывём обратно, греться?
— Не-е, я ещё не сильно замёрзла… В воде хорошо…
— Ну, смотри… Как лапка?
— Болит чуть-чуть…
— Да? Можно, я взгляну?
Олесечка протянула мне ножку, и я невольно ахнул: вся ступня была в крови!!!
— Что там? — испугалась девочка.
— Да ты порезалась, зайка! Эх, надо было всё же тебя занести!..
— Что, сильно?!..
— Да нет… сейчас полечим… самым надёжным способом.
Я взял ножку поудобнее и принялся усердно зализывать ранку. Ох… Сколько раз в сладких грёзах я вылизывал свою Любимую с головы до ног… но чтобы при таких обстоятельствах!!! До чего странным образом порой реализуются мечты идиота!..
Олесечка смотрела на меня круглыми испуганными глазами. Чёрт! Порез, вроде, совсем не глубокий, а кровь всё не останавливается! Надо срочно что-то делать!
— Ты знаешь, милая, самый надёжный способ сегодня не очень хорошо помогает! — виновато сказал я, — Посиди тут две минутки, ладно? Применим способ попроще!
Я стремглав выскочил на берег, быстро нашёл кустик подорожника, сорвал несколько листочков, запихал их в рот, и, жуя на ходу, бегом вернулся к своей Любимой. Думаю, не прошло и двух минут! Опустившись на дно, я посадил лапочку себе на колени и приложил травяную жвачку к её ранке. Олесечка начала мелко дрожать, её губы приобрели сероватый цвет.
— Теперь уже замёрзла, зайка? — спросил я, прижимая девочку к себе.
— Теперь — да… — еле слышно прошептала она.
— Можем, поплывём обратно?
— Да…
— Ну, запускаю!
Я взял свою ласточку обеими руками за талию и с силой толкнул вперёд, придав первоначальное ускорение. Дальше она поплыла сама… но как-то вяло… еле-еле перебирая ручками.
— Малышка, ты не устала?
— Да… немножко…
— Может, тогда залезешь на меня?..
Чёрт… не удержался от провокаций! А ведь сам себе пообещал сегодня не предлагать никаких игрищ с лишними прикосновениями! Ну, что такой неуёмный-то?!..
Однако Олесечка вместо ответа неожиданно повернулась ко мне, обняла за шею и непринуждённо скользнула мне на спину - прямо как в старые добрые времена! Я хотел что-то сказать, но задохнулся от нахлынувшей нежности... И мы поплыли… и я жалел только об одном - что это не океан…
Добравшись до берега, я аккуратно снял девочку со спины, взял на руки (она даже не сделала попытки освободиться и пойти самостоятельно), вынес на сушу, посадил на большой камень и укутал в одеяло. Затем нашёл ещё один кустик подорожника, сделал новую жвачку и, опустившись перед Любимой на колени, приложил к ранке…
Наконец, кровь остановилась. Но я не двинулся с места, продолжая согревать руками и губами ножки своей лапочки… В это время из воды вылезли Ленка с Дашкой, и остановились поодаль, поглядывая в нашу сторону и хихикая. А мне не было до этого совершенно никакого дела! Я поставил Олесечкины ступни себе на грудь и гладил её прелестные нежные икры, строго-настрого приказав себе не сметь подниматься выше колен! Девочка пока не проявляла никаких отрицательных эмоций, поглядывая на меня как-то… загадочно-выжидающе, что ли!..
Тут к нам подошла Дашка.
— Дядя Эд, пока вы тут э-э-э… заняты, мы с Ленкой прогуляемся вокруг карьера, ладно?
— Но только чтобы я вас постоянно видел!
— Конечно! Мы будем всё время вам махать…
— И недолго!
— Ага! Счастливо вам поразвлечься!
— Что-что?!
— Ухожу, ухожу, ухожу…
Олесечка вдруг заелозила на камне, сняла здоровую ножку с моей груди и, приподнявшись на руках, опёрлась ею о землю.
— Ты что, хочешь с ними? — упавшим голосом спросил я.
— Нет… просто сидеть устала… здесь жёстко…
— Ой… Прости, лапочка, я сразу не сообразил! Сейчас тебе будет предоставлено специальное мягкое кресло для пострадавших!.. — придерживая девочку за талию, поскольку она так и балансировала на одной ножке, я пересел на камень и притянул её к себе на колени. — Вот… Так лучше?
— Да…
Однако на самом деле так оказалось не сильно лучше! Камень был чуть выше, чем надо бы, поэтому Олесечка то и дело норовила соскользнуть с меня, и мне приходилось постоянно ловить её и подтягивать назад. Наконец, девочке это надоело, и она, ухватившись рукой за моё плечо, опять ступила здоровой ножкой на землю.
— Может быть, поищем другой камень, поудобнее? — с надеждой предложил я, — Или я вообще могу просто опуститься вниз!
— Не-е… — нежно протянула моя лапочка, не убирая ладошки с моего плеча, — Я просто сяду по-другому…
Она перекинула вторую ножку через мои колени и плюхнулась обратно, уже лицом ко мне. На мгновение её глаза оказались в нескольких сантиметрах от моих — отчаянные, диковатые… а в следующую секунду Олесечка вдруг неожиданно обняла меня обеими ручками, и прижалась так сильно, что у меня едва не перехватило дыхание. При этом одеяло свалилось, но я успел подхватить его и снова укутал девочку, а концы закинул себе на плечи, так что мы оба оказались в «домике».
— Ты всё ещё мёрзнешь, солнышко? — спросил я, ощущая, как Любимая мелко дрожит всем телом.
— Немножко… — прошептала она.
— Так, может, переоденем тебя в сухое, а?
— Не-е… Не сейчас…
— Но ты всё равно не согреешься в мокром купальнике! Давай, снимем хотя бы верх…
— Не-е… Попозже… Я не хочу вставать… Вы такой тёплый… как печка!
— Так, и не надо никуда вставать! — продолжал убеждать я, — Снимем прямо здесь, как в «кабинке», никто ничего не увидит!
— Ну… я не зна-аю…
— Не волнуйся, милая! Всё будет хорошо…
Повинуясь какому-то безумному порыву, я просунул руку под одеяло, нашёл шнурки Олесечкиного купальника (о, боги, что я делаю!!!) и потянул за них, развязав узел. Девочка ослабила объятия, чуть отстранилась назад, и я, усиленно стараясь не смотреть вниз, вытянул мокрый топик наружу и положил на камень. Я сошёл с ума! Что я сделал!!! О, небеса…
Как только процедура была закончена, Олесечка снова крепко прижалась ко мне. Её твёрдые прохладные сосочки уткнулись мне в грудь, и от этого прикосновения по всему телу прокатилась волна обжигающего жара, выплеснувшегося наружу через щёки и уши. Наверное, в темноте моё лицо начало бы светиться!
— Ну… что… так лучше? — еле сумел я выдавить из себя.
— Да… лучше… — прошептала девочка.
И правда, очень скоро она перестала дрожать, и даже начала слегка посапывать. Ах, если бы Любимая сейчас действительно доверчиво задремала на моих руках — это было бы так трогательно и символично! Я даже начал непроизвольно покачивать её, как младенца…
Олесечка пошевелилась.
— Не надо! — расслабленным голосом попросила она, — А то я сейчас засну…
— Вот и чудесно, ласточка моя! Засыпай, и мы полетим с тобой вместе…
— Куда?
— Далеко-далеко… Высоко-высоко… В прекрасную, блистательную страну! Помнишь, как у Грина — где всходит солнце, и где звёзды спустятся с неба, чтобы поздравить тебя с приездом…
— Точнее, с прилётом…
— Ну, в нашем случае, действительно точнее. Но, как я понял, спать ты раздумала…
— Поздно уже… — вздохнула девочка, — Скоро надо возвращаться…
Я вздрогнул. Она права. Ну, почему нельзя остановить ненасытное время! Ведь нам так хорошо сейчас… я почти уверен, что не только мне, а именно нам! И вообще, мне столько надо было сказать своей Любимой! Так что же я молчу?! Я так долго искал возможность для этого… ждал свой счастливый случай. Ну, так сейчас — уже точно Он!!! Вне всяких сомнений! Неужели позволительно тянуть дальше? Ждать ещё… чего?!
Налетевший порыв ветра растрепал просохшие Олесечкины волосы, обнажив тонкую нежную шейку с голубой пульсирующей жилкой… и я просто не смог удержаться от того, чтобы припасть к ней губами. Девочка слегка вздрогнула, но ничего не сказала и не сделала попытки освободиться. От её шелковистой кожи исходил божественный пьянящий аромат, голова у меня кружилась… весь мир вокруг стремительно летел куда-то в тартары, грудь заполнилась обжигающим безумием… но зато не надо было больше мучительно подбирать слова — они шли прямо из сердца…
— Послушай, солнышко, я… хотел спросить тебя, если… если можно…
— О чём?
— Ты… ни разу не надевала новый амулет?
— Наоборот… — со смущением в голосе ответила девочка, — Каждый… каждую ночь… Ну, я всегда сплю в нём…
— Да что ты! — ахнул я, — Ну, и… как? Ну, то есть, чувствуешь что-нибудь? Или хотя бы сны чудесные снятся?
— Ну… Бывает… — всё так же смущённо призналась Олесечка.
— Значит, он всё же работает! — пробормотал я.
— Да… И я… тоже… хотела спросить…
— О чём угодно, милая!
Девочка снова разжала объятия и выпрямилась. Её губы оказались в каких-то нескольких сантиметров от моих… но нет!.. Я не торопил события, проваливаясь, погружаясь без остатка в эти прекрасные, нежные, чуть встревоженные глаза… Нет, нет… ЭТО надо по-настоящему вынянчить… выпестовать… выстрадать! Не так, словно из горячей парилки в ледяную воду и сразу обратно - нет… Надо влиться, втечь, диффузироваться - чтобы каждой клеточкой, каждым нервным окончанием, и не просто так, а по-настоящему, и не просто надолго, а навсегда!..
— Я хотела спросить… — повторила Олесечка, опуская реснички, — Там… в письме… ну, которое было с амулетом… Это… это всё правда?..
— Ну… Насчёт Скрийлинга руку дать на отсечение не могу, — я улыбнулся, — кого не видел, того не видел… Возможно, это просто красивая легенда…
— А насчёт… — начала девочка и запнулась.
Я осторожно снял её ручку со своего плеча, ласково сжал, поднёс к губам, поцеловал мягкую ладошку, нежные пальчики…
— А насчёт того, что «Глаз Кассандры» создан силой огромной, великой, необъятной, безграничной любви… и что питается он не какой-то бездушной космической энергией, а жаром горячего сердца, которое безраздельно и навсегда принадлежит тебе… и бьётся только ради тебя - видит Небо, это святая правда! И прости, солнышко, если мои откровения смутили тебя! Но я… должен был это сказать!
— Нет… не смутили… — прошептала Олесечка. И добавила с каким-то отчаянием: — Меня смущает только… только то, что мне всего четырнадцать лет!!!..
— Всего?! — переспросил я, — Хм… А скажи, милая, ты читала «Ромео и Джульетту»?
— Нет…
— Жалко… И не слышала?
— Ну, как же… слышала, конечно!
— Если забыла, это одно из самых величайших произведений о настоящей любви…
— Да, я знаю…
— А помнишь, сколько лет было Джульетте?
— Н-нет…
— Ну, хотя бы предположи!
— Ну… я не знаю… — девочка забавно склонила голову на бок, — Восемнадцать? Нет… семнадцать?
— Не угадала, милая! — я вздохнул, — Ей было тринадцать… ну, уже почти четырнадцать…
— Не может быть! — воскликнула Олесечка.
— Не веришь — перечитай Шекспира.
— Нет, нет… я верю, но… — она опять опустила глазки, — это значит…
— Это ничего не значит, ласточка моя! — ласково сказал я, снова поднося её ладошку к губам, — Точнее, значит только одно: любовь не подчиняется никаким правилам и канонам! Она может придти и в десять лет, и в пятнадцать, и в девяносто! А может не придти вообще никогда… Это уж как повезёт!
— Никогда? — испуганно переспросила девочка.
— Ну-ну! — я ободряюще улыбнулся, — Тревожиться ещё рано! Сама же только что сказала: тебе всего четырнадцать! И к тебе любовь обязательно придёт… я тебе гарантирую! Я ведь немножко волшебник, ты помнишь? Ты только верь и жди!
— А если… — Олесечкин голос вдруг сел от волнения, — если она… уже пришла, но… мне пока… страшно?!..
— Глупенькая! — ласково прошептал я, — Если любовь пришла, страшно другое — упустить её, потерять! Ведь это — самый большой подарок небес, какой только может получить человек! Но ты… ты в этом отношении можешь быть спокойна!
— Почему? — тихо спросила девочка.
— Потому что… ты удивишься, милая, но через девять дней исполнится ровно три года с тех пор, как я люблю тебя! Только представь себе: вот уже почти три года я живу ожиданием, что однажды ты скажешь мне «да»! И поверь мне, солнышко: я ужасно терпелив! Я смогу ждать ещё столько, сколько потребуется: год… пять… десять… вечность! Знаешь… я, наверное, просто не умру до тех пор, пока не получу желаемый ответ!..
Олесечкины щёчки слегка зарделись, глазки застенчиво опустились, ручка в моей взмокшей ладони напряжённо сжалась… но, чёрт меня дери, я сделал это! Сделал!!! Теперь никто не сможет упрекнуть меня, что я не воспользовался предоставленным Шансом!.. И дело даже не в этом… Произнеся, наконец, волшебные слова… быть может, Главные слова в моей жизни, я словно облегчил душу, и просто физически почувствовал это! Какая-то неведомая сила закружила меня… потянула ввысь, к огромному бездонному небу, к серебристым облакам, тронутым нежным пламенем заката, и ещё выше - к невидимым таинственным звёздам… словно за спиной раскинулись стремительные крылья! И девочка в моих объятиях притихла, ушла в себя, словно разделяя со мной торжественность минуты… Но почему она так долго молчит?! Ведь ответ на такой вопрос не надо выдумывать, он должен находиться в сердце!..
Стоп… Я вдруг удивлённо улыбнулся про себя. Но ведь формально никакого вопроса и не было! Возможно, моя милая просто ждёт его!!!
— Ну, и… каков будет твой приговор, солнышко? — нарушил я затянувшуюся паузу.
— Приговор?!.. Я… я не знаю… — Олесечкин голос прозвучал еле слышно, но не сменил так нежно обожаемой мною интонации.
— Спасибо тебе, Любимая моя! Спасибо за то, что опять не говоришь мне «нет»!..
Она медленно подняла лицо, и я вдруг впервые в жизни увидел в этих прекрасных нежных глазах быстро набухающую влагу.
— Нет! — неожиданно очень внятно прошептала девочка, тряхнув головой, отчего две слезинки сорвались с её пушистых ресниц и медленно поползли вниз, оставляя на щеках мокрые неровные дорожки, — Я точно не говорю «нет»!..
Её тёплые трепетные губы оказались гораздо ближе, чем я ожидал…