Пролог

Ничто не вечно в нашем грешном мире. Всё течёт, всё меняется, всё куда-то движется, всё находится в постоянной борьбе. Зима побеждает лето, ночь побеждает день, мужчины побеждают женщин… Правда, в последнем случае победа не так уж бесспорна, но мы сейчас не об этом, а вообще об эволюции. О Большой, так сказать, Спирали Развития. (Хотя нет, на спиралях заострять не будем, а то меня непременно уведёт в сторону).

В общем, эволюция идёт! И даже мчится семимильными шагами, везде оставляя свой след. Причём большинство отпечатков сохранятся если не навсегда, то очень надолго, являя собой нерукотворные памятники благодарным потомкам. Одним словом, вместе с белыми пятнами на планете исчезают и зелёные…

Вот даже Гималаи уже засра… пардон, загадили! На одном только Эвересте по оценкам специалистов скопилось не менее четырёх тонн мусора… И сейчас непальцы собираются нанимать скалолазов-шерпов чистить эту помойку. Чудаки! Лучше бы мусоропроводы строили. Во все восемь с половиной километров…

А озоновая дыра! Ну, что её ругать? Непонятно, чего от этой дыры больше – вреда или пользы! А вдруг лет через двадцать дышать мы сможем только через неё – чистым стратосферным воздухом? Что из того, что там нет кислорода? Думаете, внизу он останется?!..

Правда, космос уже тоже начали загаживать. Да оно и правильно! На земле места для мусора скоро просто не останется. Так что шерпам надо строить мусоропроводы не вниз, а вверх…

Впрочем, похоже, пора внести ясность. А то читатели могут меня просто не понять. Как это – открыли фантастический блокбастер, а им тут подают лекцию по экологии… Действия где, «экшен»?! Не волнуйтесь, дорогие граждане, всё будет! Просто действие наше начинается и развивается в городе Г-тауне, а экология в Г-тауне – главная тема. Точнее, отсутствие этой экологии как таковой. Ядерная свалка – есть. Химическая помойка – пожалуйста! Тяжёлая промышленность - развитая просто до зубной боли (или до астматического кашля). А вот экологии нет…

Но поскольку мы уже вплотную подошли к Г-тауну, то тянуть дальше просто неприлично. Поэтому начнём скорее повествование!

ЧАСТЬ

ПЕРВАЯ

«Макулатура – это не бумага, а то, что на ней написано»

Неизвестный философ конца ХХ века

Глава 1

В городе Г-тауне стояла прекрасная тихая и нежная мартовская ночь 1989-го года, одна из тех ночей, которые так впечатляют поэтов и художников. Возможно, на небе даже сияли крупные чарующие звёзды (куда им деться-то?), но тусклый звёздный свет не мог пробиться сквозь плотную Г-таунскую атмосферу.

Кстати, эта атмосфера заслуживает того, чтобы ей посвятили пару строк. Ведь это настоящая кладовая! Она содержит практически все элементы знаменитой таблицы незабвенного г-на Менделеева – от водорода до радона! А некоторые граждане утверждают, что в Г-таунской атмосфере имеют место находиться также и актиний, плутоний, протакти… Но тут эти не в меру разговорчивые знатоки как правило исчезают, не успев выложить все свои познания. Ходят слухи, что они перебираются в места с более здоровым, хоть и суровым, климатом…

Впрочем, вернёмся в ту ночь, которая положит начало всем событиям этой книги.

Город Г-таун мирно спал после напряжённого трудового дня. Лунный свет с трудом пробивался сквозь мощные облака сероводорода, фенола, формальдегида, шестивалентного хрома и прочих рукотворных веществ и смесей, окрашивая всё вокруг в самые причудливые цвета. Улицы были подёрнуты изумрудно-зелёной дымкой, и редкие неразбитые фонари горели в туманной мгле словно огни святого Эльма. Глухая, будто ватная, тишина, нарушалась только мартовскими криками котов на невидимых в густом дыму крышах.

Сержант Чмаров, неудобно скорчившись, сидел за баранкой патрульного «бобика» и сонно смотрел в тёмную муть. Вспыхивающий время от времени огонёк сигареты освещал насупленные брови, кривой нос, тяжёлый подбородок. Сержанта слегка поташнивало, побаливала голова – то ли после вчерашнего, то ли заводы выбросили в атмосферу какой-то особенный «коктейль». Впрочем, нет! На коренных жителей Г-тауна (а Чмаров относился именно к ним) эксперименты с атмосферой особо не действовали. Наоборот, они привыкли видеть, чем дышат, и очень сильно болели и страдали, когда дела забрасывали их в места с относительно чистым воздухом…

Напарник Чмарова, сержант Сосадчий, подрёмывал, развалясь на пассажирском сидении и подложив под голову глыбообразный кулак. Его нос время от времени выдавал замысловатые трели, от чего стёкла машины приходили в резонанс и тонко позванивали. На коленях Сосадчего ласково покоилась «процессуально – правовая процедура», или, как её ещё называли, «демократизатор» - матово поблёскивающая резиновая дубинка.

Чмаров докурил сигарету, приоткрыл боковое окно и щелчком выбил наружу окурок. Хотя в машине висел плотный и густой табачный дым, ворвавшаяся в салон струя уличного воздуха, напоённая ароматами хлористых, азотных, бензольных и прочих соединений, заставила сержанта громко чихнуть.

- А? Что? – вздрогнул спросонья Сосадчий.

- Да всё в порядке… Спи…

- Сколько времени?

- Пять доходит, - глянул Чмаров на светящийся циферблат командирских часов.

- Хорошо! – мечтательно потянулся напарник. - Скоро утро… сменимся… напьёмся!..

- Ну, не так уж и скоро! – вздохнул Чмаров. - Три часа ещё корячиться…

Однако рассвет наступил неожиданно быстро и совсем не по времени. Облака словно вспыхнули изнутри, наливаясь странным пульсирующим светом, засияли сочными яркими красками всех оттенков спектра. Через мгновенье фантастический огонь разлился по всему небу.

- Эт-то ещё что? – ошарашено пробормотал Чмаров, не в силах оторвать глаз от невиданного явления.

- Блин, как бы не…

Оглушительный гул рывком ворвался в уши, заставил сидящих в машине инстинктивно зажмуриться и втянуть головы в плечи. Нарастая с ужасающей силой, гул перешёл в громовой рёв… казалось, сейчас звуковое давление просто раздавит людей… Но вдруг неожиданно всё смолкло – словно кто-то наверху нажал кнопку «mute».

- Эй! – тихонько позвал Сосадчий.

- Чего? – так же тихо отозвался Чмаров.

- Да я так… Просто подумал, вдруг у меня перепонки лопнули… Ты глаза открыл?

- Нет…

- И я тоже боюсь… А если это был ядерный взрыв?

- Да нет… Даже если… Там же вспышка сначала, потом звук…

- Ну, так ведь и было!

- Ну… может, далеко… Теперь уже не страшно… Что, открываем?

- Давай…

Вопреки опасениям сержантов, никаких заметных изменений на улице не произошло. Всё так же обыденно стелился вдоль тротуаров ядовитый дым, так же орали в вышине невидимые коты, занимаясь своими обыденными мартовскими делами.

- А радиация? – опасливо спросил Сосадчий.

- Расслабься! – махнул рукой Чмаров. - Я недавно читал, что у нас тут постоянный фон превышает десять Чернобылей… Так что взрывом больше – взрывом меньше…

- Да, но если война…

- «Если завтра война…» - фальшиво пропел Чмаров. - Что с того, коллега? Наша работа всегда будет нужна! – он ласково погладил дубинку.

- … Шестой, шестой! – неожиданно затрещала рация. - Как слышите, шестой? Доложите обстановку!

- У нас всё спокойно! – отрапортовал Сосадчий. - За время дежурства происшествий не было…

- Не было, говоришь?! А явление что, не наблюдали? Проспали, мать вашу?!

- Никак нет!.. То есть так точно, наблюдали… не проспали…

- Ну и что было?

- Ну… это… свет… гром…

- Это без вас знают, что гром! Что гремело-то, тупица?

- Не могу знать…

- Ну, так узнайте, мать вашу!.. – последние слова начальства потонули в гуле радиопомех.

- Что, поедем смотреть? – глянул Сосадчий на товарища.

- Давай полегоньку…

Машина оглушительно взвыла сиреной и медленно, с остановками, двинулась вперёд. Но как сержанты ни пялили глаза в темноту, так ничего заслуживающего внимания не разглядели.

- Странно… - пробормотал Чмаров. - Рвануло крепко, но ни жертв, ни разрушений… На войну не похоже… Авария какая-то?

- А, может, мафия работает?

- Не, что ты! Нас бы проинструктировали, куда не лезть… А раз велели посмотреть…

- А вон глянь, возле банка люди какие-то шныряют! Давай подъедем, спросим…

- Погоди! – Чмаров резко нажал на тормоз. - Похоже, этим ребятам мешать нельзя! А ну-ка, свяжись с конторой!

- Первый, первый, я шестой! – забубнил Сосадчий. - Первый, вызываю на связь…

- Ну, что там у вас? – сквозь треск помех недовольно спросила рация.

- Возле банка стоит грузовик и несколько легковушек… Какие-то субъекты выносят мешки и ящики…

- Остолопы! Кто вас просил соваться к банку?

- Но приказали же посмотреть…

- Посмотреть, что за взрыв был, а не чем занимаются те, до кого вам дела не, понятно?! А ну, мотайте оттуда, пока не помешали никому! И быстро в управление!

Машина резко развернулась, и, набирая скорость, понеслась по тёмной дымной улице. Вслед ей прогремела запоздалая автоматная очередь…

Глава 2

  К студенческому городку Г-таунского политехнического института, отчаянно бренча и громыхая, словно гигантское ведро с болтами, подкатило уродливое транспортное средство, в миру вульгарно именуемое «троллейбус». Раздался натужный звук, обычно предваряющий открытие дверей, однако, последнего не произошло. Звук повторялся снова и снова с тем же эффектом, пока не потонул в громовом гуле мощных ударов, раздавшемся изнутри. Дребезжащий проржавевший корпус троллейбуса забился в конвульсиях; казалось, сейчас он просто развалится на куски. К счастью, после очередного сокрушительного удара задние двери не выдержали и просто вывалились наружу, выпустив небольшую кучку взъерошенных горластых студенток.

  Последним, словно капитан тонущий корабль, троллейбус покинул невообразимо худой высокий человек в огромных ботинках и толстых очках. С достоинством оглядевшись, он важно ступил на подножку, но при контакте последняя почему-то ушла в сторону, ноги незнакомца, длинные и тощие, словно жерди, невероятным образом переплелись, и начался Процесс Падения.

Я не ради красного словца назвал это событие Процессом, и не по ошибке применил заглавные буквы. Потому как чистым оскорблением было бы просто сказать, что «незнакомец упал». Нет! Это был настоящий артистический выход, полный одухотворения пируэт; трюк, которому позавидовал бы любой цирковой акробат! Когда ноги нашего незнакомца уже оторвались от подножки троллейбуса, голова ещё не коснулась земли, а длинное тело, изящно изогнувшись в воздухе, вышло на траекторию первой фазы сальто-мортале. Где-то в высшей точке этой траектории огромный тяжёлый «дипломат» незнакомца вырвался из его рук и, словно последняя ступень баллистической ракеты, начал автономный полёт. Со скоростью артиллерийского снаряда крупного калибра он стремительно пронёсся по воздуху и сокрушил афишную тумбу, разнеся в щепки её переднюю стенку и застряв в задней.

Тем временем подошло к логической развязке и падение хозяина «дипломата». Оно сопровождалось ужасающим грохотом, искрами, запахом расплавленного асфальта и испуганными криками редких прохожих. Наконец, всё закончилось. Незнакомец сел и начал слепо шарить вокруг в поисках улетевших очков.

Вы, наверное, уже догадались, уважаемые читатели, что я неспроста уделил так много вашего внимания прибытию этого героя. Поскольку он является одним из главнейших действующих лиц нашего повествования! При одном взгляде на Буха Топтыгина можно с уверенностью сказать: перед вами человек не просто разумный, а глубоко думающий! Или, по крайней мере, часто задумывающийся. Этот вывод можно сделать и по рассеянно-блуждающему взгляду из-под толстенных бифокальных линз, и по взъерошенной шевелюре. А вкупе с наивно-детским выражением лица эти признаки выдают в Бухе не только мыслителя, но и начинающего научного работника. Всё правильно, уважаемые! Он даже так и представляется: «Бух Топтыгин, рационализатор и изобретатель». Ну, о его изобретениях мы будем вспоминать на протяжении всей книги, а пока вернёмся на злополучную остановку.

Посторонний прохожий, глубоко не знакомый с Бухом Топтыгиным, окинув мимолётным взглядом сидящего на асфальте, наверняка бы сделал предположение, что тот самым свинским образом пьян. И ошибся бы! Потому как Бух Топтыгин вообще не пил ничего крепче кефира. Никогда и ни при каких обстоятельствах. А лежал, потому что упал. А упал, потому что был болен. О, нет-нет, ничего заразного! Это не СПИД, и даже не свинка. Всего-навсего падучая болезнь.

Вы никогда про такую не слышали? Странно… А в Г-тауне это самое массовое заболевание! Болеют все - независимо от возраста, пола, вероисповедания и сексуальной ориентации. И если летом у большинства горожан наступает стадия ремиссии, то зимой, весной и осенью происходят настоящие вспышки эпидемии! Причём, если в первом случае упавшие граждане как правило отделываются травматологией, то в остальных могут запросто и утонуть! Не подумайте только, что Г-таунский ОСВОД[1] работает неудовлетворительно – напротив, он с завидным постоянством перевыполняет ежегодные планы по утопленникам. Но… Вы когда-нибудь пробирались на лодке по оживлённым городским улицам? Когда надо ухитриться и не въехать в кабину плывущего грузовика, и не царапнуть днищем заякорённую на дне легковушку! А ещё иногда встречаются места, где ливневая канализация забита не совсем, и уровень воды там настолько низок, что на моторе не пройдёшь! А вёслами много ли нагребешь!..

Но вернёмся к нашему герою. Дело в том, что падучая болезнь выражалась у него в более острой форме, нежели у остальных горожан, которые падали банально – из-за обледенения никогда не чищеных улиц или проваливаясь в скрытые под водой и грязью ямы никогда не ремонтируемых дорог. Бух Топтыгин падал всегда и везде – на асфальте, бетоне, песке, траве, на паркете, линолеуме и коврах. Но больше всего он любил падать на лестницах! В момент отрыва от верхней ступеньки отработанным до автоматизма движением огромный «дипломат» оказывался под хозяином, и они вместе стремительно слетали вниз, снося перила, урны и зазевавшихся пешеходов…

…Вот и сейчас Бух, довольно быстро нашарив очки и водрузив их на законное место, как ни в чём не бывало, поднялся, отряхнул со штанов мелкие куски раздробленного асфальта и взором Наполеона оглядел окрестности в поисках «дипломата». Руины, оставшиеся от афишной тумбы, указали верное направление, и уже через несколько минут рационализатор и изобретатель бодрой походкой направился ко входу в институт. Попадающиеся навстречу редкие дамы и товарищи предусмотрительно уступали ему дорогу. Бух важно кивал.

Внутри было тихо и безлюдно. Эхо шагов гулко металось по коридорам, свободно врывалось в распахнутые двери совершенно пустых аудиторий… Одна сессия недавно отгремела, до другой было ещё далеко.

Неожиданно из одной двери выглянул седой профессор. Его добрые глаза смотрели на Буха с тревогой надеждой:

- Молодой человек, вы на сопромат[2]?..

- Нет-нет, я по делам!

- Но… может быть, вы послушаете мою лекцию? Я прочитаю её вам одному! Мои студенты… они пропали!..

- Извините, профессор, но я очень спешу! – Бух успокаивающе похлопал старика по плечу. - А насчёт студентов не беспокойтесь, в мае они сами вас найдут!..

Никого больше не встретив, Топтыгин приблизился, наконец, к цели своего визита – вычислительному центру. Заранее предвкушая, как сядет сейчас за терминал[3], зарегистрируется в собственном разделе и погрузится в глубины Фортрана[4], он осторожно потянул на себя тяжёлую дверь. Только бы были свободные места!..

Мест оказалось больше, чем достаточно. Мало того - в пользовательском зале находился всего один посетитель. Высокий молодой человек довольно приятной наружности, плотного, но не атлетического телосложения, с пушистыми рыжеватыми усиками и такой же бородкой клинышком восседал верхом на громоздком угловатом терминале СМ[5] и меланхолично сплёвывал на пол.

Настала пора, уважаемые читатели, познакомить вас с новым героем нашей книги. Могу вас заверить: Энтони Лембент займет в ней одну из главных ролей! Хотя на первый взгляд ничего примечательного в нём как бы и нет… И не сразу разглядишь за этим рассеянно-добродушным, чуть ироничным выражением лица аналитический ум, несгибаемую волю, отчаянный характер… Но стоит всмотреться в бездонные проницательные глаза Энтони, как за лёгкой дымкой напускного простодушия можно отчётливо увидеть отблески мечущихся великих идей, неукротимых амбиций, высоких страстей, и ещё много чего такого… но только мало кто способен долго выдержать этот взгляд! Разве что Топтыгин – да и то лишь по причине своей патологической близорукости!..

- Ну, и чего ты расселся на терминале? – ворчливо поинтересовался Бух, подслеповато щурясь и пытаясь разглядеть выражение лица Энтони.

- Хммм… - пробормотал тот и сплюнул.

-Только не говори, что машина сломалась! – в голосе Топтыгина послышалась неприкрытая тревога.

- Мммм…

- Чёрт! – в отчаянии всплеснул руками рационализатор и изобретатель, - Опять ты что-то натворил!

- Ну-у-у…

- Конечно! – не унимался Топтыгин, поочерёдно заглядывая в тёмные экраны соседних мониторов. - Можешь мне ничего не рассказывать, я и так всё знаю! Притащил опять откуда-то какую-нибудь дурацкую программку, запустил её и снова всё повесил! Так ведь?

- Послушай, Бух… – вздохнул Энтони. - Ты никогда не пробовал посчитать, сколько говоришь лишних слов? Тебе не жалко нашу старушку Вселенную? Энтропия-то[6] и так растёт!..

- А!.. – махнул рукой тот. - Болтун ты, Энтони! Тебе бы всё посмеиваться, а людям работать надо!.. Ладно, пойдём в зал ДВК[7]…

- Не ходи… не советую!

- Не хочешь… Не хочешь же ты сказать, что и их?..

- Вместо ответа Энтони обречено развёл руками.

- Ну, ты… Ты… - Топтыгин аж задохнулся от возмущения. - Ну, кто тебя просил вообще сегодня притаскиваться в институт?!..

- Здрассте вам! – удивлённо поднял брови Лембент. - А не ты ли? Кому нужно было помочь набрать большую программу?

- Да, но… Я… Но…

- Ты опоздал на полтора часа. Мне было нечего делать, - продолжал методично добивать приятеля Энтони. - И, заметь, я не стал выяснять, где тебя черти носили!

- Да я… Вообще… Просто… Ну… Да, если честно, я не так уж и хотел сегодня работать! – неожиданно пошёл на попятную Бух. - Погода, вон, хорошая… И в институте ни души… Чего мы должны торчать в подвале?..

- Хм… - задумчиво посмотрел на него Лембент. - Вот вроде бы чудак чудаком, а иной раз и разумные вещи глаголешь…

- А то! – гордо выпятил грудь рационализатор и изобретатель. - Весна ведь!

- Весна… - согласился Энтони. - А не проведать ли нам по такому случаю нашего друга Митяя? Что-то он давненько не показывался…

- Как скажешь! – пожал плечами Топтыгин, подхватывая свой тяжеленный «дипломат».

[1] «Общество спасания на водах» – добровольная массовая общественная организация в СССР

[2] «сопротивление материалов» - один из основополагающих предметов, изучаемых в политехнических ВУЗах

[3] здесь имеется в виду рабочее место пользователя в компьютерной системе разделения времени, состоящее из монитора и клавиатуры, подключенных через сеть к общему на весь зал системному блоку

[4] первый язык программирования высокого уровня, имеющий транслятор

[5] семейство ЭВМ, созданных в конце 1970-х — начале 1980-х годов в СССР в ходе международной программы по разработке системы малых ЭВМ — СМ ЭВМ. К разработке в рамках СЭВ были привлечены соцстраны (Болгария, Венгрия, ГДР, Куба, Польша, Румыния и Чехословакия)

[6] функция состояния системы, определяющая меру необратимого рассеивания энергии. В необратимых процессах её изменение всегда положительно

[7] диалоговый вычислительный комплекс (ДВК) — семейство советских персональных компьютеров середины 80-х - начала 90-х годов XX века. Разработан в НИИТТ НПО «Научный Центр», г. Зеленоград. Первая модель ДВК-1 выпускалась с 1982 г.

Глава 3

Голубой Митяй – невысокий плотный юноша с прилизанными блестящими волосами и небольшими маслянистыми глазками - сидел на кушетке, скрестив ноги, и предавался мечтам. Справедливости ради стоит отметить, что Митяй не был «голубым» в том смысле, какой иногда вкладывается в это понятие. А своё необычное прозвище получил потому, что у него ну совершенно не складывались отношения с девушками! Несмотря на все советы и подсказки умудрённых опытом друзей к своим восемнадцати годам наш герой так и не познал секрет противоположного пола. Но мечты его при этом были ой как далеки от примитивного сладострастия! Ведь больше всего на свете Голубой Митяй увлекался… политикой! Мало того – он занимал ортодоксальные ультралевые позиции с сильным экстремистским уклоном. И в голубых мечтах видел себя, ни много, ни мало, лидером боевой пролетарской интернациональной организации на платформе марксизма-ленинизма под названием «Пятая колонна».

  … Взрыв израильского посольства в Румынии, уничтожение повстанческих лагерей в Пакистане, обстрел космодрома Куру во Французской Гвиане, поджёг статуи Свободы в США – это только разминка, так сказать, предъявление верительных грамот.

Тем временем изо всех буржуазных стран на главные базы «Пятой колонны», расположенные в укромных местах островов Новая Гвинея, Сулавеси, Калимантан и Гуадалканал, стекаются обездоленные и ненавидящие империализм люди, которым нечего терять, кроме своих цепей. Они проходят техническую подготовку и моральную закалку в специальных центрах, где превращаются в профессиональных боевиков, фанатично преданных идее мировой революции.

Кроме того, агенты «Пятой колонны» подбирают по всему капиталистическому миру выброшенных на улицу беспризорных детей. В спецшколах, разбросанных по маленьким островкам Тихого океана, из них готовят юных патриотов, готовых умереть за дело Маркса – Энгельса - Ленина.

В итоге через некоторое время «Пятая колонна» из полутеррористической организации превращается в настоящее интернациональное коммунистическое государство. И не мягкотелое, а очень даже боевое и агрессивное! Но агрессия, направленная против мира капитала – святая агрессия!

  Средства, полученные от пиратских налётов в Торресовом проливе, идут на создание ВВС и ВМФ. Ударная Революционная Армия (УРА) проводит операцию по высадке десанта в заливе Карпентария и оккупации устья реки Флиндерс. Одновременно с этим в Канберре, Сиднее, Брисбене, Мельбурне и Аделаиде происходит ряд мощных взрывов в военных и муниципальных заведениях. Австралию охватывает паника, на волне которой правительство вынуждено сесть за стол переговоров с Голубым Митяем, отделываясь миллиардными контрибуциями.

  Естественно, «Пятая колонна» не останавливается на достигнутом. Начинается создание небывалой агентурной сети. Преданные Митяю и коммунизму люди внедряются в основные преступные и террористические группировки и организации по всему миру, в результате чего их деятельность приобретает ярко выраженный антиимпериалистический характер. В течение каких-то нескольких лет прогнивший буржуазный мир наглухо опутан сетью филиалов «Пятой колонны». Достаточно одного сигнала, чтобы планету охватило испепеляющее пламя коммунистической революции!

  И вот Митяй открывает заветный чёрный чемоданчик, «позаимствованный» у американского президента, набирает известный одному ему код…

- Эй, старик, вернись на грешную землю!

Митяй вздрогнул и открыл глаза. На пороге комнаты стояли Бух и Энтони. Рационализатор и изобретатель укоризненно покачивал головой, его спутник прятал улыбку в усы.

- Эх! – вздохнул несостоявшийся властитель мира. - Такую мечту испортили!..

- Как специально обученная малолетняя агентка соблазняет и похищает командира американской военной базы на Окинаве? – со смехом спросил Энтони.

- Разве я это вам уже рассказывал? Нет, сегодня ещё лучше – если бы не вы, дело дошло бы до мировой революции!

- Ну, так хорошо, что мы пришли! – засмеялся и Бух. - А то о чём бы завтра мечтал?

- Что ты! – воскликнул Митяй. - Это же только начало! Придётся делать столько исторических преобразований…

- Ладно, ладно! – прервал приятеля Энтони, располагаясь в жёстком кресле. - Расскажи лучше, что у тебя получилось с Машкой…

- С Машкой? Какой Машкой?

- Привет! Я же договорился с ней о вашем свидании! Ты что, забыл?

- А… Нет, не забыл, конечно, но я…

- Не пошёл?!

- Ну, я… Понимаешь, я был крайне занят… Зато я написал ей стихи!

- Что-о?! – почти хором переспросили Энтони с Бухом.

- Ну…Так, несколько строчек… Послал по почте…

- Нет, он безнадёжен! – вздохнул Лембент, покачав головой.

Глава 4

Машка Потрошительница, прелестная юная особа, сидела у окна, подперев изящным кулачком точёный подбородок и глядя в затянутое дымом небо. Своё прозвище эта милая куколка получила за необычную манеру поведения, служившую ей одновременно источником изощрённых развлечений. Дело в том, что Потрошительница коллекционировала… разбитые сердца! И, несмотря на широко расходящуюся по свету негативную славу, жертвы находились постоянно, и необычная коллекция непрестанно пополнялась.

Надо отдать Машке должное: к шестнадцати годам своими чарами она научилась пользоваться в совершенстве! Редкий Г-таунец мог устоять перед таинственным и загадочным, немного грустным и одновременно зовущим взглядом этих прекрасных глубоких глаз цвета пасмурного неба из-под нарочито небрежной воздушной челки! Маленький хорошенький носик, лёгкая скользящая полуулыбка, перекинутая на грудь тяжёлая золотистая коса, аккуратненькая изящная фигурка, стройные ножки – все эти детали завораживали, одурманивали избранный «объект». Несчастный забывал, отметал все глупые россказни про известную «девочку – динамо», будучи уверенным, что на этот раз, с ним – всё всерьёз, всё по-настоящему и навсегда! Он окунался в Машку, как в воду – с головой. Он жил ею, дышал только ради неё и мечтал только о ее поцелуе!.. Потрошительница же, умело подыгрывая и раскрывая перед своей жертвой самые широкие перспективы, доводила её до экзальтированного состояния и… резко охладевала. Несчастный, только что находившийся на самом верху блаженства, вдруг словно окунался в ледяную воду, обнаружив, что его место занято очередным бедолагой, самодовольно и глупо считающим себя счастливым обладателем чего-то неземного, тем самым первым и единственным, с которым всё по серьезному… О, сколько в Г-тауне состоялось самых настоящих дуэлей, сколько произошло попыток суицида! К счастью, всё обходилось без серьёзных жертв, но горькие уроки проходили даром, и Потрошительница никогда не испытывала дефицита в поклонниках!..

- Я тут немного задумалась… – Машка отвернулась от окна. - Что там дальше-то?

- Дальше ещё круче! – хихикнула ярко накрашенная, с сильно начесанными волосами девчонка по прозвищу Снегурочка:

Над миром поднимается звезда,

И широка, как ночь, твоя … улыбка!

Природа спит обманчиво и зыбко,

И на вокзале стонут поезда…

Наступит ночь, и буду я мечтать,

И снова захочу тебя … увидеть.

Поверь, я не хотел тебя обидеть,

И не корысти ради, так сказать…

- Хватит, хватит! – помотав головой, прервала её Потрошительница. - Стихи люблю, но в жизни не слышала большего бреда! Много там ещё?

- Ещё? Три, четыре… пять страниц! – Снегурочка откровенно заржала.

- Ну, а ты что скажешь, Мочалка? – обратилась Машка ко второй подруге, довольно миловидной русоволосой скромной девушке, тихонько сидящей в уголке.

- Ну, ты же лучше знаешь Энтони, - пожала плечами та. - Для чего он подогнал тебе этого Митяя?

- Попросил, чтобы я преподала ему начальный опыт общения с девочками! – улыбнулась Потрошительница. - И предупредил, чтобы я была готова к некоторым странностям…

- Ну, вот тебе и первая!

- Не говори…

- А что тебе этот Энтони? – Снегурочка подмигнула подруге. - Давай, раскручивай поэта по полной программе, поприкалываемся как обычно!..

- Энтони – мой друг! – возразила Машка. - Да, да, просто друг! – повторила она, заметив скабрезное выражение на лице собеседницы. – Впрочем… он не уточнял, что делать с этим Митяем дальше…

- Ну, так и действуй по сценарию, не забивай голову!

- И что я, по-твоему, должна писать ему ответ в стихах? – Потрошительница недовольно глянула на подругу. – «Я к вам пишу… Чего же боле? Что я могу еще сказать… Теперь, я знаю, в вашей воле меня презреньем наказать...»?[1]

- Чего-чего??? – округлила глаза Снегурочка? – Чем наказать? Ты не заболела?!

- А… не грузись! – Машка махнула рукой. - Книжки умные надо было читать…

- Делать мне больше нечего… Ну, а хочешь, я сама займусь этим Митяем?

- Ты? – тихонько засмеялась Мочалка. - Сбрендила совсем!.. Скажи, Маха!

- Хм… - задумчиво пробормотала Потрошительница. – Нет, ну, если есть желание, мне-то что?.. Только потянешь ли ты, Снегурочка?

- Ха! – та гордо расправила плечи. - Обижаешь профессионалку! Такое динамо ему устрою, не хуже твоего будет! А если мальчик окажется миленький, можно будет и пошалить…

- Смотри, однажды дошалишься! – покачала головой Мочалка.

- Ну, не всем же быть такими недотрогами, как наша святая Дева Мария! - подмигнула Снегурочка. – Так и совсем без кавалеров останешься!

- Но я же не остаюсь! – нежно улыбнулась Машка. - Хоть и недотрога… Только, надеюсь, последний факт по-прежнему будет оставаться между нами! Я пока не собираюсь менять свой имидж…

[1] начальные строки «Письма Татьяны к Онегину» из поэмы А.С. Пушкина «Евгений Онегин»

Глава 5

Энтони стоял у окна своей комнаты и задумчиво смотрел на улицу. За грязным стеклом просматривались мутные очертания интенсивно дымящих труб.

К слову, стоит отметить, что Г-таунские окна были перманентно грязными не по причине неряшливости хозяев, а в результате исправной работы многочисленных предприятий тяжёлой промышленности. Свежевымытое стекло покрывалось толстым слоем осадков за считанные часы. Кстати, Бух Топтыгин на заре своей карьеры добывал нужные ему химические элементы при помощи примитивного лезвия фирмы «Нева», время от времени проходясь им по наружной стороне окон…

Впрочем, мы отвлеклись.

Итак, Энтони в своей любимой позе, заложив руки за спину, задумчиво стоял около окна. Стороннему наблюдателю могло показаться, что он что-то внимательно разглядывает на улице. Однако взгляд Лембента, зацепившийся на каком-то незначительном предмете, просто отдыхал, а мысли блуждали где-то далеко. Великий стратег мечтал.

Стоит отметить, что эти мечты не имели ничего общего с грёзами нашего знакомого Голубого Митяя. По большому счёту, они и не были мечтами в тривиальном понимании. Просто в редкие минуты расслабления Энтони позволял своему мозгу работать автономно, а сам, словно отстраняясь, лишь фиксировал лёгкие скользящие мысли. Как правило, впоследствии часть из них подвергалась глубокому анализу, оттачивалась, обрастала костяком и превращалась в стройные завершённые идеи…

Однако на этот раз помечтать Лембенту не удалось. Не успел он погрузиться в лёгкий транс, фокусируя внимание на одиноком тополе напротив окна, как в прихожей послышался довольно сильный шум, дверь с грохотом распахнулась, и перед затуманенным взором мыслителя предстал стройный молодой человек среднего роста с орлиным носом и роскошной волнистой шевелюрой. Глаза его скрывались за стёклами модных тёмных очков, лицо было покрыто аккуратной рыжеватой щетиной.

Вилли – а именно так величали нежданного посетителя – являлся воистину незаурядной личностью! По слухам (распространяемым, кстати, им самим) наш новый герой был рождён в Ботсване от брака пуэрториканки и эскимоса, детство провел на Таити, образование получил в Италии, а остаток жизни планировал посвятить процветанию Западной Германии. При этом Вилли более, чем прозрачно намекал, что на самом деле является резидентом знаменитой сицилийской мафии, носит партийное прозвище Рогацио и заброшен в Г-таун с секретной миссией. Правда, злые языки поговаривали, что на самом деле «мафиози» родом то ли из Саранска, то ли из Яранска, и никогда в жизни не был нигде дальше Конотопа, но доказательств ни одной, ни другой версии представлено не было. По крайней мере, автору о них неизвестно. Да и вообще, какая разница, кто человек по рождению – гораздо важнее, что он из себя представляет!

Рогацио всегда был чрезвычайно деятельной натурой. Идеи бурлили, клокотали, переполняли его мятущуюся душу. Причём, в отличие как от Голубого Митяя, который довольствовался одними сладкими грёзами, так и от Энтони, который долго и тщательно обдумывал и оттачивал каждую свою мысль, Вилли немедленно и без раздумий хватался за любую посетившую его идею!

Однажды Рогацио решил стать рок-звездой. Он врубал на полную мощность записи «ModernTalking»[1] и отчаянно надрывал голосовые связки, пытаясь вытянуть ноты в унисон Томасу[2]. Может быть, терпение и труд в конце концов победили бы, но в один прекрасный день соседи вызвали милицию, обвинив незадачливого певца в издевательстве над животными…

В другой раз голову Вилли посетила идея охраны окружающей среды. Да так крепко, что буквально на следующий день наш герой вступил в экологическое общество и некоторое время собирал средства на озеленение пустыни Гоби. Но к несчастью (а, может быть, к счастью) как-то раз ночью, возвращаясь из гостей, Рогацио ударился головой об остановочную урну, и идея бесследно упорхнула в мутное небо. Собранные же средства в течение ближайших дней были самым безжалостным образом пропиты …

Но наиболее удачной и относительно успешной идеей Вилли стало культурное просветительство. Приобретя первый простейший видеомагнитофон «Электроника», он арендовал подвальное помещение, где за умеренную плату приобщал Г-таунцев к достижениям западного кинематографа. Однако в последнее время в результате бурно развивающейся конкуренции доходы мафиози резко упали, и он снова заметался в поисках…

Впрочем, вернёмся к моменту, когда Рогацио пулей ворвался в рабочий кабинет Энтони. Судя по плохо скрываемому возбуждению, с которым он плюхнулся в кресло, очередная идея была на выходе.

- Чем обязан столь дорогому гостю? – улыбнулся Энтони.

- Мне нужна твоя помощь, братан! – с ходу выпалил мафиози.

- Хм… - Лембент задумчиво посмотрел на посетителя. - Это, конечно, большая честь для меня… Но хотелось бы вначале внести некоторую ясность…

- О’Кей! – кивнул Рогацио. - Сразу раскрою тебе все карты! Но ты должен понимать…

- Ну, о чём речь! – снова улыбнулся Энтони. - Конфиденциальность и всё такое, верно?

- Приятно иметь дело с понимающим человеком! – мафиози важно кивнул. - В общем, между нами: я планирую устроить культурную революцию на Марсе.

Любой другой на месте Лембента после таких слов наверняка забился бы в истерическом хохоте, или зааплодировал удачной шутке. Но не таков был наш стратег! Обладая титаническим спокойствием, к тому же прекрасно владея своими эмоциями, он не повёл бы и бровью, даже залезь Рогацио на стол и исполни танец живота. Вот и сейчас, абсолютно невозмутимо выслушав откровение мафиози, Энтони позволил себе лишь задумчиво глянуть в окно:

- Не подумай только, что я критикую твою идею… Но почему именно Марс? А Венера не романтичнее? Утренняя звезда, так сказать…

- Да причём тут романтика, братан! – махнул рукой Рогацио. - Лишь бы сборы были хорошими! И вообще неважно, Венера это или ещё какая у них там звезда… Главное – идея, а?!

- Идея – это всегда хорошо, - кивнул Лембент. - Вот только если моя помощь должна выражаться в техническом осуществлении проекта, то есть проблема.

- Какая?

- Дело в том, что у Буха ещё далеко до готовности к полёту.

- Да разве речь о Топтыгине? – удивился мафиози. - Я вовсе не имел в виду его корыто!

- Тогда в чём должна заключаться моя помощь?

- Нам нужно установить контакт с пришельцами, пока их не перехватили!

- Ты имеешь в виду НЛО, которое видели под Вологдой? – уточнил Энтони.

- Ха! – Рогацио победоносно посмотрел на собеседника. – Оказывается, кое в каких вопросах моя осведомленность пока что вне конкуренции… Ладно! Тебе одному скажу… Сегодня ночью они сели у нас!

Лембент вновь задумчиво отвернулся к окну. Разумеется, он воспринял известие со вполне понятным скептицизмом, но и обижать приятеля открытым недоверием тоже не хотелось. А если существует хотя бы один процент вероятности, что на этот раз вездесущий Вилли действительно что-то откопал…

- Информация, естественно, проверена? – больше для проформы спросил он у Рогацио.

- А то! – осклабился тот. - Ребята перехватили переговоры спецслужб! Там сейчас такой переполох!..

- И место известно?

- Более-менее! Только это уже коммерческая тайна… Ведь ты пока не дал согласия…

- Я пока и не спрашиваю… Но почему ты решил, что я смогу осуществить контакт?

- Ну, а если не ты, то кто ещё? – пожал плечами мафиози.

- Хм… логично… А что ты скажешь насчёт привлечения кого-нибудь из ребят?

- Вообще-то, чем меньше народу будет об этом знать, тем лучше! – поморщился Рогацио. - Впрочем, Бух может быть полезен…

- Ну, а Митяй? Для большей представительности?..

- А он не разболтает?

- Могу тебя заверить, - твёрдо сказал Энтони, - что если посадка действительно состоялась, то с Митяем или без него, но вот-вот об этом будет знать весь город!

- Тогда что же мы медлим?! – мафиози в волнении вскочил с кресла.

Лембент пожал плечами и поднял телефонную трубку.

- Хм… Не работает! – констатировал он.

- Да, кстати, и электричество отключили! – заявил Рогацио. - Причём, похоже, во всём городе!

Энтони положил трубку и, прищурившись, пристально посмотрел на приятеля.

[1] популярная немецкая группа 80-х годов прошлого века

[2] Томас Андерс – солист группы «ModernTalking»

Глава 6

- Я всё-таки настаиваю на том, чтобы все мысленно запротоколировали моё особое мнение! – высокопарно заявил Митяй. - Ведь когда мы вернёмся ни с чем, непременно начнутся разбирательства, кто виноват! Ну, Энтони хоть и проявил себя простофилей, купившись на очередные бредни нашего мафиози, останется чист… по определению. Он всегда выкручивается. А я не намерен делить ответственность с Рогацио и Бухом!

- Ты полегче, давай, братан! – с угрозой в голосе предложил Вили. - И учти, я вообще не хотел тебя брать! Могу запротоколировать это хоть мысленно, хоть вполне физически!

- А я, между прочим, и сам не хотел никуда ехать! Меня, можно сказать, вообще повезли насильно, без всякого на то согласия!..

- Ну, старик, должны же мы кого-то запустить к пришельцам первого, - усмехнулся Энтони.

- С чего бы это вдруг такая честь? – прищурился Митяй.

- Ну как… Ты же знаешь, откуда пошла традиция пропускать женщину вперёд?

- При чём тут?!.. Ну, и откуда же?

- Наши далёкие предки проверяли таким образом, не спрятался ли в пещере дикий зверь…

Под общий гогот Лембент снял большой ржавый амбарный замок и со скрипом откатил в сторону дверь гаража. Взорам присутствующих открылось пустое пыльное помещение с металлическим полом. На дальней стене висел старенький велосипед, в уголке лежала небольшая кучка хлама – вот и весь интерьер!

- Однако, забавная у нас получается поездка, братаны! – скептически покачал головой Рогацио. - Может, мне всё-таки попробовать позвонить своим ребятам? Ах, чёрт, телефоны не работают!..

- Расслабься, старина! – похлопал его по плечу Лембент.

Тем временем Бух уверенно подошёл к укреплённому на стене электрощиту и открыл его. Затем, достав из кармана плоский микрокалькулятор, размотал накрученный на него тонкий проводок и воткнул свободный конец в какой-то разъём.

- Профессор, ты что, дома не насчитался? – снова подал голос мафиози. - Шеф же ваш сказал, что медлить нельзя!..

- Да ладно, дружище, не обращай внимания! – подлил масла в огонь Митяй. - Сейчас эта парочка вдоволь наприкалывается, и все пойдём по домам…

- Не, вы чё, серьёзно, братаны? – закипел Рогацио.

Вместо ответа Топтыгин нажал на калькуляторе несколько клавиш. Где-то тихо и мощно загудели электродвигатели, и металлический пол пополз вверх.

- Эге! – почесал затылок Вили. - У вас тут, похоже, своя электростанция?

- Всего лишь аккумуляторы, - поправил его Энтони. - Так… на крайний случай… Типа сегодняшнего…

Тем временем пол продолжал неуклонно двигаться вверх. Присутствующим стало понятно, что он является крышей поднимающейся кабины гигантского лифта, внутри которой что-то тускло поблёскивало. Через пару минут взорам приятелей предстала поистине удивительная машина! Сверкающая, словно целиком отлитая из зеркального стекла, каплевидной формы, она напоминала кокпит сверхзвукового истребителя или даже космического аппарата, поставленный на тугие широкие колёса.

- Позвольте представить вам БТР-1, - обернулся Энтони к приятелям.

- БТР? – недоверчиво переспросил Рогацио.

- Да какой же это БТР!.. – протянул Митяй. – БТР – он же такой… такой…

- Самый настоящий! «Бух Топтыгин – Рационализатор», первая модель…

- А я называю его элекаром, - сообщил автор чудо-машины, нажимая новые кнопки на калькуляторе. Верхняя часть аппарата с лёгким щелчком отсоединилась и плавно поднялась. Стало видно, что выполнена она из стекла односторонней прозрачности.

- Прошу располагаться! – указал Энтони на довольно просторный салон с упругими удобными сиденьями. Сам он занял переднее пассажирское место. Топтыгин плюхнулся за руль, больше напоминающий штурвал самолёта.

- Бух, а у тебя права есть? – опасливо поинтересовался Митяй, устраиваясь сзади.

- Права? Ну… наверное… - удивлённо обернулся тот. - На труд… на образование… На этот… как его… отдых…

- Давай, поехали уже! - тронул его за колено Лембент.

- Ага, конечно! – Топтыгин потянул какую-то ручку, и под ноги ему выдвинулась… каретка с велосипедными педалями.

Не торопитесь смеяться, уважаемые читатели! Вам кажется, что сконструированная нашим рационализатором и изобретателем супермашина имеет слишком несерьёзный привод? Но ведь мы с вами ратуем за экологию! А к тому же давайте не будем спешить со скоропалительными выводами…

Бух налёг на педали. Массивный элекар неожиданно легко и плавно взял с места. Однако, скорость была всё-таки мала. Но внимательный наблюдатель мог заметить, что с началом движения стрелки многочисленных приборов на передней панели поползли вверх, индикаторы начали разгораться, а в недрах машины зародился и начал быстро разрастаться тонкий свист, переходящий в гул. Вместе с этим начала расти и скорость. Причём, водитель крутил педали всё медленнее, пока, наконец, совсем не задвинул их на место.

На самом деле элекар приводился в движение четырьмя мощными коллекторными электродвигателями. Причём, по оригинальной схеме, разработанной Топтыгиным, они соединялись с системой генераторов, которые вырабатывали ток. Таким образом, машина представляла собой замкнутую систему, почти вечный двигатель. Педали же были нужны только для начального толчка. Конечно, на экстренный случай существовал мощный стартовый аккумулятор, но экономный Бух пользовался им только при крайней необходимости.

Кроме перечисленного, на самую чрезвычайную ситуацию в задней части элекара были скрыты два небольших твердотопливных ракетных двигателя с десятисекундным запасом хода. Конечно, для преодоления силы земного притяжения и выхода на орбиту их импульса было бы недостаточно, но отрыв от любой погони был гарантирован!

Мягко шурша шинами, элекар вырулил на проезжую часть и, набирая скорость, понёсся по Г-таунским улицам. Прохожие с нескрываемым удивлением оборачивались на невиданную машину.

- Куда едем? – обернулся Бух к притихшему мафиози.

- На северо-восток, мимо свалки.

- Надо же! Я как раз там живу! А никаких пришельцев не видел…

- Не мудрено! Надо было очки посильнее надеть! – съязвил Митяй.

- На себя посмотри, синявка!.. Кстати, заметили, все троллейбусы стоят! О, и трамваи тоже!..

- Наверное, какая-то серьёзная авария! – заволновался Голубой. - Топтыгин, у тебя тут радио есть?

Вместо ответа Бух нажал какую-то кнопку на пульте. В салон ворвался ужасающий гул и треск.

- Чёрт! Да переключи на другой канал! – взвизгнул Митяй, закрывая уши ладонями.

- Не получается… На всех волнах одно и то же!..

- Значит, твой приёмник не работает!

- Уж чья бы корова мычала… - презрительно начал рационализатор и изобретатель.

- А я думаю, что дело не в приёмнике!.. – многозначительно протянул мафиози.

Тем временем машина вырвалась, наконец, из дымной сутолоки городских улиц, и стремительно понеслась по шоссе.

- Далеко от города? – поинтересовался Энтони.

- Ребята прикинули - километров двадцать, - быстро ответил Вилли.

- Мы проехали уже двадцать пять! – объявил Топтыгин.

- Ну, понятно! – не удержался от реплики Митяй. - Покатаемся, и домой… Жалко только, что время потеряли…

- Рогацио, ты сказал, что более-менее знаешь место, - обернулся к мафиози Лембент. - Так куда ехать?

- Ну… Прямо!

- А, может, надо было в другую сторону? – предположил Бух.

- Нет, точно в эту… Ребята сказали…

- Вон возле дороги бабки молоко продают… - заметил Митяй.

- Тормозни возле них! – приказал Энтони, и когда Топтыгин остановил элекар и откинул крышу, обратился к расположившимся вдоль обочины торговкам. - Бабули, вы про пришельцев ничего не слышали?

- А как же, милок! – бойко ответила маленькая сухонькая старушка. - И слышали, и видели!

- Вот как! – возбуждённо высунулся из машины Рогацио. - А где? Какие?

- Кто? Пришельцы-то? Да днём к нам в деревню приходили! Участковый наш, Кузьмич, и с ним ещё целая орава с ружьями… Бегали по всем дворам, кричали... Марсиян каких-то искали...

- Марсиан?! – удивлённо вытянулся и Митяй. - И что, нашли?!

- Не, милок, какие у нас в деревне марсияне! – махнула рукой другая старушка. - Одни старики остались, да и те пьяницы… А вот в соседнем совхозе, точно, говорят, поймали двоих…

- Вот чёрт! – в отчаянии воскликнул мафиози. - Опоздали!

- Погоди, не паникуй! – одёрнул его Энтони. Он подробно расспросил словоохотливых собеседниц, как проехать в злополучный совхоз, и элекар тронулся дальше.

Однако, и там, и в других деревнях, куда направляли наших соискателей общительные сельчане, их ждало полное разочарование. Все слышали про марсиан, видели за день не одну облаву, но толком никто ничего рассказать не мог. Тем временем начало темнеть.

- Всё, возвращаемся домой! – решил Лембент.

Глава 7

Бескрайние угодья совхоза «Светлая муть» раскинулись на многие десятки квадратных километров. Несмотря на март месяц, здесь, вдали от города, ещё вовсю хозяйничала зима. Пашни скрывались под снегом, а в разделяющих их берёзовых колках сугробы стояли по пояс. Всё было бело и однообразно…

Впрочем, одно особо широкое поле, с трёх сторон окружённое лесом, а с четвёртой примыкающее к проселочной дороге, резко диссонировало с окружающим пейзажем. Снег на нём полностью отсутствовал, а обнажившаяся земля была перепахана совершенно удивительным образом – образуя ряд концентрических валов, напоминавших расходящиеся по воде круги от упавшего камня.

В центре этой необычной титанической фигуры, частично зарывшись в землю мощными опорами, возвышался внушительных размеров летательный аппарат. Как вы, наверное, уже догадались, уважаемые читали, именно его эффектную посадку наблюдали доблестные работники милиции в начале нашего повествования.

Однако я погрешу против истины, если заявлю, что «необычайным явлением» заинтересовались только случайные наблюдатели! Ведь в Г-тауне и окрестностях просто не могло не быть системы ПВО, обязанной следить за небом не из любопытства, а по долгу службы!   Разумеется, она существовала, и зафиксировала все события совершенно чётко и однозначно. И пока сонные милицейские дежурные вяло обсуждали различные версии «небесного явления», поднятое по тревоге армейское спецподразделение уже приступило к прочёсыванию ориентировочного района посадки.

На рассвете объект был обнаружен и блокирован. А поскольку по форме он слегка напминал американский космический челнок, то первое экстренное сообщение, ушедшее в столицу, гласило о том, что в районе города Г-тауна совершил вынужденную посадку «Дискари».

Но американская сторона категорически отвергла все подозрения в причастности NASA к Г-таунским событиям. Отказались взять на себя ответственность и другие крупные государства. Тогда впервые и прозвучала шутка о вмешательстве чужого разума, воспринятая властями с негодованием и раздражением. Но тут начали поступать сенсационные сообщения из различных обсерваторий мира, которые зафиксировали появление на высокой геостационарной орбите гигантского объекта явно искусственного происхождения. Скепсис резко поубавился.

Тем не менее, правительство ещё не было готово к каким-либо заявлениям и погрязло в бесконечных консультациях. Но весь остальной мир уже «стоял на ушах», на разные лады обсасывая невероятное известие о прибытии инопланетян. Все радио- и телевизионные станции планеты наперебой кричали о предстоящих контактах. Ничего не подозревали о событии только… жители города Г-тауна!

Не подумайте только, уважаемые читатели, что в Г-тауне не было радио и телевидения! Ведь это современный город… Но в наш век электронных средств массовой информации тем, у кого под контролем находится Кнопка, управлять ею значительно легче, чем в век берестяных грамот и голубиной почты!.. Впрочем, обо всём по порядку.

Напомню, что с самого момента посадки неопознанного объекта за дело взялись военные. И, принимая решения самостоятельно (а, точнее, строго по Уставу), добились быстрых и чётких результатов: обнаружили, блокировали и доложили. Но пока центральные власти пытались выработать линию поведения, в дело вмешались местные гражданские чиновники. Проснувшись поутру и узнав об экстраординарных ночных событиях, они развили такую бурную имитацию деятельности, что внесли в простую и чёткую работу военных полную сумятицу!

Накладки и несостыковки начались с того, что городской голова очень бурно провел предыдущую ночь в местном банно-оздоровительном комплексе, и к моменту поступления первого сообщения об обнаружении на совхозном поле чужого объекта спал беспробудным сном. Растерявшиеся помощники не осмелились будить Хозяина, но, не представляя, что предпринять, решили пока на всякий случай выполнить главнейшую заповедь чиновника: держать и не пущать. А именно: перекрыть движение любой возможной информации.

Первым делом во всём городе было отключено электричество и телефоны. Затем закрылись вокзал, аэропорт и отделения связи. Кроме того с целью предотвращения проникновения информации через карманные радиоприёмники, работающие от батареек, на полную мощность были запущены все станции глушения сигналов. В эфире над Г-тауном возникла чудовищная какофония шумов и гула…

Пока разохотившиеся чиновники бурно обсуждали животрепещущий вопрос о целесообразности введения комендантского часа, наконец соизволил проснуться Хозяин. Морщась и кряхтя от невыносимой головной боли, он тупо выслушал сбивчивые доклады о событиях и обрушил на помощников испепеляющий гнев за… недостаточное усердие!

В считанные минуты после этого исторического пробуждения в Г-тауне вкупе к прежним отключениям была прекращена подача воды, газа и тепла, а появившиеся на улицах в большом количестве милиционеры начали загонять взволнованных и недоумевающих граждан по домам. (Отметим, что Энтони с друзьями к этому моменту находились уже далеко за городом – иначе они не смогли бы прорваться через появившиеся на всех дорогах блокпосты).

Тем временем военные совершенно неожиданно разом потеряли всю связь. И если на местном уровне это было ещё полбеды – таинственный объект не проявлял активности и был надёжно блокирован – то в столице такой поворот событий вызвал серьёзное беспокойство, перешедшее в панику. Хотя спутниковая разведка не подтверждала видимых проявлений какой-либо инопланетной активности, в её существовании никто не сомневался! И пока все научные лаборатории мира с жаром пытались расшифровать фантастические сигналы, идущие из злополучного района, правительство на чрезвычайном заседании рассматривало различные варианты действий, начиная от полной эвакуации населения всего региона до немедленной ядерной бомбардировки зоны инопланетного вторжения.

Однако решение по Г-тауну так и не было принято, поскольку эпицентр событий неожиданно сместился в другую сторону, и правительство вынуждено было переключить внимание на новую проблему.

Дело в том, что паника, сотрясавшая столицу, очень быстро просочилась наружу, и словно лихорадка, мгновенно охватила целый мир! Во всех уголках планеты началась мобилизация сил для отражения инопланетной агрессии. НАТО объявило «красную тревогу». Под эгидой ООН спешно начала формироваться Армия обороны Земли

Уже через несколько секунд после этих международных заявлений в стране было объявлено военное положение и началась всеобщая мобилизация. Армия поднялась по тревоге и приготовилась встретить… возможное вторжение войск ООН! Гипотетическая опасность со стороны гипотетических пришельцев была отодвинута на второй план…

И только предприняв все возможные меры для отражения вмешательства иностранных государств, правительство смогло вновь вернуться к Г-таунской проблеме. Лишь поздним вечером самолёт с членами комиссии по контакту и крупнейшими уфологами в сопровождении эскадрильи истребителей вылетел в Г-таун.

Но, оказавшись в зоне чудовищных радиопомех, авиагруппа потеряла всякую связь, заблудилась и рассредоточилась… Едва не разбившись, истратив почти всё топливо, лайнер каким-то чудом сумел вырваться из аномальной области и совершить вынужденную посадку в аэропорту довольно удалённого от Г-тауна города. Несмотря на многочасовую болтанку в воздухе и пережитые в связи с этим страдания, члены делегации отказались предаться отдыху и изъявили желание немедленно отправиться в район бедствия наземным транспортом.

Стояла глубокая ночь, когда по направлению к Г-тауну в сопровождении усиленного бронеконвоя выехала длинная кавалькада машин и автобусов…

Глава 8

- Чтоб тебе пусто было! – брюзжал Митяй. - Как всегда, не мог ничего толком узнать! Слышал звон, да не знаешь, где он! А если эти твои пришельцы действительно прилетали! Представляешь, какие великолепные преимущества могла получить наша страна перед империалистами! Если бы мы их нашли и первыми вступили в контакт!..

- Кого нашли, империалистов? – пискнул Бух.

- Пришельцев, чучело!.. И если бы наш друг мафиози в очередной раз не сел в лужу…

- Да что ты ко мне привязался! – огрызнулся Рогацио. - Мне ребята точно и вовремя всё сообщили… Это вы копались как девки перед свиданием! Может, эти марсиане уже испарились, как в Вологде!..

- Ладно, ладно! – успокоил друзей Энтони. - Отдохнём, а завтра поутру со свежей головой снова попробуем поискать. По крайней мере, что-то необычное в нашей местности точно произошло! И неплохо было бы этим воспользоваться…

- А вообще, - вдруг заявил Митяй, - может быть, мы просто купились на утку!

- То есть? – с угрозой в голосе уточнил Вилли.

- А очень просто! Ну, подумаешь, по всем деревням прошли какие-то облавы! С чего вы взяли, что искали действительно пришельцев? Откуда эти крестьяне что знают? Может быть, просто уголовники из тюрьмы сбежали!

- И ради этого во всём городе отключили электричество? – обернулся Энтони.

- Совпадение! Обычная авария или… - Митяй неожиданно запнулся на полуслове и выпучил глаза.

- Эй, ты чего? – встревожено поинтересовался Бух, глянув на приятеля в зеркало заднего обзора.

- Я всё понял! – трагическим шёпотом воскликнул Голубой. - Идиот! Как я раньше не сообразил! – он в отчаянии хлопнул себя по лбу.

- Кажется, нашего друга осенило Откровение! – улыбнулся Энтони. - Ну, делись, что ты понял…

- Это не обычная авария! Это была диверсия!!!

- Что-что? – переспросил Бух.

- А то, что во время сегодняшних облав искали не марсиан, и даже не уголовников, а шпионов, которые повредили электростанции или ещё что-то! И если предположить, что на этот раз Рогацио не болтает, и кто-то что-то и видел прошлой ночью, то это была не летающая тарелка, а вражеский самолёт-разведчик!

- Хм… А что такое с радио? – сделал замечание Топтыгин.

- Очень просто! Помехи специально вызваны, чтобы затруднить диверсантам связь со своим Центром!..

- А знаете, что самое необычное в идее нашего друга Митяя? – проговорил Энтони, задумчиво глядя в окно.

- И что же?

- Что её нельзя назвать слишком бредовой! Только…

- О, чёрт!!! – внезапно завопил Бух, с силой нажимая на тормоза.

В каких-то ста метрах поперёк узкой дороги стоял бронетранспортёр с наброшенной маскировочной сеткой. От него, завидев стремительно несущийся элекар, в разные стороны разбегались солдаты. Покрышки отчаянно визжали, машину тащило юзом, но скорость была слишком высока! Ужасающее столкновение было неизбежно!

- Нам не затормозить! Сейчас врежемся!!! – воскликнул Бух.

- Кто не пристёгнут, держитесь, за что можете! – предупредил Энтони, решительно рванув какую-то красную рукоятку на передней панели.

Раздался оглушительный грохот, и пассажиров, которые при торможении чуть не улетели с сидений, внезапно с огромной силой вдавило обратно в спинки.

За каких-то два десятка метров до неизбежного катастрофического столкновения с бронетранспортёром элекар подпрыгнул и, оставляя огненный след, стремительной свечой унёсся в вечернее небо. Ошарашенные солдаты не успели сделать вслед ни одного выстрела…

- Все живы? – спокойно поинтересовался Лембент, как только смолк грохот ракетных двигателей, и чудовищная перегрузка ослабла.

- Чёрт! – простонал Рогацио. - Мы что, летим?! У меня кишки к заднице прилипли!..

- Спокойно! Сейчас будет небольшой кувырок, и они поднимутся до горла…

- А у вас крылья есть? – подал слабый голос Митяй.

- У меня – точно нет! – весело ответил Энтони. - Насчёт Буха не знаю, может, он подпольный святоша…

- Да у машины вашей, идиоты!!! – завопил Голубой, отчаянно хватаясь за спинку переднего сиденья. (В этот момент элекар достиг верхней точки своей траектории и начал валиться вниз).

- А ты их видел? Это тебе что, самолёт? – наигранно удивился Лембент.

- Да, но как…

- Да, ладно, сиди ты! – шикнул мафиози. - Парни наверняка знают, что делают!..

На самом деле Энтони немного поскромничал. В момент кувырка из днища элекара действительно выдвинулись небольшие широкие серповидные плоскости. Полностью функцию крыльев они выполнить, конечно, не могли, но, безусловно, упорядочивали процесс падения! Точнее, это было даже не падение, а плавное скольжение вниз, к тому же управляемое!

Невозмутимо поворачивая руль, который в настоящее время полностью стал штурвалом, Топтыгин опускал машину по крутой дуге.

- Видишь что-нибудь? – спросил Энтони, внимательно всматриваясь вниз.

- Темно, гадство…

- А что вы ищете? – поинтересовался Митяй.

- Дорогу пошире или поляну побольше…

- А вон, смотрите, какие-то огни! – подал голос Рогацио. - О, это костры! Много!..

- Костры – это плохо! – поморщился Лембент. - Не хотелось бы, спустившись с неба, объясняться перед военными… К тому же если они ждут диверсантов…

- Но у нас же разрядник есть! – заметил Бух. - И уже низко!

- Сколько?

- Полтора километра!

- Ладно, рули туда! – решил Энтони.

- Тормозим?

- Да!

Машину резко дёрнуло, и она начала заваливаться назад. Ещё один сильный рывок вернул её в прежнее положение. Повиснув на двух больших парашютах, элекар продолжил плавный спуск.

- Эй, вы видите, что там, на поле?! – возбуждённо воскликнул Рогацио, прильнув к окну.

- Где, где? – переспросил Топтыгин, подслеповато вглядываясь вниз.

- Да вон, от костров и правее!

- Чёрт! – воскликнул Голубой. - Какой-то самолёт! Или…

- Да ты что! Это же «Буран»!

- Или американский «Шаттл»! – мрачно покачал головой Митяй. - Значит, высадка десанта всё же состоялась…

- Да нет, братцы! – взволнованно пробормотал Энтони. - Сдаётся мне, этот аппарат раза в три побольше!

- Ты хочешь сказать… - пробормотал Бух.

- Он хочет сказать, что это марсиане! – Вилли не мог скрыть своего торжества. - Ну, кто там пытался со мной спорить?!

- Погоди ещё говорить «гоп»… - вяло огрызнулся Голубой.

В этот момент элекар с сильным толчком совершил посадку. Несколько раз качнувшись на мощных амортизаторах, машина замерла в неподвижности. Втягивая в корпус тормозные парашюты, тихонько загудели двигатели. Бух откинул крышу, и в кабину ворвался свежий холодный воздух. Сгорающий от нетерпения мафиози первым выпрыгнул наружу.

- Свет не включать! – предупредил Энтони. - Возможно, нас не заметили…

- Идите все сюда! – позвал приятелей Рогацио. - Это просто чёрт знает что!..

- Тише ты, крикун! – шикнул на него Топтыгин, вылезая из машины.

Неизвестный аппарат горой нависал над казавшимся хрупким по сравнению с ним элекаром. Мощные опоры наполовину зарылись в оплавленную землю, причудливые обводы корпуса словно устремлялись вверх, скрываясь в темноте. В отблеске дальних костров материал неведомого объекта переливался каким-то причудливым голубым золотом. Казалось, он светится изнутри.

- Точно инопланетяне! – потрясённо прошептал Бух, нежно прикасаясь рукой к гладкой обшивке.

- Осторожнее ты! – прошипел Митяй, втянув голову в плечи. - Мало ли что может быть!

- О чём ты?! – отмахнулся рационализатор и изобретатель с горящими от нетерпения глазами. - Да я облажу его весь!!! Вдоль и поперёк!!!

- Но только утром! – мягко остановил его Энтони.

- Почему?! – возмутился Топтыгин. - Я что, ребёнок?

- Иногда бываешь даже хуже… Упадёшь – а ты обязательно упадёшь - провалишься в какую-нибудь дыру… Где мы будем тебя искать?

- Так что, мы все будем торчать здесь до утра? – капризно спросил Рогацио.

- Не знаю… Может быть, не здесь… Может быть, не до утра… И, по крайней мере, не все.

- Что ты хочешь этим сказать? – подозрительно глянул на приятеля Митяй.

- Я иду туда сейчас.

- Куда?! – почти хором воскликнули компаньоны.

- К ним. - Лембент кивнул на корабль пришельцев.

- Как?! – ахнул Топтыгин.

- Вон, видишь лестницу? По ней…

- Нет, но… Как… Они же… Но почему?!

- Странный вопрос! – улыбнулся Энтони. - Напомните мне, для чего мы сюда ехали?

- Устанавливать контакт с пришельцами…

- Вот я и пошёл его устанавливать!

- Но… Как-то неожиданно… - промямлил мафиози, поёжившись. - И вот так, без подготовки…

- А что тянуть? – пожал плечами стратег. - К тому же я не уверен, что у нас много времени… Поглядите на те костры!..

- Но… Энтони! – в волнении воскликнул Бух. - Ты только будь осторожен!

- И, если что, зови! – добавил Митяй.

- А вы, если что, Машку тут не обижайте!..

- О, с этим будь спок, братан! – воскликнул Рогацио. - Я лично возьму над ней опеку!

Смех Лембента послышался уже откуда-то сверху.

Глава 9

Г-МФ Ким Ка-Линовский сидел в командной рубке планетарного исследовательского глайдера Первой Звёздной экспедиции фирмы «УДАВ», растерянно теребя пульт управления. Смятение пришельца было вызвано тем, что вот уже несколько часов, как полностью прервалась связь с кораблём-маткой, расположенным где-то на орбите. За эти долгие часы Г-МФ пришлось пережить целую гамму разнообразных чувств: от недоумения и гнева до элементарного страха. Пару раз посланец дальней цивилизации готов был даже плюнуть на всё и немедленно стартовать, но, успокоенный мирной окружающей обстановкой, подавил в себе приступы малодушия.

Сейчас он, не столько с надеждой, сколько для очистки совести, в очередной раз сканировал все приёмные каналы. Увы! Огромный экран, занимавший всю переднюю стену рубки, либо оставался непроницаемым, либо вспыхивал дикой какофонией цветных всполохов. Звук же Г-МФ предусмотрительно отключил – невыносимый вой и свист, вырывающийся из эфира, вызывал зубную боль…

Отчаявшись поймать сигнал с орбиты, Ка-Линовский тихо выругался и прекратил приём. Бортовой компьютер тотчас же автоматически включил запись, и экран заполнился прекрасным стереоскопическим изображением Дворца Пяти Колец. Освещённый мощными цветными прожекторами, украшенный флагами и воздушными шарами, этот памятник архитектуры Нового Века словно стоял в каюте.

Кадр сменился, и на экране возник Большой Зал дворца. Шло торжественное открытое заседание правительства. Пришелец устроился в кресле поудобнее и весь обратился в слух.

- Друзья! – поднялся с председательского места президент Г-МФ Чмо-Кунь. - Сегодня у нас незабываемый день! Прошло ровно пятьсот лет с тех пор, как наш великий прародитель Г-МФ Лютатовский-старший воткнул в каменистую почву этой пустынной планеты знамя свободной и независимой фирмы «УДАВ»! И сегодня, в день славного юбилея, я просто не могу не отметить, каких блестящих успехов достигло первое во Вселенной Г-МФовское государство!..

Президент рассказывал о победах и свершениях очень долго. Чмо-Кунь, или Биг-Босс, как его называли приближённые соратники, больше всего на свете любил поговорить! Его нескончаемые выступления звучали по трансляционной сети фирмы «УДАВ» почти круглосуточно, и ни один гражданин под страхом наказания не имел права отключить своё приёмное устройство.

Но Ким Ка-Линовский был членом Правящей Семьи, и иногда позволял себе небольшие послабления. К тому же сейчас он находился очень далеко от бдительных глаз тайной полиции. Поэтому он промотал большую часть президентского выступления, остановившись на своём любимом фрагменте.

- …И кроме всего вышеупомянутого, - продолжал Чмо-Кунь, - потенциал фирмы «УДАВ» достиг такого уровня, что даже наш дорогой покровитель и сюзерен, Великий Шеф «НОУНИ», высоко отметил выдающиеся достижения Г-МФовской нации! И сделал нам по случаю юбилея замечательный, поистине великошефский подарок! Настоящий, почти новый гиперпространственный звездолёт! Да, да, друзья, - Биг-Боссу пришлось повысить голос, так как в зале поднялся невообразимый гвалт, - фирма «УДАВ» выходит в дальнее космическое пространство! И Большая Пятёрка уже утвердила начальника Первой Межзвёздной экспедиции!..

Ким Ка-Линовский заулыбался. Он смотрел эту запись раз сто, и с мельчайшими подробностями знал, как сейчас встанет и важно раскланяется под оглушительный гул оваций, как к нему с огромным букетом подбежит юная рыженькая особа, как потом…

Одухотворённое расслабление пришельца прервал неожиданный вежливый стук. Г-МФ зевнул, нашарил шлёпанцы, и запахнув полы халата, направился открывать. Погрузившись в родную обстановку, он совершенно забыл о том, что находится один в спускаемом аппарате на чужой, возможно, враждебной планете. И только открыв дверь рубки и никого там не обнаружив, очнулся от наваждения и деланно рассмеялся:

- Ну вот, уже галлюцинации начинаются! Нет, решительно пора отсюда улетать!..

Стук повторился. Г-МФ вздрогнул и сразу перестал улыбаться. Беспомощно огляделся по сторонам и вдруг понял, что звук, передаваемый динамиками, идёт снаружи!

Метнувшись к пульту управления, пришелец включил наружный обзор. На площадке перед шлюзовой камерой виднелась фигура гуманоида довольно мирного вида.

- К-кто вы такой? – дрогнувшим от волнения голосом осведомился Ким Ка-Линовский в микрофон.

- Представитель земной цивилизации…

- Вы что, один?!

- Пока да… Это предварительный частный визит…

- Вооружены?

- Определенно нет!

- Хорошо… Открываю…

Дверь шлюзовой камеры с шипением отодвинулась, и Энтони (а это был, естественно, он) без колебаний ступил на борт чужого корабля. Раздался тонкий свист, одежда плотно прилипла к телу.

- Не беспокойтесь, идёт прокачка воздуха и дезинфекция! – раздался голос из динамиков, и почти сразу отошла в сторону внутренняя дверь шлюза. Лембент не без волнения шагнул наружу и сразу увидел пришельца.

Внешне инопланетянин ничем не отличался от людей. Это был довольно молодой гуманоид, невысокий и мускулистый, с твёрдыми скулами и волевым подбородком. Глаза из-под густых насупленных бровей смотрели довольно строго, но в целом лицо его имело несколько глуповатое выражение – возможно, виной тому были чуть оттопыренные уши.

- От имени народонаселения Земли рад приветствовать вас на нашей голубой планете! – напыщенно произнёс Лембент.

- Голубой? – переспросил пришелец.

- О, это метафора! – улыбнулся Энтони. - Однако должен отдать вам должное: по-нашему вы говорите просто безукоризненно!

- Вам это кажется. На самом деле мы с вами говорим на разных языках, но мой лингвистический браслет позволяет нам понять друг друга… Разве у вас нет такой технологии?

- Увы! – развёл руками Лембент. - А мысли ваш прибор случайно не может читать?

- Разумеется, нет! Ведь это противоречит законам об этике!

- О, у вас так твёрдо соблюдаются законы…

- Как правило! - в свою очередь позволил себе слегка улыбнуться пришелец. - В любом случае такая техника официально имеется только у спецслужб… Но что же мы стоим в коридоре? Пройдёмте в рубку! Признаться, я уже заждался вашего визита…

- Ещё раз должен оговориться, что прибыл к вам как частное лицо! Чтобы, так сказать, подготовить вас к официальной встрече с властями…

- Да-да, я понял… Кстати, тем лучше: можно обойтись без церемоний, и просто доверительно поболтать… Как прикажете вас величать?

- Можно просто Лембент.

- Замечательно! В таком случае я – просто Ка-Линовский… А там, на краю этой площадки, у костров – ваши сопровождающие?

- Однозначно нет! – покачал головой Энтони. - Но осмелюсь предположить, что это ваши сопровождающие!

- Что вы имеете в виду? – встревожено посмотрел на него пришелец.

- Полагаю, что эти люди имеют отношение как раз к официальным властям, встречи с которыми вы, очевидно, ждёте…

- А, почётный эскорт! – догадался Г-МФ. - Ну-ка, ну-ка, посмотрим поближе… Он уселся перед экраном и пробежал пальцами по столу. Горящие в отдалении костры стали быстро приближаться. Одновременно с этим начала рассеиваться ночная мгла.

- Хорошая у вас техника! – похвалил расположившийся в удобном кресле Энтони.

- Да… Не жалуюсь, - скромно подтвердил Ка-Линовский.

Тем временем изображение на экране увеличилось и осветлилось настолько, что стали хорошо видны мельчайшие подробности: усталые, небритые лица солдат, ощетинившиеся стволами бронемашины, решётки на окнах автозаков знаменитой марки «чёрный ворон»…

- Вы уверены, что это действительно для меня?! – с брезгливым недоумением в голосе осведомился Г-МФ.

- Ну не для меня же! – мягко улыбнулся Лембент.

- И что… Вы хотите сказать, что на вашей голубой планете всегда так встречают гостей?

- Насчёт «всегда» с уверенностью ответить не могу – ведь вы первый посетивший нас…

- Но тогда тем более непонятно – почему такой м-м-м… нерадушный приём?!..

- А, ну это объясняется нашим менталитетом. Если позволите, я вкратце обрисую вам ситуацию – ведь я и нанёс этот визит именно с целью подготовить вас к… возможным неожиданностям…

- Буду вам крайне признателен!..

- Дело в том, что наша планета разделена на большое множество различных государств, относящихся друг к другу довольно враждебно. Порою между ними вспыхивают даже настоящие взаимоистребляющие войны… Впрочем, я полагаю, в этом мы не являемся уникальными?

- Да, подобное во Вселенной случалось, - признал пришелец.

- Ну, тогда вам должно быть понятно, что всё чужое у нас принимается, как вы выразились, нерадушно!

- Да, но я же прибыл с миром!

- Хм… В ближайшее время у вас будет возможность попытаться убедить в этом власти…

- Вы полагаете, это будет затруднительно?

- Не знаю… Но есть большая вероятность, что прежде всего вас примут за иностранного шпиона…

- Я приведу доказательства, что прилетел из космоса!

- В таком случае вас сочтут разведчиком враждебной планеты…

- Как у вас всё мрачно! – поразился Ким Ка-Линовский, вскакивая. - Неужели такое возможно?! Но почему тогда вы так спокойно общаетесь с представителем «враждебной» цивилизации? И при этом производите впечатление вполне здравомыслящего человека!..

- Стоп, стоп! – прервал его Лембент. - Как говорят у нас, не путайте Божий дар с яичницей! Ведь я представляю не правительство, а, так сказать, широкие слои населения…

- А-а-а! – воскликнул Г-МФ, снова садясь. - Получается, что обычные граждане этих ваших государств вовсе не такие кровожадные, и не питают такой враждебности к чужакам! И все описанные вами страсти разжигаются исключительно властями! Так?

- Но разве это не очевидно? – пожал плечами Энтони. - Вы когда-нибудь слышали про войны, разжигаемые рядовыми обывателями?

- Пожалуй, вы правы! – подумав, кивнул пришелец. - То есть, жители вашей планеты вполне созрели для контакта с Большой Вселенной – доказательством тому наша беседа – а власти пока нет… Жаль! Выходит, я зря летел сюда… Впрочем, хотя бы пообщался с умным человеком!..

- О, вы мне льстите! – улыбнулся Энтони. - На Земле великое множество людей гораздо умнее меня…

- Вот бы мне с ними встретиться! – вздохнул Ка-Линовский. - Кстати, господин Лембент… - он с хитрецой глянул на посетителя. - У меня складывается такое ощущение, что вы – не совсем рядовой обыватель своей планеты… Это видно по многим признакам…

- Ваша проницательность меня просто пугает! – снова улыбнулся Энтони. - Вы уверены, что не имеете возможности читать мысли?

- О, что вы! Об этом нет и речи! Просто, общаясь с вами, нельзя не заподозрить…

- Ладно, ладно! – успокоил пришельца гость. - Я пошутил… Но должен вам признаться: на Земле действительно существует нелегальная организация… даже коалиционный союз нелегальных организаций, объединяющий разумных и здравомыслящих людей из разных государств…

- О! Господин Лембент! – Г-МФ снова возбуждённо вскочил. - Умоляю вас, организуйте мне встречу с кем-нибудь из руководства этой коалиции! Ведь вы это можете?! Скажите «да»!!!..

- Ну… Пожалуй…

- Великолепно! Что для этого нужно?! Я готов практически на всё! Даже на некоторый риск!

- Не надо никакого риска. Достаточно перевести нашу приватную встречу в официальное русло…

- Вы хотите сказать… - пришелец запнулся, пожирая глазами своего гостя, - что вы… что я… - неожиданно он вскочил, вытянулся, прижав руки по швам, и торжественно отрапортовал: - Честь имею приветствовать вас на борту планетарного исследовательского глайдера Первой Межзвёздной экспедиции фирмы «УДАВ»! Начальник экспедиции и капитан звездолёта «Золотое кольцо», министр физкультуры и спорта фирмы «УДАВ» Г-МФ Ким Ка-Линовский!

- Что ж, очень рад, очень рад! – проговорил Энтони, тоже поднимаясь. - В свою очередь имею честь приветствовать вас на нашей гостеприимной голубой планете! Председатель Высшего Координационного Совета союза ЮФСИ, премьер-министр коалиционного правительства Земли Энтони Лембент…

- Премьер-министр! – ахнул Г-МФ, восхищённо пожимая руку новоиспечённого государственного деятеля. - О, какая высокая честь для меня! И ещё председатель совета… союза… как, простите, вы сказали?

- Это аббревиатура с другого языка, для конспирации, - пояснил Лембент. - The Union of Fighting for Sanity Emancipation, что означает «Союз борьбы за освобождение здравомыслия».

- О, да, да, понимаю! – закивал Ким Ка-Линовский. - Ну, что ж, позвольте, дорогой господин Лембент, считать здравомыслие полностью освобождённым, а историческую встречу двух цивилизаций - состоявшейся!..

Глава 10

- Могу я поинтересоваться целью вашего визита, господин Ка-Линовский? – развалясь на мягком диване, Энтони отхлебнул из высокого бокала глоток слабоалкогольного инопланетного напитка.

- Видите ли, господин премьер-министр… Фирма наша ещё довольно молодая… И, несмотря на блестящие успехи, мы… то есть, правительство… давно уже подумывали о необходимости контактов с цивилизациями, подобным вашей… Ну, то есть, не в обиду вам будь сказано, не с самыми крупными и великими – ведь, как бы те ни улыбались нам, всё равно их отношение будет в лучшем случае снисходительным… Нам же хочется равного партнёрства… Вы меня понимаете?

- Безусловно!

- Поэтому как только покровитель и сюзерен фирмы «УДАВ» Великий шеф «НОУНИ» подарил нам звездолёт, мы не стали тянуть с отправкой Первой межзвёздной экспедиции…

- А нашу планету нашли случайно?

- Да нет, её по некоторым признакам вычислил бортовой компьютер. Ну, слабые электронные сигналы, излучение…

- На таком расстоянии! Видать, солидная машина!

- Ещё бы! Производства Великого Сверхшефства «НОУНИ»…

- Эти фирмы, шефства – я так понял, это всё какие-то… структуры? – уточнил Энтони.

- Да, конечно, по общему классификатору, - кивнул Г-МФ. - И ваша планета, когда вступит в ВАВ, тоже получит статус фирмы…

- Простите, куда вступит?

- Во Всеобщую Ассоциацию Вселенной.

- Как интересно! И что от нас для этого потребуется?

- Да не так уж много! Признать международные законы ВАВ… Привести внутреннее законодательство в соответствие с нормами ВАВ… Принять Кодекс Взаимопомощи… Вступить в Систему Безопасности Вселенной…

- Это вы называете «не так много»? – рассмеялся Энтони. - Не думаю, что с нашими внутренними противоречиями всё получится просто… Мы на своей-то планете не можем договориться… А выгоды какие-нибудь мы от этой ВАВ можем получить?

- Ну, а для чего же иначе вступать? – улыбнулся Ка-Линовский. - Право свободной торговли со всеми членами ВАВ… Само собой, право перемещения по Вселенной…

- А что, сейчас мы его не имеем?

- Разумеется, нет! Если вы вдруг, не будучи членами ВАВ, сможете покинуть границы своей галактики, то будете арестованы первым патрульным кораблём! Другое дело, что в этих местах они встречаются очень редко. Но ближе к центру – точно не разминётесь!

- Надо же, какие строгости! – покачал головой Лембент. - А что вы говорили про Кодекс взаимопомощи? Он тоже накладывает на нас обязанности?

- Конечно! Все члены ВАВ обязаны помогать друг другу в экстренных ситуациях. Но в нашем с вами положении – я имею в виду маленькие фирмы – Кодекс даёт больше прав, чем обязанностей. Понятно, что никто не станет привлекать наши невеликие силы для отражения какой-либо агрессии – для этого существуют мощные Шефства… Мало того - даже, встретив в глубоком космосе корабль ВАВ, терпящий бедствие и по каким-то причинам не способный подать сигнал, мы можем сами не кидаться ему на помощь, а, сославшись на недостаточные технические возможности, просто вызвать спасателей… Обычно на это закрывают глаза…

- Но зато нам придут на помощь всегда? – уточнил Энтони.

- Если вы члены ВАВ – безусловно. И на планете, и в космосе…

- Даже на планете?! И в каких случаях это возможно?

- Да мало ли… Нападение третьих сил, техногенная катастрофа, природный катаклизм…

- А экологическое бедствие?

- Разумеется…

- Даже если мы сами так загрязним свою окружающую среду, что не сможем жить?!

- Что ж… Пришлют корабль-ассенизатор, и всё вычистят… Но, наверное, после этого потребуют внедрить более безопасные технологии.

- Поразительно! Жаль, что нам ещё долго не удастся воспользоваться такими возможностями…

- Всё зависит исключительно от вас самих, - пожал плечами Г-МФ.

- Да, конечно, с этим трудно поспорить… Но вернёмся к цели вашей экспедиции - вероятно, вы всё же чего-то ожидали от этого визита?

- Да хотя бы только встречи с вами, господин Лембент, - улыбнулся пришелец. - Которая, надеюсь, даст новый толчок в развитии фирмы «УДАВ»!

- О, вы возлагаете на мою скромную персону такую ответственность!.. Но чем реально мы можем вам помочь?

- А что у вас есть? – глаза Ким Ка-Линовского заинтересованно блеснули.

- Сырье?

- Пожалуй, нет, сырья пока хватает!

- Рабочие руки?

- Ещё больше!

- Идеи?

- А вот с идеями как раз большой дефицит! – воскликнул Г-МФ. - Это как раз то, ради чего стоило отправляться в дальнее путешествие!

- В таком случае, вы не зря проделали его! Уж чего-чего, а такого добра… Как говорил один наш одиозный земляк, «бензин ваш – идеи наши»[1].

- Бензин?

- Ну, это образное выражение… Имеется в виду материальная, так сказать, подпитка…

- Господин Лембент! – пришелец торжественно поднялся. - Я уверен, что мы с вами найдём обоюдный интерес!

- Не сомневаюсь!

- В таком случае предлагаю отметить начало наших добрых партнёрских отношений!

- С удовольствием! Только… не находите ли вы уместным пригласить некоторых моих министров?

- О! Это было бы просто великолепно! Но долго ли их собирать?

- Некоторая часть моих коллег находится внизу, в машине… Так что достаточно их только позвать.

- Что же вы раньше молчали, господин премьер-министр! – укоризненно воскликнул Г-МФ. - Скорее, скорее ведите их сюда! А я пока приведу себя в порядок…

Спускаться вниз Энтони не пришлось. Едва открылась внешняя дверь шлюза, как он оказался в цепких объятиях Топтыгина.

- Вот чёрт полосатый! – выругался тот. - Исчез, и с концами! Хоть бы предупредил!..

- Мы уж тут решили, что тебя съели! – сообщил стоящий рядом Рогацио.

- А я подумал, что не съели, а… - раздался с лестницы голос Митяя.

- Ладно, ладно, можешь не продолжать! – со смехом перебил его Лембент. - Все и так поняли, что ты подумал…

- Да плюнь ты на него! – махнул рукой Бух. - Лучше расскажи, как, что? Настоящие пришельцы?

- Вполне! – кивнул Энтони. - Точнее, пришелец один, остальные остались на орбите…

- А видео у них есть? – спросил Рогацио.

- Слушай… не знаю! Спросишь сам!

- Мы что, тоже туда пойдём? – с некоторым страхом поинтересовался Бух.

- А как же! – вмешался Митяй. - Ведь наш парламентёр наверняка не выяснил, какой у них политический строй!

- И вправду не спросил! – под общий смех покачал головой Лембент.

- А он того… не агрессивный? – осторожно поинтересовался Рогацио.

- Нет… Но доверчивый! Как ребёнок!

- Представляю, чего ты ему наплёл! – хмыкнул Голубой.

- Думаю, даже и не представляешь! Я выдал себя за главу земного правительства!

- Ну, ты крутой! – восхитился мафиози. - В натуре, уважаю!

- И он вправду поверил? – ахнул Топтыгин.

- Ну… Наверняка сказать не могу… Но вида не подал… Теперь многое зависит и от вас – как себя покажете…

- Мы?! Но мы-то что можем сделать?!

- Главное – поменьше говорить! А ты, Митяй, вообще молчи, и только надувай щёки!

- Это ещё почему?!

- Да как ляпнешь что-нибудь, всё моё представление насмарку. Уж лучше будь гигантом мысли и отцом вселенской демократии[2]…

- А кто выступит матерью?

- Найдём… Да, кстати, мы все – члены мощной подпольной организации, называется ЮФСИ. По-нашему - «Союз борьбы за освобождение здравомыслия». Запомнили?

- Что за уродское название! – поморщился Митяй.

- Да знаю… Но я же импровизировал на ходу! Сначала на язык упала аббревиатура, а потом пришлось за уши притягивать расшифровку…

- А что, мне нравится! – заявил Топтыгин. - Звучит красиво…

- Вот и славненько! – подытожил Энтони. - Ну, соберитесь, коллеги, и не забывайте, что вы – правительство этой планеты!..

Г-МФ ожидал делегацию в командирской рубке. На нём был роскошный мундир с позументами, перехваченный многочисленными портупеями и обвешанный разнокалиберным оружием, которое сразу привлекло внимание мафиози.

- Позвольте представить вам нескольких членов моего кабинета, господин Ка-Линовский! – торжественно произнёс Энтони.

- Буду вам чрезвычайно признателен, господин Лембент!

- Член Высшего Координационного Совета союза ЮФСИ, член коалиционного правительства Земли, министр промышленности Бух Топтыгин!

- Очень, очень приятно, господин Топтыгин! - пожимая руку новоиспечённого министра, произнёс Г-МФ. - Уверен, у нас найдутся общие интересы!..

- Надеюсь! – скромно пискнул рационализатор и изобретатель.

- Председатель общества «Голубой Урал», член коалиционного правительства Земли, министр государственной безопасности Голубой Митяй!

- Голубой? – улыбнулся пришелец, пожимая руку густо покрасневшего политика.

- Умпхф… - выдавил тот.

- Конспирация! – шепнул Энтони, наклонившись к уху Г-МФ.

- А-а-а, понятно! Чрезвычайно рад приветствовать вас, господин Голубой!..

- Руководитель военизированной организации «Сицилия», член коалиционного правительства Земли, министр обороны Вилли Рогацио!

- О, вы, похоже, самый серьёзный человек в правительстве, господин Рогацио! – с улыбкой заметил Ким Ка-Линовский, обмениваясь рукопожатием с мафиози.

- Служба! – многозначительно процедил Вилли, сурово сдвинув брови.

- Что ж, господа! - развёл руками Г-МФ. - Не могу выразить словами, насколько я рад… даже счастлив видеть вас всех здесь! Теперь я абсолютно уверен, что не напрасно отправился в дальнюю и трудную экспедицию! А пока предлагаю вам в дружеской и непринуждённой обстановке отметить эту историческую встречу! – он широким жестом указал на приоткрытую дверь.

Соседнее помещение встретило гостей изумительно накрытым столом. Такого изобилия невероятной снеди не видывал даже Энтони, по праву считавшийся знатоком кулинарии! Всевозможные блюда громоздились одно над другим, образуя настоящие пирамиды, целые батареи разнокалиберных бутылок усладили бы взор самого привередливого приверженца Бахуса…

- Уважаемые друзья! – поднялся с бокалом в руке Ким Ка-Линовский, когда гости расселись. - Я не люблю и не умею говорить длинные речи. Поэтому просто предлагаю поднять этот тост за человека, благодаря которому состоялась не только наша сегодняшняя встреча, но и исторический контакт двух великих цивилизаций! Я пью за вашего командора! Вы позволите мне называть вас этим высоким титулом ВАВ, господин Лембент?

- Как вам будет угодно! – прижал руки к груди тот.

Митяй прыснул в тарелку, но получил под столом ощутимый пинок от Буха и сдержал готовую вырваться реплику.

После нескольких попутных и ответных тостов скованность присутствующих прошла, и за столом воцарилась действительно дружеская непринуждённая атмосфера. Бокалы непрерывно звенели, голоса становились всё громче, сливаясь в приятный уютный шум.

- Скажи честно: ты меня уважаешь? – выяснял Ким Ка-Линовский у Рогацио, хватая его за воротник непослушными пальцами.

- А то!

- И я тебя уважаю… очень!

- Тогда давай ещё по одной!.. ик!..

- Так, значит, я – председатель голубого союза… или как там ты сказал? – приставал Митяй к Энтони. - А не хотел бы ты вступить в наше общество? Я бы, пожалуй, сделал тебя своим личным… эээ… секретарем… Надеюсь, ты понимаешь, о чём я, а?..

- Ладно, ладно! – отшучивался тот. - Вступлю! Сегодня в навоз, завтра – в «Голубой Урал»…

- Ах, да, «Голубой Урал»!.. Как романтично! Ты, наверное, долго думал!..

- Долго, долго!.. А вон смотри, как ты думаешь – в той квадратной тарелке, коричневый шар – это что, дичь? Или овощ?

- Это? Сейчас узнаем…

Но по мере того, как бутылки со стола перекочёвывали на пол, голоса становились тише, слова расплывались, движения теряли координацию.

Министр промышленности, который никогда в жизни не пил ничего крепче прокисшего столовского виноградного сока, при первом тосте сдуру глотнул из бокала, и теперь находился в состоянии ступора, изредка подёргивая ногами.

Голубой Митяй, который вместо того, чтобы подойти к указанному Энтони блюду, полез за ним через весь стол, но упал в блюдо с салатом, где и остался лежать.

Последними отключились Г-МФ и его новый друг Рогацио. Голоса стихли. Банкет закончился.

Энтони вышел из задумчивого оцепенения, в котором пребывал, и произвёл рекогносцировку. Некогда пышно и со вкусом убранная комната представляла теперь довольно плачевный вид и напоминала поле сражения.

Посередине роскошного стола в огромном блюде с салатом возлежал председатель общества «Голубой Урал» и по совместительству министр государственной безопасности коалиционного правительства Земли. В зубах его торчала зелёная веточка какого-то пряного растения.

Министр промышленности свернул своё длиннющее тело в клубочек, и было непонятно, какая сила удерживает его на стуле.

Министр обороны полулежал на куче пустых бутылок, засунув голову под мышку капитана звездолёта «Золотое кольцо». Руки мафиози крепко сжимали один из бластеров, висящих на поясе Г-МФовского мундира.

Сам хозяин вольготно расположился на спинке своего стула, свесив вниз руки и ноги. Он бы, разумеется, упал, если бы не опирался на Рогацио…

Несколько секунд с лёгкой улыбкой посмотрев на беспорядок, новоиспечённый командор вздохнул и принялся за уборку.

Первым делом он попытался извлечь из блюда министра государственной безопасности. Но Митяй засел там настолько прочно, что эту затею пришлось оставить. Тогда премьер-министр решил просто снять блюдо вниз. Поначалу это удалось, но когда большая часть груза свесилась через край, противоположные ножки стола оторвались от пола, и вся груда посуды посыпалась на Лембента, от чего он выпустил из рук блюдо, которое тяжело рухнуло на пол. Салат оказал амортизирующее действие, в результате чего Митяй не пострадал. Правда, сверху на него сверзился перевернувшийся стол, но, как выяснилось позже, тоже без последствий.

Падение стола вызвало сотрясение, достаточное для того, чтобы разрушилась пирамида из Ка-Линовского и Рогацио. Тихонько скатился на пол и министр промышленности.

Удовлетворившись произведённой уборкой, Энтони тихонько вышел в командирскую рубку и плюхнулся на диван. Посвятив несколько минут стратегическому планированию на ближайшее время, он, наконец, позволил себе расслабиться и уснул.

[1] слова принадлежат Остапу Бендеру, главному герою бессмертного романа Ильфа и Петрова «Золотой теленок»

[2] ещё одно несколько перефразированное выражение Остапа Бендера

Глава 11

Длинный правительственный кортеж растянулся по тёмному шоссе не на одну сотню метров. Ярко освещённый фарами и мигалками, он представлял собой весьма внушительное, если не сказать, феерическое зрелище. Но вместе с тем и устрашающее – особенно для усталых солдат на отдалённом от города блокпосту, которые уже почти сутки находились на ногах, постоянно ожидая нападения неведомого противника.

Неудивительно, что приближающаяся колонна была встречена беспорядочным, но отчаянным огнём из стрелкового оружия. Шедшие впереди эскорта бронетранспортёры сопровождения практически не пострадали, ответив массированными залпами. Охранявшее блокпост подразделение было вынуждено спешно отступить и рассеяться в лесу, но и колонна остановилась для перегруппировки. Поскольку она уже находилась в зоне плотных радиопомех, связаться ни с Г-тауном, ни с «Большой землёй» не представлялось возможным. Поэтому после небольшого военного совета было решено не рисковать безопасностью членов правительственной делегации. Автобусы и машины отвели на несколько километров назад и по возможности рассредоточили под прикрытием конвоя. В сторону же Г-тауна с соблюдением всех предосторожностей выдвинулась небольшая разведывательная бронегруппа. Но не доехав до городской черты всего каких-то двух десятков километров, передний бронетранспортёр подорвался на мине. Экипаж еле успел покинуть объятую пламенем машину, попав под шквальный огонь с обеих сторон шоссе. Но разведгруппа сумела быстро мобилизоваться, и несмотря на то, что несколько человек были легко ранены, перешла к мощной обороне. Огневая дуэль могла продолжаться сколь угодно долго, но тут к защитникам блокпоста подошло сильное подкрепление, и разведчикам пришлось туго. После того, как загорелся ещё один бронетранспортёр, они спешно погрузились на уцелевшие машины и отступили к месту временной дислокации конвоя.

Одержавший победу усиленный контингент блокпоста, имея довольно смутное представление о местонахождении противника, продолжал вести массированный огонь из всех видов оружия в направлении шоссе. Непрерывно перебрасываемые к месту инцидента подкрепления прямо с колёс тоже втягивались в эту забаву. Такая беспорядочная стрельба совершенно реально могла привести к трагическому исходу – ведь фронт постоянно расширялся, и в условиях отсутствия какой-либо связи подходящие подразделения в итоге непременно начали бы стрелять друг в друга. Но к счастью вовремя подтянутый к театру военных действий танковый корпус накрыл несколькими залпами обширный участок, прилегающий к шоссе, отчего загорелся окружающий лес. Тем самым наконец появился хороший ориентир, на котором и был сосредоточен огонь всех участвовавших в «сражении» сил…

Практически с самого начала событий американский спутник-шпион зафиксировал побоище в районе инопланетной высадки, и известие об этом ещё сильнее всколыхнуло весь мир. Сотрясавшая его паника переросла в настоящую истерию! Где-то началась централизованная эвакуация населения, где-то люди сами в ужасе покидали свои дома. Все бомбоубежища были переполнены, а системы ПВО лихорадочно обшаривали небо в ожидании вторжения.

Из столицы же по-прежнему не поступало никаких заявлений. И хотя заседание правительства продолжалось, сохраняющееся отсутствие связи с Г-тауном и исчезновение в аномальной области специальной делегации не привносило ясности в ситуацию!..

… Тем временем в бой втянулись практически все войска Г-таунского гарнизона. На месте было оставлено только оцепление вокруг чужого летательного аппарата (который, к счастью, находился с противоположной стороны от города – так что даже если отдаленные звуки канонады и проникали внутрь глайдера, они не потревожили крепкого сна пришельца). Последний и самый яркий аккорд в небывалом огненном спектакле поставил дивизион установок «Град», нанёсший по горящему лесу сокрушительный удар. После этого сражение стало постепенно затихать – во-первых, начала сказываться усталость людей, во-вторых, элементарно закончились боеприпасы…

… Едва забрезжил рассвет, командующий гарнизоном в сопровождении руководства штаба вылетел на вертолёте для осмотра передовой. Бой полностью стих, измождённые солдаты сидели и лежали у костров прямо на земле. Поле сражения представляло собой практически одну гигантскую дымящуюся воронку с торчащими кое-где обугленными пнями.

- Я всё-таки не могу понять! – ворчал командующий. - Противник разбит?

- Так точно, товарищ генерал!

- А где следы? Где сгоревшая техника, где убитые, наконец?

- Так всё подчистую разметало, товарищ генерал! Глядите, как всё перепахали, орлы!..

- Сказки, сказки, товарищи офицеры! – покачал головой командующий. - Кстати, сведения о потерях подтвердились?

- Так точно, товарищ генерал! Несколько легкораненых… и всё!

- Что же это за противник у вас был такой? Не нанёс нам никакого урона… Разгромлен без следа… А был ли противник?

- Ну, товарищ генерал!.. Какой бой-то был, а!.. Всю силушку показали!..

- Показатели… А вон там в отдалении что за подразделение? Вон, в лесочке…

- Да это гражданские… - проговорил один из офицеров, поднеся к глазам бинокль. - Автобусы, машины… Хотя нет, есть и бронетехника…

- А ну, давай туда!

- Может, сперва выслать разведку? – встревожено предложил начальник штаба.

- Вы же говорите, что весь противник разбит без следа! – усмехнулся генерал.

- Да это наша техника! – успокоил офицер с биноклем.

Вертолёт приземлился в непосредственной близости от скопления машин. Оттуда навстречу спускающимся офицерам быстрым шагом направилась довольно большая группа штатских и военных. Впереди широко шагал высокий седой человек в распахнутом пальто.

- Наконец-то мы видим своих! – воскликнул он. - Как мы вас заждались, генерал!..

- Товарищ …ков?! – опешил командующий.

- Да, это я! Если бы вы знали, с какими приключениями мы к вам добирались! Но что у вас творится?! Сначала на нашу колонну напали… Потом рядом бушевало настоящее сражение… Как Г-таун?!

- Стоит… - генерал отвёл глаза. - А что тут у нас творится, я пока даже и не скажу…

- В любом случае мне нужно срочно попасть в город!

- Прошу! – командующий указал на вертолёт.

Глава 12

- Маха, проснись, Маха!

- Уммпфхррр…

- Ну, Маха же!

- Ммммм…

- Вот противная девчонка! – Мочалка в отчаянии топнула ногой. - Ну, погоди у меня!..

Она скрылась на кухне, появившись через минуту с мокрыми руками. Но брызги в лицо Потрошительницы не дали ожидаемого эффекта – та лишь поморщилась и отвернулась к стенке.

- Ты мне надоела! – раздражённо воскликнула Мочалка, сдирая с подруги одеяло.

Машка лишь поёжилась и чмокнула губами. В следующий момент подушка была вырвана из-под её головы и оказалась на полу. Но и этот шаг к принудительному пробуждению окончился провалом – Потрошительница только перевернулась на живот и поджала ноги…

- Ну, сейчас ты у меня попляшешь по-настоящему! – злорадно прошипела Мочалка, внося в комнату полный стакан воды. Тихонько хихикая, она двумя пальчиками оттянула резинку на плавках подруги и выплеснула содержимое туда.

Пляска началась так быстро, что Мочалка даже не успела отдёрнуть руку, и выбитый стакан подлетел в воздух. Вслед за ним совершила изящный пируэт и Потрошительница.

- Какая гадина это сделала?!?! – завопила она, не открывая глаз.

- Тихо ты, Маха, не ругайся!

- Ах, это ты?!?! – рука потерпевшей молниеносно нащупала в постели мокрый стакан.

Мочалка еле успела присесть: смертоносный снаряд с жужжанием пронёсся над её головой, приподняв волосы, и вдребезги разбился о стену.

Разрядив таким образом гнев, Потрошительница наконец удосужилась приоткрыть один глаз.

- Ну, и зачем ты меня разбудила? – устало поинтересовалась она.

- Ой, что ты, Маха, тут такие дела творятся! Сейчас новости по телевизору передавали…

- Совсем рехнулась! Ради этого поднимать с постели человека в такую рань!.. А что, свет, что ли, дали?

- И свет, и воду, и газ… Их, оказывается, из-за пришельцев отключали!

- Из-за кого? – Машка окончательно открыла глаз. - Заболела, что ли?

- Да нет, правда! К нам пришельцы прилетели! Ещё вчера, и из-за этого наше начальство всё поотключало! А сегодня приехало другое начальство, из Москвы, и наших всех сняли…

- За что?

- Ну, как… И за отключения, и за то, что сражение устроили…

- Какое сражение? – Потрошительница открыла второй глаз.

- Да с пришельцами… Вернее, они думали, что с американцами, а оказалось, что вообще ни с кем…

- Погоди… - Машка потрясла головой. - Что ты несёшь? При чём тут американцы?

- Ну, все сначала думали, что это американцы, и пошли с ними сражаться, а это оказались пришельцы! С другой планеты!

- И мы их победили?

- Да нет, сражение было совсем в другой стороне, в лесу…

- Так с кем сражение? С американцами или пришельцами?

- Да ни с кем! Они там сами не могут разобраться… Темно было…

- Ладно, а что с пришельцами?

- Сейчас по телевизору самый главный из Москвы выступал, сказал, что контакт будет!

- Так! – глаза Потрошительницы озорно блеснули. - Надо бы на это все посмотреть!

- Ну! Я так и подумала, что тебе интересно будет!..

- Хорошо, молодец! – Машка спустила ноги с кровати. - Едем немедленно! Сейчас только легкий макияж сделаю…

Не прошло и полутора часов, как Машка с Мочалкой, наконец, вышли из дома.

Несмотря на рабочий день, улицы были буквально запружены народом. Нескончаемым потоком в одну сторону двигались автомобили, велосипеды, прохожие…

- Что происходит? – удивилась Потрошительница. – Эвакуация?

- Не знаю… - Мочалка была в явной растерянности. – Вроде бы ничего не передавали…

- А, может, нам тоже надо делать ноги? Эй, студент, подойди на секунду! – Машка подозвала проходящего мимо патлатого парня со жвачкой во рту.

- Чего надо, гирлы? – приблизился тот к подругам. – И с чего вы взяли, что я студент?

- Ну, не академик же! – улыбнулась Потрошительница. – Скажи, что случилось? Куда это все устремились?

- Ну, так на пришельцев смотреть, косая! Не слышала, что ли?

- Почему это я косая? – возмутилась Машка.

- А потому что с косой! – захохотал от собственной шутки парень.

- Очень остроумно! Ладно, свободен…

- А, может, проводить? Оплата возможна натурой…

- Проваливай, проваливай…

- Зря ты прогнала его, Машка! – осторожно заметила Мочалка, когда патлатый исчез.

- Это ещё почему?!

- Ну, мы же дорогу не знаем…

- Так все же туда ломятся! Найдём… И вообще лучше тачку поймать.

- А у тебя рубль есть?[1]

- Ха, и так довезут! Ещё и счастливы будут…

Действительно, первый же водитель, которому махнули подруги, даже выскочил из машины и помог Машке устроиться на переднем сиденье. Ангельская внешность нашей героини всегда действовала безотказно!

Ехали довольно долго – на всех перекрёстках были страшные пробки. Даже за городом движение оказалось замедленным. Наконец машина совсем остановилась.

- Похоже, дальше вообще не проедем! – вздохнул водитель, пытаясь что-то разглядеть за плотной стеной автомобилей впереди.

- Ладно, попробуем пешком! – решила Потрошительница.

Однако пройти достаточно значительное расстояние подругам тоже не удалось. Дорога впереди была перекрыта огромной толпой, которую с трудом сдерживали несколько рядов солдат. Чуть поодаль стояли бронетранспортёры.

- Не пробраться!.. – вздохнула Мочалка.

- А лес на что?

- Но там же снег!

- А вон тропинка…

При ближайшем рассмотрении то, что увидела Машка, тропинкой можно было назвать лишь с большой натяжкой. Просто кто-то прошёл к лесу напрямую, оставив в мокром ноздреватом снегу глубокую борозду. Однако других путей не наблюдалось, и Потрошительница решительно шагнула в снег.

Несмотря на то, что подруги старались ступать в чужие следы, ноги их моментально промокли до колен. К тому же идти оказалось очень непросто.

- Может, повернём? – тяжело дыша, предложила Мочалка.

- Нет… - неуверенно возразила Машка, оглянувшись. - Обратно уже дальше…

- Стоять на месте! – неожиданно раздался впереди тонкий испуганный голос, и из кустов навстречу девушкам поднялся совсем юный ушастый солдатик. Автомат в его руках судорожно ходил из стороны в сторону.

- Спрячь свою игрушку, глупыш, а то ещё стрельнет нечаянно! – ласково сказала Потрошительница, подбираясь вплотную к часовому.

- Я сказал, надо стоять!.. – севшим голосом повторил тот.

- Нет, ты глянь, Мочалка, какой хорошенький! – Машка нежно провела указательным пальчиком по щеке красного, как рак, новобранца.

- Прелесть! – подруга, переведя дыхание, включилась в игру.

- Слушай, а давай возьмём его с собой, а?

- Мне… я… не… нельзя! На посту… я… - солдат сорвал с себя шапку и вытер ею обильно струящийся пот.

- Ты не хочешь нас защитить? – обиженно надула губки Потрошительница.

- Я хочу… но… нельзя мне! – несчастный часовой чуть не плакал.

- Да действительно, Маха, оставь человека в покое! – вмешалась Мочалка. - Неужели не видишь, он при исполнении!

- Ах, да, да! – всплеснула руками та. - Как я сразу не догадалась!.. Так, может, ты тогда знаешь, где пришельцы?

- Это военная тайна! – выдавил из себя солдат.

- Да что ты, Маха! Не знает он! Разве может настоящий витязь отказать девушке!..

- Нет! Я знаю!!! – воскликнул часовой, словно боясь, что прекрасные незнакомки отправятся искать другого знатока. - Надо пройти через эту рощу, там будет поле, и там… там… - голос его совсем сел.

- Нет, он мне положительно нравится! – воскликнула Потрошительница. - Слушай, Мочалка, а давай сами останемся с ним, а?

- Давай! – легко согласилась та. - Только, может, сначала посмотрим на пришельцев?

- Одним глазочком, ладно? – обернулась Машка к часовому. - И сразу назад! Только ты никуда не уходи!..

- Но меня скоро сменят… - прошептал тот.

- Тогда жди от нас письма! – успокоила его сердцеедка.

К большому удивлению подруг в лесу почти не оказалось снега. Довольно легко они миновали указанную часовым рощицу и оказались среди высохшего колючего кустарника. Ещё несколько шагов – и сапожки авантюристок погрузились в мягкую вспаханную землю совхозного поля.

- Вот они! – прошептала Потрошительница.

[1] Во времена написания книги отечественная валюта была значительно весомее, и за 1 рубль можно было доехать на такси в любой конец города.

Глава 13

  Открыв глаза, Энтони первым делом посмотрел на часы. Без четверти девять. Поздновато, но если учесть, что банкет закончился сильно за полночь… Глубоко вздохнув, командор одним движением соскочил с дивана. Новый день начался, и он обещал быть очень напряжённым!

  Насвистывая песенку собственного сочинения, Лембент отправился на поиски санузла. Несмотря на более чем внушительные размеры исследовательского глайдера его жилой отсек занимал сравнительно небольшую площадь – командирская рубка, комната, где проходил праздник (очевидно, столовая) и ещё одно помещение, дверь в которое оказалась заперта. Энтони предположил, что за ней скрывалась спальня хозяина.

  Зато под бытовой отсек создатели аппарата места не пожалели! Одно плохо – назначение большинства устройств командору было совершенно непонятно. Но, изучив несколько помещений, он всё же остановил свой выбор на одном, пол, стены и потолок которого были усеяны крошечными отверстиями – очевидно, для воды. Так и оказалось – стоило Энтони войти внутрь, как со всех сторон в него ударили упругие горячие струйки. Чертыхнувшись, он стремглав бросился к выходу, но не тут-то было: дверь оказалась запертой!

  Пнув её для порядка несколько раз, премьер-министр коалиционного правительства Земли, отфыркиваясь от воды, начал стягивать с себя мокрые брюки. Справившись с этим нелёгким делом, он принялся было за рубашку… но тут душ прекратился столь же внезапно, как и начался, а из отверстий подул горячий воздух.

  Быстро сообразив, что и эта процедура вскоре закончится, Энтони как мог, выжал брюки и стал интенсивно размахивать ими. Но высушить не успел: потоки воздуха иссякли, и дверь душевой плавно откатилась в сторону.

  Продолжая чертыхаться и помахивая совершенно мокрыми брюками, командор вышел в коридор. Проблема утреннего туалета была решена лишь частично, зато появилась другая: сушки и глажения. Конечно, при помощи хозяина глайдера она бы наверняка разрешилась в два счёта, но Энтони не рассчитывал на его скорое пробуждение…

  Тем не менее приводить себя в порядок было нужно! Да и сидеть взаперти непонятно сколько времени премьер-министру вовсе не улыбалось. Неизвестно, как долго может длиться похмельный сон пришельца – а официальный контакт может начаться в любую минуту… Пока что инертность властей оказалась здорово на руку нашим авантюристам, но Лембент прекрасно отдавал себе отчёт в том, что бесконечной она быть не может. А, следовательно, нужно действовать!

  Энтони решительно прошагал в рубку и расположился в капитанском кресле. Перед ним предстало подобие гигантской компьютерной клавиатуры или пульта управления. Правда, там не оказалось привычных кнопок и клавишей – изогнутая дугой матовая поверхность была испещрена словно нарисованными причудливыми символами и значками, линиями и дорожками, которые светились разным цветом.

  Командор был довольно рассудительным человеком, и вряд ли бы сразу кинулся нажимать подряд на все символы… неудачный же приём душа ещё более укрепил его в этом. Так что, стараясь не касаться клавиатуры, Энтони прежде всего принялся изучать остальную обстановку рабочего места Г-МФ. Его внимание привлекли вертикальные ряды блестящих «шпенёчков» справа и слева от кресла, мало похожих на кнопки (если символы на поверхности стола соответствовали представлениям конструкторов глайдера о кнопках). Осторожно потянув за один из них, Лембент обнаружил, что это не что иное, как ручка выдвижного ящика.

  Премьер-министру крайне не хотелось проводить детальный обыск у радушного хозяина, поэтому он просмотрел содержимое ящиков очень поверхностно. Но ничего напоминающего инструкции и вообще книги, не обнаружил. Там располагался лишь разнообразный «хлам» из непонятных хитрых штучек, в большинстве своём, скорее всего, имеющих отношение к оружию. Единственное, что привлекло внимание командора – некое устройство, судя по всему, оптическое, с мягким эластичным ободом, отдалённо напоминающее прибор ночного видения, в которых обычно бегают герои американских боевиков. Осторожно повертев его в руках, и убедившись в относительной безопасности, Энтони всё же решился надеть устройство на голову. Вопреки ожиданиям, никакого эффекта не последовало – окружающая обстановка через хитрый прибор виделась точно так же, как и без него.

  Не желая искать выключатель, пока неясно назначение прибора, Лембент принялся было стаскивать конструкцию с головы, как вдруг его взгляд случайно упал на «клавиатуру». О, чудо! Всё хитросплетение символов стало вдруг совершенно ясным и понятным! Командор моментально сообразил, что надел аналог упомянутого пришельцем лингвистического браслета. Только это устройство делало интуитивно понятной не звуковую, а графическую информацию! Энтони уверенно прикоснулся к одному из значков на поверхности стола, и на экране появился подробный план глайдера…

  … Через полчаса командор более-менее разобрался с работой основных систем жизнеобеспечения инопланетного корабля. По его команде открылись обе шлюзовые двери, и солнечное мартовское утро ворвалось в тихое полутёмное чрево глайдера, заглушив тонкие запахи всяких ионизаторов и ароматизаторов мощным духом оттаивающей земли, набухающих почек и ещё чего-то такого мартовского, что загоняет котов на крыши, а некоторых людей – наоборот, опускает до животного состояния…

  Вдохнув несколько раз этого чего-то, Энтони тоже опустился… точнее, спустился по металлической лестнице. Элекар спокойно стоял на том же месте, окружающая обстановка располагала к спокойствию и расслаблению. Машины на дороге оставались без движения, солдаты дремали у потухших костров, пригревшись на солнце после промозглой мартовской ночи. Признаков надвигающегося контакта заметно не было.

  Забрав из элекара свой походный несессер, командор ещё раз огляделся и поднялся в глайдер. Двери шлюза он закрывать не стал – с одной стороны, чтобы слышать всё, что происходит за бортом, с другой – чтобы подольше не исчез сладкий мартовский аромат. Первым делом Лембент уточнил расположение прачечной установки, разобрался с управлением и загрузил туда промокшую одежду, после чего нашёл, наконец, настоящую комнату для умывания и принялся за бритьё. Лезвие было новым, резало мягко, и премьер-министр позволил себе замурлыкать под нос еще одну песенку собственного сочинения. Тем не менее, это не помешало ему услышать лёгкие, почти неразличимые шаги в коридоре.

- Это вы, господин Ка-Линовский? – крикнул он, не прекращая бритья.           Шаги замерли. Ответа не последовало.

- Да кто там? Бух, ты?

Молчание.

- Митяй?.. Рогацио?.. Да что за чертовщина! – командор в сердцах бросил в раковину помазок и, не смывая пены, вышел в коридор. Прямо перед ним, прижавшись к стене, стояла… Потрошительница!

Несколько секунд Лембент ошарашено смотрел на гостью, даже не замечая, что мыльная пена капает ему на плавки. Удивление оказалось настолько сильным, что вывело из равновесия даже невозмутимого стратега. Но гораздо более сильное потрясение испытала незваная гостья. Уж кого-кого ожидала она встретить на борту корабля пришельцев, но только не своего старинного приятеля!

- Ну, ты даёшь, Маха! – наконец, оправился от удивления Энтони. - Как ты узнала, что я здесь?!

- Я… я не… - язык плохо слушался хозяйку.

- Ладно, погоди, я хоть оденусь! – вспомнил командор про свой наряд. - Посиди пока в командирской рубке… по коридору прямо… Только ничего там не трогай!

Премьер-министр быстро добрился, продолжая удивлённо покачивать головой, извлёк из прачечной машины свою одежду, наспех натянул горячие идеально отглаженные брюки, набросил на плечи рубашку и вышел в коридор. Потрошительница оказалась на том же месте, где он её оставил – тяжело привалясь к стене и закрыв глаза. Потрясение оказалось настолько сильным, что она находилась чуть ли не в полуобмороке.

- Эй, ты чего, Маха? – Энтони осторожно дотронулся тыльной стороной ладони до щеки приятельницы. - Есть проблемы?

- Н-н-нет… - она с трудом разлепила губы.

- Ну, тогда пошли в рубку! И постарайся придумать историю поправдоподобнее! Извини, но я намереваюсь учинить тебе строгий допрос! Нет, ну, как ты узнала?! Неужели Митяй?.. Хотя нет, он же тоже не… Э-э-эй! Ты уверена, что с тобой всё в порядке?

- Да… - слабо ответила Машка, не открывая глаз.

- Так пошли, что тут стоять! – командор взял её за руку и потянул за собой.

Потрошительница сделала было маленький шаг, но почувствовала, что ноги плохо слушаются её. Инстинктивно она попыталась опереться на плечо Энтони, но вдруг испугалась этого порыва и наоборот отшатнулась в сторону. Пол резко ушёл куда-то вбок, и падение оказалось бы неизбежным, но командор успел среагировать и подхватил гостью на руки.

- Если это твои обычные штучки, то со мной они не пройдут! – предупредил он, внося девушку в рубку и укладывая на диван. - Причём, я не просто любопытствую… мне крайне важно знать, откуда ты узнала, ибо совершенно не хотелось бы, чтобы в мои планы вмешались конкуренты… Э-эй! Маха!.. Машаня!..

Озабоченно вглядываясь в лицо приятельницы, Лембент провёл рукой по её щеке, пощупал лоб, после чего встал и быстро прошёл в столовую. Однако когда он вернулся со стаканом какой-то голубоватой жидкости, Потрошительница уже открыла глаза и даже попыталась сесть на диване.

- Вот и славненько! – улыбнулся командор, протягивая ей напиток. - Ну, что, будем колоться?

- В чём?..

- Пока меня интересует только одно: откуда ты узнала, что я здесь?

- Но… я этого не знала…

- Забавно… Зачем ты тогда сюда пробралась?

- То есть… Но ведь сказали, что это корабль пришельцев…

- Верно… Ах, вот оно что! – Энтони с облегчением рассмеялся. – Наш хорошенький любопытный носик привёл нас посмотреть на инопланетян!.. Я должен был догадаться!

- Куда уж тебе! – Потрошительница полностью села на диване. Самообладание начало возвращаться к ней. - Гораздо приятнее было предположить, что я притащилась в это чёртово поле исключительно ради твоей великой персоны! Обычное мужское самолюбие!..

- Ну, положим, я никогда не говорил, что необычен… И не скрою… начинать утро с тебя мне гораздо приятнее, чем, скажем, с Митяя…

- Не поняла… - Машка внимательно посмотрела на Энтони. - Это что, заигрывание?

- Расслабься! – тот легонько похлопал её по коленке. - Наша договоренность в силе! Мы просто друзья… или ты наконец решила избавиться от своих вредных привычек и стать хорошей девочкой?

- Нет! – Потрошительница задорно вскинула подбородок.

- Вот и хорошо! – кивнул командор. - То есть, что я говорю!.. Ничего хорошего в этом, конечно, нет… Но… Признаться, у меня зреют некие грандиозные планы… и сейчас мне просто ни до чего… эээ… другого… - он смущенно замялся и даже слегка покраснел. - Я хотел сказать, что… эээ… сейчас не самое лучшее время что-то менять в наших отношениях… Ты… не обиделась?

- А… на дураков не обижаются! – Машка сбросила сапожки и подтянула ноги на диван, положив подбородок на колени. - Хотя, надо признаться, иногда ты бываешь таким занудой!..

- Уж какой есть! – тяжело вздохнул Энтони, делая притворно скорбное выражение лица. - А у тебя, между прочим, ноги мокрые! Не замёрзли?

- Как бы они не замёрзли! – зябко поёжилась Потрошительница. - Видел бы ты, по каким сугробам я сюда пробиралась!..

- Авантюристка! – улыбнулся премьер-министр. - Ты позволишь? – он опустился перед Машкой на корточки, взял в руки её маленькую ступню и принялся осторожно растирать.

- Можешь даже гольфы снять, - пробормотала Потрошительница, жмурясь от удовольствия. - Э, только ногу мне не оторви, медведь неуклюжий! Да джинсы-то закатай немного, не бойся… Ты что, типа, никогда девочек не раздевал?

- Не смущай меня! – командор фыркнул. - Так я тебе и признаюсь!..

- Ой-ой-ой! Не очень-то и интересно… К тому же некоторые слухи и так ходят…

- Ну, про кого из нас не ходят слухи, пусть первым бросит в меня камень…

- Свинтус! А, между прочим, даже то, что ты сейчас делаешь… я даже такого еще никогда никому не позволяла! Не веришь?

- Верю! – Энтони серьёзно посмотрел Машке в глаза. - И ценю!

- Только не вздумай зазнаваться!

- Ну, что ты… Если я когда-нибудь и умру, то только от скромности…

- Трепач!.. А вот выше уже под шумок не лезь, там у меня не замёрзло… Да… Ты мне другое объясни… Что, насчёт инопланетян – выдумка? Но откуда эта ракета? Или это ваша?

- Нет, пришельцы действительно прилетели, и это их корабль… точнее, спускаемый аппарат…

- В таком случае, что здесь делаешь ты?

- Ну, как тебе сказать… - Энтони загадочно улыбнулся. - Есть кое-какие идеи…

- Понятно… Очередная афера… И тебе даже удалось одурачить пришельцев!

- Пока только одного! – уточнил командор. - Но самого главного! Да, надеюсь, я могу рассчитывать на твою поддержку?

- Вот ещё! – фыркнула Потрошительница. - В свои дела ты меня даже не впутывай! Я хотела только посмотреть…

- В таком случае лучше сделать это, пока он спит!

- Кто?

- Пришелец.

- Ой, а он страшный?

- Да нет… Похож на нас… прилизанный… Да что рассказывать – иди да посмотри…

- А можно? – Машка спрыгнула с дивана и крепко ухватила Энтони за руку. - Но только с тобой, ладно?

- Да, пожалуйста! – усмехнулся тот. - Слушай, так приятно, когда ты все же иногда ведешь себя как хорошая девочка!..

В столовой царил полумрак. Участники ночного пиршества валялись практически в тех же позах, в каких командор оставил их накануне. По комнате разносился храп и свист, ощутимо несло перегаром.

- Вон он, пришелец! – показал рукой командор. - Который лежит под стулом…

- А можно подойти поближе?

- Да подойди, не бойся… Он не кусается… Можешь даже потрогать… только не очень – я ревную!

- Меня или его? – Потрошительница подняла на Лембента лукавый взгляд.

- Иди, иди, давай! – тот легонько подтолкнул её в спину.

Машка сделала по направлению к Ким Ка-Линовскому несколько робких шажочков, но тут дорогу ей преградил перевернувшийся стол. Подумав секунду, она осторожно ступила прямо на него. Стол внезапно шевельнулся и издал какой-то нечленораздельный звук. Потрошительница взвизгнула и одним прыжком оказалась в объятиях Лембента.

- Ты чего так испугалась, глупышка? – засмеялся командор, осторожно гладя её по голове и незаметно целуя в макушку.

- Там стол… живой!!!

- Да это не стол, это Митяй!

- Какой Митяй?

- Да тот самый, с которым ты чуть не познакомилась! Под столом дрыхнет… Можно попытаться устроить вам встречу прямо сейчас…

- Нет… как-нибудь в другой раз... - девушка всё ещё еле заметно дрожала. - Пожалуй, на сегодня мне достаточно стрессов…

- Что, и на пришельца не пойдёшь смотреть?

- Да что там интересного… я уже увидела… А ничего, если я позову Мочалку?

- Как, и она здесь?!

- Ох, ну а куда же я без неё?.. На улице ждёт…

- Ну, что с вами делать! - махнул рукой командор. - Зови уж… Только обуйся!

Машка опустила глаза на свои босые ноги и рассмеялась.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

ЧАСТЬ

ВТОРАЯ

«Чего стоят муки творчества иного писателя по сравнению с муками его читателей!..»

Неизвестный философ конца ХХ века

Глава 1

От быстрой ходьбы и без того румяные щёки Вертера раскраснелись, что отнюдь не портило его благородную внешность. И встречные девушки не переставали строить глазки таинственному белокурому красавцу с нежными усиками в моднючем пальто и затемнённых очках в тонкой золотой оправе. Тот воспринимал это как должное, в зависимости от откровенности направленных на него взглядов снисходительно улыбаясь уголком губ или удивлённо приподнимая одну бровь.

Вертер не был профессиональным сердцеедом, называя себя просто коллекционером-любителем Прекрасного. И, надо заметить, достиг в этом направлении воистину потрясающих успехов… если, конечно, уважаемые читатели позволят мне столь прагматично говорить о той высокой материи, в служении которой подвизался новый герой нашего повествования. Но как я могу выразиться иначе, если через его сердце проходили самые прекрасные девушки столицы (а, следовательно, и всей страны) – победительницы конкурсов красоты, известные артистки и киноактрисы, просто рядовые красавицы!.. Хотя, нет! Сердце Вертера я упомянул не совсем точно – вы будете удивлены, но даже в самые пикантные моменты оно оставалось спокойным и холодным! Да-да! Пользуясь заслуженной славой самого искушённого и искромётного любовника, на самом деле он… никогда и никого не любил! Мало того – гордился этим, заявляя своему другу Энтони (с которым единственным делился сокровенными мыслями), что любовь – это психическое заболевание, которого ему пока что удавалось счастливо избегать…

Спешу оговориться: при этом Вертера никогда нельзя было назвать и обыкновенным похотливым самцом. К каждой девушке он относился как к королеве: ухаживал красиво и с фантазией, осыпал цветами и подарками, даже посвящал стихи! Правда, не свои… но и не воровал их у всяких там Петрарок, а честно заказывал современным поэтам-ремесленникам… Весь свой богатейший арсенал приёмов наш герой называл одним ёмким словом: обхождение. И именно благодаря этому он никогда не оставлял «за собой» обиженных, рассерженных или обманутых женщин. Все стац-дамы Вертера, как он их называл, после неизбежного расставания, которое всегда происходило как бы само собой, по воле судьбы, продолжали обожать его страстно и беззаветно, сохраняя о мимолётном романе лишь самые прекрасные воспоминания… Да что там! Очень часто возникали ситуации, когда расставание с очередной стац-дамой окончательно ещё не состоялось, а новая уже появлялась. И тогда (разумеется, с полного согласия всех сторон) происходило деление на Первую и Вторую стац-дам… А порой случались эпизоды с наличием Третьей и даже Четвёртой!

О, вы морщитесь, уважаемый читатель? Вам кажется, что прекрасный и романтичный образ героя-любовника затмевается чрезмерным распутством? Но не торопитесь судить! Вспомните хотя бы великого Царя Соломона! И посмотрите на ситуацию с другой стороны: ведь Вертер один, а женщин, стремящихся к любви и нежности – миллионы! И разве плохо, если он успеет подарить радость хотя бы небольшой их части?..

Но вернёмся в тот погожий мартовский день, в котором мы впервые встретили нового героя.

Солнце сияло в небе начищенным пятаком, звонко обтекали сосульки, над лужами клубился пар, суматошно орали растрёпанные воробьи, даже в загазованном воздухе явственно пахло весной. Но на челе красавца была заметна едва различимая тень. Ах, какая красавица ехала с ним в метро! Богиня! Мечта поэта! Стройная, как кипарис, невысокая, с мягкими каштановыми волосами и глазами цвета изумруда… И минимум шесть остановок она почти неотрывно смотрела на него, покусывая пухлые алые губки. Хотя могла, могла подойти и завязать разговор! И всё бы у неё было хорошо!..

Вертер вздохнул. Он никогда и нигде не знакомился с девушками без повода – ни в транспорте, ни на улице, ни в общественных местах. Это был один из Главных Принципов, которые соблюдались неукоснительно без скидки на обстоятельства и форс-мажорные ситуации.

Дело в том, что все аспекты жизни Вертера были давным-давно чётко регламентированы и систематизированы (им самим, разумеется). Поведение с женщинами и прочими людьми, приём пищи, сон, отправление естественных надобностей, отношение к растениям и животным, культуре и искусству – всё это подчинялось сложной системе Принципов, Уложений, Правил и Определений, а также многочисленных Следствий из них. Исключения не допускались, поэтому даже соверши он, скажем, кругосветное путешествие в одной каюте с прекрасной попутчицей, и не подай та повода для знакомства – оно бы и не состоялось! Другое дело, что Вертер никогда и не решился бы на такую авантюру – к дальним перемещениям в пространстве он относился крайне отрицательно… если не сказать – с ужасом. Правда, не на уровне Принципов – в исключительных случаях какие-либо поездки всё же теоретически допускались.

Впрочем, мы отвлеклись…

Итак, Вертер вздохнул и втиснулся в переполненный троллейбус. Двери с натужным звуком закрылись, в грязноватом окне поплыли городские пейзажи. Внезапно откуда-то справа повеяло тонким чудесным ароматом. Коллекционер Прекрасного повернул голову и обмер: прямо перед ним стоял… Ангел! Водопад золотистых волос, свободно рассыпавшийся по плечам, огромные синие глаза, глядящие одновременно таинственно и лукаво, коралловые губы, к которым просто тянуло прижаться… Девушка смотрела так пристально, что Вертер даже зажмурился. «К чёрту!» - мелькнула вдруг крамольная мысль. - «Без сомнения, она готова к контакту! Досчитаю до ста, и если не решится, заговорю первым!!!»

… При счёте «девяносто три» объявили его остановку. На негнущихся, словно ватных ногах, Вертер вышел из троллейбуса и обернулся. Прекрасная незнакомка смотрела на него с нескрываемым огорчением. Её божественные губки скривились, казалось, девушка сейчас расплачется. В душе нашего героя что-то дрогнуло… он едва не бросился обратно, но тут двери закрылись, и троллейбус двинулся дальше.

Вертер в задумчивости остановился. Обычный человек на его месте наверняка бы сорвался с места, побежал догонять уходящий транспорт, цепляться за лестницу или хватать такси… Но подобное безрассудство не мелькнуло даже в мыслях коллекционера Прекрасного! Его заботило другое: пять минут назад был едва не нарушен один из Главных Принципов общения с противоположным полом! Уж не следствие ли это какой-то болезни?!..

- Молодой человек, не подскажете, который час?

Вертер медленно обернулся. Рядом с ним стояла стройная брюнетка спортивного вида с короткой стрижкой и улыбчивыми карими глазами. Она выглядела просто потрясающе, и первая вступила в контакт! Все условности были соблюдены.

- Драгоценная, я никогда не поверю, что такая красавица, как вы, может всерьёз интересоваться каким-то там временем! – поднял бровь наш герой. - А между прочим, я вас где-то видел… Может быть, на съёмочной площадке?..

- О, вы режиссёр? – округлила глаза незнакомка.

- Нет, но я вращаюсь во всём этом. - Вертер сделал неопределённый жест рукой. - Хотя нет… вы не киноактриса! Они во многом ненатуральны, на них даже в повседневной жизни лежит искусственный глянец… Вы же – настоящий ангел чистой красоты… о, эта живительная свежая струя… я просто чувствую шквал высокой энергии… я захлёбываюсь в нём!..

- Впервые встретила настоящего поэта! – воскликнула девушка, восхищённо глядя на Вертера. - Но вы мне явно льстите…

- Что вы, драгоценная! Настоящая здесь только вы… настоящая богиня! Все окружающие, включая вашего покорного слугу, недостойны целовать даже следы ваших очаровательных ножек… Но что вы делаете на этой грязной заплёванной остановке?! Не будет ли нескромным с моей стороны, если я провожу вас в более подобающее место?

- Ой, я бы с удовольствием! – смутилась девушка. - Но… у меня сейчас очень важная лекция… её ни за что нельзя пропускать… А мы не сможем встретиться позже?

- О чём речь, драгоценная! – Вертер изящным жестом извлёк из внутреннего кармана визитную карточку. - Только позвоните, и я прилечу к вам хоть на край света…

- «Вертер Казановский, специалист», - прочитала та. - Как интересно… А специалист в какой области?

Вместо ответа коллекционер Прекрасного обвёл в воздухе руками широкий круг.

Дальнейший путь Вертер проделал в более приподнятом настроении. Даже если прелестная незнакомка и не позвонит (хотя скорее всего, позвонит), всё равно! Ведь именно из таких приятных встреч складывается очарование этой жизни…

Наш герой никогда при первом знакомстве не просил у девушек их координаты, а если они предлагали сами, никогда не звонил первым. Это был не Принцип, а просто тактико-психологический ход. «Если тебе понравилось что-то – дай ему свободу. Если оно вернётся – оно будет твоим. Если оно не вернётся – значит, оно и не могло тебе принадлежать!» Это нехитрое правило вкупе с другим – «чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей» - работало на все сто, и всегда приносило воистину великолепные плоды!..

Впереди на улице собралась большая толпа. Толстенький коротышка в распахнутом пальто что-то возбуждённо тараторил, отчаянно жестикулируя. Вертер подошёл поближе.

- Утром связь восстановлена… Комиссия благополучно добралась… Сражение – недоразумение… Ожидается контакт… Все жители Г-тауна… - донеслись до него обрывки фраз.

«Ах, да, опять пришельцы!» - с улыбкой вспомнил коллекционер Прекрасного. Первые будоражащие слухи о прилёте инопланетян в Г-таун дошли до него ещё вчера, ведь они буквально поставили на уши всю столицу (а, как нам известно, и весь мир). Но в отличие от рядовых обывателей наш герой не поддался общему ажиотажу. Правда, ближе к вечеру, когда волна истерии захлестнула город, он всё же попытался позвонить своему другу Энтони, чтобы узнать информацию из первых рук, но связи не было…

… Вставив ключ в замочную скважину, Вертер заметил засунутый под дверь листок. Это оказалась срочная телеграмма. Краткий текст гласил: «Немедленно прилетай. Энтони».

Глава 2

С легкостью обойдя правого полузащитника, Петрович на огромной скорости рванулся вперед. Наперерез ему кинулись сразу двое здоровенных парней, а свои как назло отстали… Нет! До конца матча какие-то секунды, счет равный, и это последняя возможность! Форвард ловко перекинул мяч через голову ближайшего противника, змейкой проскользнул у него под локтем и почти вырвался на финишную прямую, но тут второй защитник ударил корпусом сбоку… Земля стремительно рванулась навстречу, но уже в падении Петрович как-то умудрился отчаянно извернуться и с силой достать мяч левой. Целиться было некогда… да и ворота форвард толком уже не видел, но по дикому взрыву на трибунах понял: попал! Победа! И долгожданный многострадальный кубок наконец-то у их команды!

Лежа на подстриженной траве, Петрович одновременно смеялся и плакал от переполнявших чувств, пока подбежавшие товарищи не подхватили его и, ликуя, не подняли на руки. В этот момент раздалась финальная сирена, которую перекрывал восторженный рев трибун. Для Петровича это была самая прекрасная музыка! Покоясь на плечах ребят, он посылал публике воздушные поцелуи. Та отвечала страстными криками.

Сквозь толпу, отчаянно работая локтями, пробирался невысокий лысый толстячок – администратор команды. В руке он держал какой-то листок.

- Петрович! Телеграмма! – пытался он перекричать шум стадиона.

- Да потом отдашь! – отмахнулся счастливый форвард.

- Срочная! – настаивал толстяк. - И вообще, где я потом тебя поймаю!..

- Ладно, ладно, давай! – Петрович изо всех сил перегнулся через головы и двумя пальцами ухватил бумажку. Читать было некогда, да и совершенно невозможно, поэтому он, не долго думая, засунул телеграмму прямо под промокшую футболку.

В это время откуда-то из толпы вынырнула очкастая дама с микрофоном:

- Вы не могли бы ответить на несколько вопросов для наших телезрителей?

- Я… эээ… - Петрович разом густо покраснел до самых корней своих русых волос, его выразительные, по-детски наивные глаза забегали вокруг, словно ища, куда бы улизнуть – великий форвард всегда тушевался перед телекамерами. – Ну… эээ… если…

- Ваши поклонники просто завалили редакцию просьбами побольше рассказать о вас! С какого возраста вы играете в футбол?

- Ну… наверное, лет с пяти… или даже раньше… Наверное, как научился ходить – так начал играть…

- Потрясающе! И как вы пришли к своему мастерству?

- Ну… - Петрович смущенно улыбнулся. - Тут главное – много тренироваться, и тогда мастерство постепенно придет само…

- Как интересно! И сколько же вы тренируетесь?

- Ну… Вообще-то по графику у меня пятнадцать часов в день летом и двенадцать – зимой… К сожалению, зимой очень рано темнеет. Конечно, я тренируюсь и в темноте, но эффективность падает…

- Двенадцать – пятнадцать часов ежедневно?! – ахнула журналистка.

- К сожалению, не всегда! - вздохнул форвард. - В период игр времени просто не хватает, и иногда тренировки сокращаются до десяти часов… Но это я наверстываю потом, занимаясь по двадцать часов или даже больше…

- А зимой вы что, играете прямо на снегу?

- Ну да… - пожал плечами Петрович. - А на чем же еще?

- Но ведь, наверное, не очень удобно тренироваться в шубе и валенках?

- А с чего вы взяли шубу и валенки? – откровенно удивился форвард. - Это просто смешно! Я всегда тренируюсь в трусах и бутсах…

- И зимой??? И не мерзнете???

- Мерзну, конечно – мы же не в Бразилии! – попытался пошутить Петрович.

- Но… но что же заставляет вас так истязать себя???

- Моя любовь к футболу! – скромно ответил форвард.

- О… Да, это серьезный мотив… А скажите, вы слышали о пришельцах?

- Ну, да… самую малость… Понимаете, в период подготовки к чемпионату у меня был очень плотный график, не до новостей… Но как раз в Г-тауне живет мой хороший друг, и я надеюсь, он мне напишет обо всем…

- Разумеется, но я хотела спросить другое…

- Да?

- Готовится контакт… может быть, сейчас он уже состоялся… - журналистка взглянула на часы. – Скажите, если у пришельцев тоже существует футбол или его аналог, согласились бы вы принять участие в межпланетном матче?

- О! Могу ли я мечтать, что попаду в сборную Земли! – восторженно воскликнул Петрович. - Да это был бы для меня просто пик счастья!

- Ну, мы все уверены, что случись этот матч – вы были бы в нем на высоте!

Возвращаясь на тренировочную базу в фирменном автобусе команды, Петрович размечтался, представляя себе межпланетный турнир. В сборную войдут, конечно, сильнейшие! Марадона… Пеле… Маттеус… Беланов… Михайличенко… Вспомнит ли кто-нибудь про него, рядового, в общем-то, игрока рядового клуба? Правда, наконец выигран заветный Кубок… Так что вдруг, вдруг!.. Петрович погрузился в приятные размышления. Интересно, как играют пришельцы? Какая у них техника? А если у них больше двух ног – насколько труднее будет обвести! Придется изобретать новые финты, приемы…

Форвард даже завозился на сиденье от предвкушения, и тут на животе захрустела бумага. А! Телеграмма! Он извлек из-под футболки довольно потрепанный влажный листок. Краткий текст гласил: «Немедленно прилетай. Энтони».

Глава 3

В Домодедово было как всегда многолюдно и суетно. Растерянные пассажиры с кучами поклажи метались по большому залу в поисках нужной стойки, носильщики с тележками сердито покрикивали на зазевавшихся. Шума не уменьшала и громкая связь, непрерывно бубнящая о взлетах и посадках.

Довольно быстро выяснив, что билеты в нужном направлении распроданы на ближайшие полгода, Вертер направил свои стопы к окошку информации.

- А подскажите, любезная, какой тип самолетов летает на Г-таун? - поинтересовался он у пышнотелой ярко накрашенной блондинки, листающей журнал мод.

- Билетов на Г-таун нет и не будет! – отрезала та, не отрываясь от своего занятия.

- Весьма благодарен за полезные сведения… однако я интересовался не наличием билетов, а типом самолетов!

- А ты что, шпион? – девица впервые подняла глаза, но, увидев стоящего перед окошком красавца, смутилась. – Ой, простите… Я хотела сказать…

- Что вы, драгоценная, я не шпион! – улыбнулся коллекционер Прекрасного, достав из внутреннего кармана блокнотик в красной коленкоровой обложке и махнув им перед лицом собеседницы. - Я корреспондент газеты «Московские известия», и в данный момент работаю над статьей о нашем доблестном Аэрофлоте…

- О, конечно, конечно! Буду очень рада вам помочь! – было заметно, что девица не лукавит. – Полоса в Г-тауне аэробусы не принимает, так что в настоящее время туда летают только ТУ-154…

- Ага, знаю!.. Это такие… с крылышками, да? – неопределенно помахал рукой Вертер.

- Совершенно верно! Да я вам сейчас дам буклет… там есть все – и технические характеристики, и самые популярные маршруты… - блондинка порылась в куче бумаг на столе и извлекла оттуда тоненькую книжечку с цветной фотографией взлетающего лайнера на обложке. – Вот… я вам здесь даже свой телефон запишу… Вдруг возникнут какие-нибудь вопросы – звоните в любое время!

- Даже не знаю, как вас благодарить! – проникновенно воскликнул Казановский. – Вы оказали мне просто неоценимую услугу!..

Засунув буклет в карман плаща, он направился в другой конец зала, где висело расписание вылетов. Однако именно в этот момент ожил громкоговоритель:

- Пассажиров, вылетающих рейсом 293 до Г-тауна, просим пройти к стойке номер 7 для регистрации! Повторяю: пассажиров, вылетающих…

Вертер не дослушал. Резко остановившись, он мгновение раздумывал, а затем развернулся и направился быстрым шагом, но не к стойке номер 7, а в направлении выхода.

Оказавшись на улице, коллекционер Прекрасного оглянулся, что-то прикинул в уме и повернул направо. Миновав здание аэровокзала и целый комплекс каких-то служебных сооружений, он непринужденным шагом двинулся вдоль забора, ограждающего летное поле. Забор местами был бетонный, местами – из проволочной сетки, и круто забирал правее.

Прежде чем завернуть за угол, Вертер притормозил и сначала осторожно заглянул туда. И не зря! В каких-то ста метрах впереди в сетке забора чудесным образом появилась внушительная дыра, через которую вылетел здоровенный чемодан, весь оклеенный цветными ярлыками. Следом за ним наружу один за другим выбрались двое мрачноватых типов в форме грузчиков Аэрофлота. Воровато оглянувшись, они подхватили свою добычу и шустро засеменили в сторону ближайшей рощи.

Дождавшись, пока парочка скроется из виду, Казановский прошел к месту их появления и довольно быстро обнаружил хитроумно замаскированный разрез в сетке. Не прошло и нескольких секунд, как он оказался на летном поле.

Здесь Вертер впервые испытал легкую растерянность. Ряды лайнеров тянулись и влево, и вправо. Достав из кармана буклет, он попытался сравнить образцы с изображением, и не нашел точного сходства. Тут невдалеке проехал аэрофлотовский автобус с пассажирами. Недолго думая, коллекционер Прекрасного двинулся вслед за ним.

Неожиданно из-за груды каких-то ящиков вылез старик в форме вневедомственной охраны:

- Эй, парень! А ты что тут делаешь? Тут запретная зона, посторонним нельзя!

- Спокойно, дед! – Вертер извлек из кармана уже знакомый нам красный блокнотик. – Я – Генеральный оперуполномоченный Центра управления полетами. Провожу внеплановую инспекцию…

- О!.. – уважительно протянул охранник, сдвигая фуражку на затылок. – Ну, тогда, значится… эта… извиняемся…

- Принято… Скажи лучше, 154-е там базируются?

- «Тушечки»-то? Вон они, родимые! – дед указал рукой практически в том направлении, куда до этого двигался новоиспеченный инспектор. – Крайний, вишь, загружают. Скоро на старт.

- Хорошо! – кивнул Вертер. – Продолжайте нести службу!..

Когда он, слегка запыхавшись, почти подбежал к лайнеру, трап полностью опустел. Лишь симпатичная кудрявая стюардесса оставалась внизу, пересчитывая билеты.

- Что же вы опаздываете, гражданин! – укоризненно заметила она, но, повнимательнее рассмотрев коллекционера Прекрасного, сменила гнев на милость. – Ну, хорошо, что успели, а то мы через пять минут закрываем дверь… Ваш билетик, пожалуйста!..

- Да… конечно… сейчас! – Вертер шагнул на трап, рассеянно хлопая себя по карманам. – Да где же он?.. Ведь только что был…

Продолжая лихорадочные поиски, он между тем не прекращал подниматься вверх, пока не оказался в тамбуре самолета, где лицом к лицу столкнулся со второй бортпроводницей, рыженькой и тоже очень миловидной.

- Что случилось, Наташ? – спросила она у кудрявой, которая поднялась следом.

- Да вот, Кать, пассажир билет никак не может найти! – голос первой девушки звучал строго, но глаза улыбались.

- Но вы же проходили регистрацию? – резонно заметила Катя.

- Ну, разумеется! – рассеянно ответил Казановский, продолжая рыться в многочисленных карманах. – Кто бы иначе пустил меня к самолету?..

- А, может быть, вы забыли его на стойке?..

- Ох! – Вертер хлопнул себя по лбу! – Ну, не иначе… И что же мне теперь делать? – растерянно спросил он. - У меня в Г-тауне заболела бабушка…

- Девчонки, ну что, я поехал? – крикнул снизу водитель трапа.

Стюардессы в замешательстве переглянулись.

- Жалко бабушку! – наконец, улыбнувшись, сказала Наташа.

- Да, - тоже улыбнулась Катя. – Ну, что делать… надо же выручать старушку! Ладно, что-нибудь придумаем с вами, гражданин рассеянный с улицы Бассейнной[1]…

Она помахала рукой водителю и потянула на себя какую-то ручку. Тяжелая дверь самолета с мягким шипением закрылась…

[1] герой очень известного раньше стихотворения С. Маршака

Глава 4

Потрошительница заметно нервничала. Хотя, казалось бы, с чего? Энтони и раньше, бывало, дружески заскакивал к ней на чашку чая… ничего необычного. Но на этот раз в голосе приятеля, когда он позвонил и попросил срочной аудиенции, Машке послышалось что-то особенное. Да и не был Энтони никогда раньше столь… официален, что ли… И вообще, что могло произойти за несколько часов, прошедших с момента утренней встречи?

- Маха, ну кончай мельтешить, а! – жалобно попросила Мочалка. – У меня уже шея устала следить за тобой!

- А?! – Потрошительница рассеянно отвлеклась от своих мыслей и вдруг заметила, что стоит посредине комнаты. – Опачки! Я что, ходила?

- Нет, ты не ходила – ты металась! – хихикнула Снегурочка, не сводя с подруги напряженного взгляда. – Ой, блин, чую, не к добру это все!..

- Да ладно, прекратите! – Машка силой заставила себя плюхнуться в кресло, не заметив, как побелели костяшки пальцев, вцепившихся в подлокотники, и вдруг нервно захихикала.

- Ты чего, Мах? – осторожно поинтересовалась Мочалка.

- Да так… пришло в голову… «Вы помните… вы всё, конечно, помните… Как я стоял, приблизившись к стене… Взволнованно ходили вы по комнате и что-то резкое в лицо бросали мне…»[1], - нараспев продекламировала Потрошительница, и, заметив вытянувшиеся лица подруг, добавила со вздохом: - Ох, старею я, девки!..

Снегурочка прыснула в кулак, Мочалка же продолжала смотреть на подругу круглыми испуганными глазами. В этот момент в прихожей задребезжал дверной звонок.

Машка подскочила с кресла как распрямленная пружина. Первый шаг она сделала было в сторону входа, но вдруг резко развернулась и устремилась в противоположном направлении.

- Проводите его в мою комнату! – звенящим от волнения голосом велела она подругам. – Сами оставайтесь тут…

Дверь за Потрошительницей с грохотом захлопнулась. Снегурочка удивленно посмотрела на Мочалку, потом пожала плечами и пошла открывать.

Когда Энтони вошел в Машкину комнату, хозяйка стояла у окна, внимательно разглядывая тянущийся через двор обшарпанный штакетник.

- Эээ… Маха, к тебе эээ… гость! – в голосе Мочалки было что-то такое, отчего Потрошительница резко обернулась. И обомлела!

Командор был одет в шикарный серый костюм с синей искоркой, светло-голубую рубашку, красиво оттеняющую его каштановую бородку, и моднейший узкий галстук в косую полоску. В руках он неловко держал внушительных размеров букет.

- Бог мой, Энтони!!! – ахнула Машка, прижав руки к щекам, будучи не в силах скрыть своего потрясения. - Не пугай меня! Этот прикид… цветуечки… Что стряслось??? Ты пришел делать мне предложение?!.. О, нет… я сейчас банально грохнусь в обморок…

- Почему сразу нет? – попытался улыбнуться командор, выглядя при этом в высшей степени смущенным. – Ты же еще даже не слышала сути моего предложения… - он нервно оглянулся в поисках, куда бы пристроить явно мешающий ему букет и в конце концов просто положил его на стол.

- Хм… - протянула Потрошительница, склонив голову на бок и внимательно глядя на гостя. - Сути, говоришь?.. Ну, да… действительно не слышала… Хорошо… будем считать, что первый шок от твоего потрясающего вида у меня чуточку прошел, и я готова к конструктивному диалогу…

- Что мне всегда нравилось в тебе, Маха – так это твое несравненное чувство юмора! – заметил Энтони, аккуратно присаживаясь на краешек дивана.

- И только? – Машка укоризненно подняла одну бровь.

- Ну… - Лембент снова смутился. – В другой раз я бы отшутился, но сейчас… кхм… Откровенно говоря, не только… Разумеется, эээ… никто не оспорит, что ты обладаешь и другими… эээ… столь же несравненными достоинствами!

- Вау! – тихонько воскликнула Потрошительница! – Боюсь даже спрашивать, что случилось… и чем этот раз настолько отличается от других… Хотя, нет! Я поняла! Наверное, я просто сплю! Иначе с чего бы блистательный Энтони, который раньше видел во мне одни недостатки, вдруг ни с того ни с сего…

- Неправда! – возмущенно перебил ее Лембент. - Это наговор! Я никогда так не думал!

- Но говорил!

- Да не может быть! Ну, по крайней мере, не столь категорично! - Машка не перебивала, но вопреки (или благодаря) ее молчанию речь командора с каждым словом становилась все сбивчивее и неувереннее. - И вообще… ну, даже если когда-нибудь и говорил, то исключительно эээ… в воспитательных целях… В конце концов, насколько я понимаю, эээ… восхваление своих безусловных достоинств ты и так неоднократно слышала от многочисленных эээ… поклонников…

- Не поняла… - Машка наморщила лобик. – Это ты сейчас так попытался нахамить?

- С чего ты взяла? – искренне удивился Энтони. - Во-первых, ты же знаешь, что я знаю, что все это у тебя просто игры… вполне невинные. А во-вторых, разве есть что-то обидное в том, что у красивой девочки много поклонников? ..

- О! – выразительные глаза Потрошительницы округлились. - Я не ослышалась? Подожди-ка, сяду поближе, чтобы ничего не упустить! – она подошла к дивану и плюхнулась рядом с Лембентом, подобрав под себя ноги. - Теперь рассказывай подробно!

- О чем? – переспросил командор, отводя смущенный взгляд от обнажившихся Машкиных коленок.

- О том, как ты меня охарактеризовал… О моих достоинствах…

- В смысле, что ты эээ… довольно привлекательная?

- Эээ… - передразнила его Потрошительница. - Вообще-то возле окна мне послышалось эээ… несколько другое определение… Впрочем, возможно, все дело в эээ… искажающей акустике этой комнаты…

- Ну, хорошо, хорошо! – было заметно, что слова даются обычно легкому на язык Энтони с большим трудом. – Я откровенно признаю, что эээ… что, в общем-то никогда и не отказывался от факта эээ… и, в общем-то даже не делал из этого особого секрета эээ… что ты… очень красивая девочка… Да что там! – он вскинул голову, словно решившись на отчаянный поступок, и, глядя собеседнице прямо в глаза, выпалил: - Вряд ли я погрешу против истины, если даже заявлю, что ты самая красивая девочка из всех, с кем я когда-либо был знаком! Но еще больше мне нравится, что ты умная… добрая… отзывчивая… веселая… непосредственная… И вообще ты замечательный человечек и хороший друг! Уфф! Ну, и тяжко же мне дается этот разговор! Я прямо взмок! – признался командор, вынимая из кармана клетчатый платок и промокая им действительно вспотевший лоб.

- Да-да, я понимаю! – Машка тоже была заметно смущена, но попыталась отшутиться: - «Я старый солдат и не знаю слов любви!..»[2]

Не отнимая платок от лица, Лембент со смешанным чувством посмотрел на Потрошительницу. Так продолжалось несколько секунд, а потом они вдруг одновременно расхохотались.

- Ладно, Энтони! – отсмеявшись, Машка серьезно взглянула на гостя. – Прости, что заставила тебя так разоткровенничаться! Но уж не могла устоять перед искушением воспользоваться твоей неожиданной покладистостью… Честно говоря, мне уже приходилось получать подобные признания, но… особо приятно было услышать это от тебя… - она кокетливо опустила глазки. – Будем считать, что мое самолюбие полностью удовлетворено, и теперь я смиренно готова выслушать твое предложение!..

- Ну… - командор нервно потер переносицу. – После таких откровений даже как-то… некуртуазно вспоминать о делах… Но вообще-то я пришел к тебе для важного разговора… На карту поставлено многое… да что там! Возможно, все мое будущее! Да и не только моё…

- Боже, как интригующе! – протянула Потрошительница.

- Маха, я вполне серьезно! – воскликнул Энтони, резко обернувшись к девушке всем корпусом и в волнении взяв ее ладошки в свои. – Понимаешь, я задумал, пожалуй, самую крупную в своей жизни аферу!

- Я поняла это еще утром! – улыбнулась та уголками губ, не делая попытки освободиться.

- Да… И наша сегодняшняя неожиданная встреча на корабле пришельцев натолкнула меня на мысль… Да, впрочем, кого я пытаюсь обмануть! Ладно… раз уж начал откровенничать, так пойду до конца! Не встреть я тебя там, все равно бы разыскал и поговорил, прежде чем принимать решение! В общем, такое дело… Как бы тебе сказать…

- Ты хочешь улететь с ними?

- О… - командор посмотрел на Машку широко открытыми глазами. – Я… тебе говорили когда-нибудь, что ты очень умная девочка?

- Возможно, - та скромно потупилась.

- Ты правильно догадалась! Сначала у меня была мысль попробовать как-то использовать потенциал пришельцев на Земле, но потом родился более дерзкий план! Ну, что скажешь?

- А что я должна сказать? Ну, это… скатертью дорожка! Или лучше -счастливого пути, что ли? Впрочем, если ты предпочитаешь – то семь футов… точнее… мы как раз недавно проходили - астрономических единиц[3] под килем!

- Маха… ты сейчас прикидываешься или в самом деле не понимаешь? - Энтони с силой сжал ее ладошки. - Я предлагаю тебе тоже лететь!

- Здрассьте вам! – Потрошительница подняла на него удивленный взгляд. – А мне-то это еще зачем? У меня, знаешь ли, выпускные экзамены на носу!

- Хм… Насчет того, зачем это мне, вопросов, очевидно, не возникает…

- Ну, про тебя и так все понятно… Тебя обуревают слишком глубокие страсти и слишком великие идеи… Твоей мятущейся душе тесно на нашей маленькой планете… Ты хочешь слишком многого, и твои амбиции тянут тебя к звездам…

- У нас сегодня что, фестиваль комплиментов? – смутился Лембент. - Ты говоришь прямо как вдохновенный пиит!

- Ну, стихи я действительно очень люблю… - согласилась Машка. - Но зачем мне при этом куда-то лететь? Если захочу посмотреть на звезды – их видно и с Земли…

- Положим, в Г-тауне не видно…

- Ну, можно выехать за город…

- Хорошо, хорошо… - сдался командор. – Поставлю вопрос более честно. Я хочу, чтобы ты полетела со мной! – и, видя, что собеседница не реагирует как надо, добавил в отчаянии дрогнувшим голосом: - Я прошу… я умоляю, наконец… я… я просто не смогу без тебя, Маха!

- О!.. – Потрошительница снова подняла на Энтони удивленный взгляд. – Это очень… сильное заявление… И как давно ты это понял?

- Сегодня утром, - честно признался Лембент. – Понимаешь… я вдруг осознал, что могу улететь и… потерять тебя навсегда… Не придирайся к словам – разумеется, я никогда и не обладал тобою в полном смысле… но то, что ты есть где-то неподалеку, и я могу в любой момент тебя увидеть – это было для меня таким естественным, как… как восход солнца… А тут… ты понимаешь, нет?

- Смутно… - еле слышно прошептала Машка, опуская голову. – И в какой момент ты это осознал? До того, как сказал мне, что не намерен менять наши отношения, или после?

- Черт! Ну да, не отвертишься, я действительно утром сказал это! – Энтони выпустил руки девушки, возбужденно вскочил с дивана, подошел к окну, за которым уже начал сгущаться сумрак, и уткнулся лбом в холодное стекло. – Да, я был глупцом! Конечно, я понял это после… когда вы с Мочалкой ушли. Я смотрел вам вслед с площадки, и у меня неожиданно сжалось сердце… Когда я вдруг осознал, что могу больше никогда тебя не увидеть, то еле сдержался, чтобы не побежать следом, догнать, обнять и больше никогда не отпускать…

- Может быть, и зря сдержался? – тихо спросила Машка, не поднимая глаз.

- Нет… - так же тихо произнес командор. - Не может быть, а точно. Сейчас-то я понимаю, что зря… - он снова подошел к дивану и неожиданно опустился перед Потрошительницей на одно колено, снова в волнении схватив ее ладошки. – Но я же довольно быстро опомнился! Маха… ты сможешь когда-нибудь простить мне эти несколько часов малодушия?

- Ооо… - задумчиво протянула та, с трудом пряча улыбку. - Тебе надо будет сильно постараться…

- То есть ты дашь мне шанс?

- Ну… шанс бывает даже у самых закоренелых преступников…

- Значит, ты полетишь со мной?! Ну, хотя бы ради того, чтобы наставить меня на путь исправления?

- А если я скажу «нет»?

- Тогда и я никуда не полечу! – твердо сказал Энтони.

- Вот как… То есть… из-за меня ты пойдешь на такую жертву?

- Вне всякого сомнения!

- Да… отчаянный у меня выбор! Но я же никогда не прощу себе, если подрежу тебе крылья! – деланно вздохнула Потрошительница.

- Значит, твой ответ – да? – в надежде воскликнул командор.

- Ох, Энтони… я тебе еще утром сказала - какой ты все же иногда нудный! - поморщилась Машка. - Разве ты не знаешь, чем отличается девушка от дипломата?

- Ну, как же! – улыбнулся Лембент, вставая на ноги. - Если дипломат говорит «нет» - то какой же это дипломат? А если девушка говорит «да» - то какая же это девушка, верно?

- Молодец! – улыбнулась и Потрошительница, тоже поднимаясь с дивана. - За сообразительность позволяю тебе… эээ… ждать и надеяться!

- Да, моя королева! – просиял Энтони. – Я буду очень сильно ждать и надеяться! - он обнял Машку и попытался притянуть к себе, но та вдруг с силой уперлась руками ему в грудь:

- Но, но! Не так быстро, ковбой! – полушутя - полусерьезно осадила она командора. – Если ты еще и намереваешься заодно под шумок сорвать мой поцелуй – то расслабься! Видишь ли, это особая награда… которую еще никому не удавалось заслужить! И у тебя пока что нет ровным счетом никаких привилегий!

- Ну, что ж! – улыбнулся Лембент. – Я поборюсь за этот приз…

[1] начальные строчки из «Письма к женщине» С. Есенина

[2] знаменитая, ставшая крылатой фраза полковника Чеснея из популярнейшей когда-то кинокомедии В. Титова «Здравствуйте, я ваша тётя!»

[3] мера измерения расстояний в астрономии, равная средней удаленности Земли от Солнца (около 150 миллионов километров)

Глава 5

Небольшой кабинет премьер-министра коалиционного правительства Земли (до вчерашнего дня служивший простой жилой комнатой в малометражке) казался особо тесным из-за собравшихся здесь людей. Сидящий возле письменного стола Петрович, по обыкновению, слегка рдея от повышенного внимания к своей персоне, рассказывал с трудом поместившимся на узком диване Митяю, Буху и Рогацио перипетии своего полета в Г-таун. В Харькове, как и в Москве, билетов достать не удалось, но благодаря помощи руководства футбольного союза и наличию болельщиков в самом Аэрофлоте форварда все же посадили на ближайший рейс. Правда, лететь ему пришлось на маленьком трехногом табурете в проходе. Когда Петрович дошел до того места, как во время посадки он скатился со своего сиденья и въехал в кухонный отсек прямо под ноги перепугавшимся стюардессам, слушатели душевно захохотали, а сам рассказчик зарделся еще больше.

Вертер Казановский, расположившийся особняком в единственном кресле в углу комнаты, лишь слегка усмехнулся. Уж он-то мог бы рассказать про своё замечательное путешествие гораздо больше, но предпочел помалкивать. Вообще, надо заметить - он никогда не афишировал свой успех у женщин. Хотя, может быть, и напрасно… Взять хотя бы знаменитого Вальку Павлова, который крупным достижением считал «раскрутить» стюардессу за время полета! Что тогда говорить про нашего коллекционера Прекрасного, который, находясь в воздухе, успел обзавестись сразу двумя новыми стац-дамами?.. Впрочем, оставим скромность на его совести – ведь он никогда не стремился к славе…

- Ладно, братаны! – отсмеявшись, Рогацио оглядел окружающих. – Кто-нибудь знает, что такое задумал наш новоиспеченный командор? Для чего он нас собрал?

- Разве это не очевидно? – поморщился Митяй. - Очередную преступную авантюру…

- А взрывать американские посольства – не преступные авантюры? - парировал Бух.

- Конечно, нет! Это справедливая идеологическая борьба во имя торжества идей марксизма-ленинизма! – горячо возразил Голубой. – И вообще… в реальной-то жизни я ни одного посольства не взорвал… пока что…

- Ну, и Энтони в реальной жизни тоже пока что никакого преступления не совершил…

- А я думаю, что нужно дождаться его самого и выслушать, - заявил справедливый Петрович. – После чего мы и решим, совершил или не совершал…

- Спасибо, дружище! – воскликнул премьер-министр, входя в комнату. – Я всегда знал, что на тебя можно положиться!

- Чем это от тебя воняет? – подозрительно потянул носом Топтыгин. - Духами, что ли?!

- Дихлофосом! – огрызнулся Лембент, заметно смутившись. Он быстро прошел к окну и приоткрыл форточку (в комнату ворвалась свежая струя фенола вперемежку с хлором, быстро перебив остальные запахи), после чего уселся на подоконник, рассеянно глядя куда-то в подпространство.

- А теперь с докладом выступит верховный и одновременно генеральный президент союза… как его там… забыл… УСЕФА, что ли? – разрядил затянувшуюся паузу Голубой.

- Спасибо, Митяй! – улыбнулся Энтони. - Пожалуй, действительно выступлю… Эх, дорогие друзья мои! – он увлажнившимися глазами обвел присутствующих. – Трудно выразить словами, насколько я благодарен вам за то, что вы собрались сегодня здесь! Особенно Петровичу и Вертеру, которые без раздумий откликнулись на мой зов и преодолели тысячи километров! К сожалению, я не дождался еще одного моего близкого друга – Филозофа, хорошо известного нашим Г-таунским товарищам. – Бух, Митяй и Рогацио кивнули. – Увы! В городе его нет… я разослал телеграммы и записки по всем возможным адресам, но… - командор вздохнул и развел руками.

- Не парься, братан! – попытался утешить премьер-министра Рогацио. - Найдется, куда он денется!

- Ну, да… я еще не теряю надежды! – Лембент взглянул на запястье. - У нас в запасе еще порядка трёх часов…

- Хм… А нельзя ли с этого момента поподробнее? – подал голос Вертер. - Какое событие должно произойти через три часа?

- Конечно, расскажу, старина! – кивнул Энтони. – Для того я вас и собрал здесь… Чтобы вы все вместе и каждый по отдельности приняли для себя чрезвычайно важное, судьбоносное решение… Готовы ли вы ввязаться в дерзкую, невероятную, безумную авантюру или…

- Или?.. – напряженно переспросил Митяй.

- Или мне придется с кем-то из вас расстаться, - печально вздохнул командор.

- Как это расстаться? – Петрович растерянно оглянулся, словно ища поддержки. – Мы ведь только встретились!

- К сожалению, навсегда, дорогой друг! Дело в том, что я… в общем, я решил улететь с пришельцами на их планету!

Сказать, что слова премьер-министра потрясли собравшихся, было бы слишком мягко. Петрович как был, так и остался сидеть с приоткрытым ртом. Бух растерянно оглядывал лица товарищей, словно пытаясь понять, пошутил командор или нет. Митяй укоризненно качал головой с кислой миной на лице. Даже всегда невозмутимый Вертер удивленно приподнял одну бровь. Лишь Рогацио воспринял известие с небывалым воодушевлением.

- Ну, ты выдал, братан! – воскликнул он, от возбуждения вскакивая и кидаясь пожать командору руку. – В натуре, уважаю! Признаться, у меня самого эта мысль вертелась с самого начала, но я не знал, как бы это получше… А что пришелец? Ты думаешь, он согласится?

- Он уже согласился! – улыбнулся Энтони. – Точнее, я бы даже сказал - он был просто вне себя от счастья…

- Когда это ты успел поговорить с ним об этом? – подозрительно спросил Митяй. – Вчера за столом я ничего подобного не слышал… Или ты хочешь сказать, что сейчас вернулся от него?

- Нет, сейчас я был у… впрочем, неважно. А возможность нашего полета мы с пришельцем обсуждали сегодня утром… пока вы дрыхли…

- Нашего? – пискнул Бух.

- Да! – твердо посмотрел на него командор. – Я лелею надежду, что по крайней мере некоторые из вас согласятся составить мне компанию в этом… гм… забавном приключении.

- Ничего себе у вас забавы! – укоризненно покачал головой министр государственной безопасности.

- Слушай, Митяй, а тебе не кажется, что ты слишком много болтаешь языком, а? - подал голос Топтыгин. – Может быть, дашь слово и другим… раз уж взял на себя функции председателя собрания?

- Ха! Сколько угодно! А ты что, тоже собрался примкнуть к формирующейся клике авантюристов и лететь?

- А чего? – министр промышленности дерзко посмотрел на Митяя. – Вот возьму и полечу!

- Бух, дружище, ты серьезно? – воскликнул Энтони. – Слушай, это же здорово! Я так боялся, что ты ни за что не бросишь тут своё хозяйство!

- Ну, хозяйство у него всегда при нем, командор! – подмигнул Рогацио, и, перекрывая общий смех, добавил: - Не знаю, кто о чем, а я имел в виду мозги…

- Да, твои мозги нам понадобятся очень сильно! – кивнул премьер-министр, нежно глядя на изобретателя и рационализатора. – Как и гражданам фирмы «УДАВ», которым я обещал помочь…

- Прямо всем гражданам и обещал? – не преминул вставить словечко Митяй.

- Да! – Лембент спокойно посмотрел на него. – В лице их уполномоченного представителя, господина Ким Ка-Линовского… Петрович, ну, а ты что скажешь?

- Я? – форвард слегка покраснел. – Ну, даже не знаю, Энтони… Вопрос действительно очень неожиданный… Чем бы я мог там заняться?

- А есть варианты? Что ты любишь и умеешь больше всего на свете?

- Разве ты не знаешь? Футбол, конечно!

- Вот им можешь и заняться.

- Ты серьезно? – Петрович испытывающее посмотрел на друга. – Думаешь, там играют в футбол?

- Не думаю, а знаю, - покачал головой командор. – Не играют. Я специально спросил у пришельца… Но, - добавил он, заметив разочарование на лице друга, - господин Ка-Линовский чрезвычайно заинтересовался моим рассказом об этой игре… правда, довольно дилетантским. Он заявил, что на их планете ничего подобного нет, и было бы просто прекрасно увлечь население футболом. Не забывай, что он - министр физкультуры и спорта! Как бы ты отнесся к роли популяризатора своей любимой игры в масштабах целой планеты, а, Петрович? Главный тренер… главный арбитр… главный игрок… главный…

Не дав премьер-министру договорить, форвард в возбуждении вскочил со стула. Глаза его вспыхнули фанатичным огнем, щеки зарделись словно маков цвет.

- Я лечу! Я лечу с тобой, дружище! – выпалил он.

- Эх… - вздохнул Митяй. – Черт побери… твои ораторские способности, Энтони – да направить бы в нужное русло! Каких бы великих свершений мы могли добиться вместе!

- Ну, так полетели со мной! – улыбнулся командор. – Вот и будешь иметь возможность направить…

- Я? – удивился Голубой. – Да перестань… Мне кажется, я никоим образом не подхожу для твоих планов… и вообще для всей этой затеи. Для меня ведь не секрет, что все вы считаете меня чудаком не от мира сего… нудным, пессимистичным, вечно спорящим, вечно сомневающимся… Я был бы белой вороной среди фанатиков с мутными глазами, слепо следующих за своим обожаемым вождем!..

- Душевно сказал, Митяй! – одобрительно крякнул Энтони. – Все-таки ты хоть и со странностями, но весьма неглупый человек! И я счастлив называть тебя своим другом… Что касается толпы фанатиков с мутными глазами – знаешь, без такого вот пессимистичного, спорящего и сомневающегося противовеса она может зайти черт знает куда! Так что в таком качестве ты нужен нам гораздо больше, чем еще один фанатик!

- Ты не шутишь? – просиял растроганный министр государственной безопасности.

- Нисколько! – покачал головой командор. – И пусть даже кто-то действительно считает тебя нудным чудаком, но все мы любим тебя именно таким, как ты есть!

- Правда? – казалось, Митяй сейчас расплачется от чувств.

- Конечно, правда! – хлопнул его по плечу Топтыгин. – Без тебя нам будет даже как-то… ну, не так!

- Вот видишь, старина! – хмыкнул Лембент. – Народ меня поддерживает… Тебя поддерживает! Так что с твоей стороны было бы просто… предательством бросать нас на произвол судьбы…

- Всё, всё, всё, уговорили! – замахал руками Голубой. – Уговорили, черти полосатые! Лечу с вами!

- Я очень, очень рад! – премьер-министр наградил Митяя благодарным взглядом и повернулся к Вертеру. – Ну, и остался ты, друг мой… Не побоюсь этого слова, самый задушевный мой друг!.. Пусть нас большую часть времени и разделяют расстояния, но, пожалуй, нет более близкого мне по духу человека! Что касается твоей любимой области приложения, – Лембент улыбнулся, - признаться, об этом я с пришельцем не разговаривал… пока. Ну, у нас еще не настолько сердечные отношения для столь эээ… пикантных тем. Но, я не думаю, что в фирме «УДАВ» зона твоих интересов сильно отличается от нашей…

- Это настолько не важно, что не имеет ровным счетом никакого значения! – спокойно заявил Вертер. – Ты же знаешь… я совершенно самодостаточен, и на самом деле для полного счастья мне абсолютно не нужны никакие зоны…

- Знаю… - кивнул командор. – И поэтому особенно надеюсь, что ты согласишься отправиться со мной. Хотя так же знаю, как ты не любишь летать!

- Да, не люблю! – подтвердил Казановский. – Особенно на большие расстояния… Но с другой стороны – передо мной возникает перспектива расставания с тобой навсегда… И если взвесить эти две вещи – на одной чаше нелюбовь к полетам, на другой – нежелание расставаться, то получается, что второе значительно перевешивает…

- То есть, получается, ты летишь?

- Ну… Судя по всему, получается, что – да… - улыбнулся Вертер.

- Как здорово! – премьер-министр сияющими глазами обвел собравшихся. – Друзья мои… братцы мои! Видит бог, сегодня – самый счастливый день в моей жизни! И не потому что завтра на рассвете мы отправимся в захватывающее путешествие, сулящее нам невиданные приключения… А потому что вы летите со мной! Признаюсь честно, я взволнован как никогда в жизни! Вы все доверились мне, а я взял на себя ответственность за вас! Но я уверен, что с вашей поддержкой справлюсь с любыми трудностями… мы все вместе справимся! И победим!

- Так выпьем за то, чтобы… - хихикнул Митяй, разрядив повисшую после пафосного выступления командора звенящую паузу.

- Кстати, а наш голубой друг совершенно прав! – спохватился Лембент. - Нашу своеобразную Тайную Вечерю просто необходимо подкрепить… при том, что я никоим образом не претендую на роль Спасителя! Так что приглашаю всех вас в соседнюю комнату, где накрыт небольшой фуршет!

Проголодавшиеся «апостолы» гурьбой поспешили к выходу.

Глава 6

Грохот ракетных двигателей смолк, и стало слышно, как тихонько ахнул Петрович, когда элекар начал проваливаться вниз. Вертер не издал ни звука, но лицо его напряглось до крайности.

- Не волнуйтесь, коллеги! – попытался успокоить их Митяй, который однажды уже испытывал ощущения, связанные со взлетом и посадкой БТРа. – Надеюсь, все закончится хорошо…

- Не понимаю, почему нельзя было доехать нормальным способом? – проворчал Бух. – Ведь каждый раз после посадки приходится заново складывать парашюты…

- Я уже объяснял, - спокойно ответил Энтони. – Со вчерашнего дня оцепление вокруг глайдера в лучшем случае не уменьшилось… А скорее всего, увеличилось многократно. Не забывайте, что на восемь утра назначен официальный контакт с пришельцем!

- Подумаешь, оцепление! – упрямо хмыкнул Топтыгин. – У меня разрядник есть!

- Ну, разрядником ты остановишь двух – трех человек, - так же спокойно возразил командор. – Ну, хорошо, хорошо… пусть десять! – улыбнулся он, заметив возмущение на лице министра промышленности. – А если их там будет сто? А если тысяча? Это первое… А второе – силовой прорыв через оцепление в принципе был бы обоснован, если бы мы сразу погрузились в глайдер и взлетели. Но вам же надо будет сделать еще один рейс… Или ты уже забыл, Бух?

- А… ну, да… конечно… То есть, нет, конечно… Ну, то есть нет, не забыл! – смутился Топтыгин.

- Не волнуйся, Энтони! – похлопал друга по плечу Вертер. – Мы же поедем с ним. Все будет в порядке!

- А я все-таки немного волнуюсь! – признался премьер-министр. – По-хорошему, мне бы надо самому… Но я клятвенно пообещал Ким Ка-Линовскому, что в десять вечера буду у него на борту и останусь до самого старта. Только на таких условиях он согласился ждать еще до завтрашнего утра. И так уже находится здесь почти двое суток. А, учитывая, как я его запугал…

- Ну, сам виноват! – не преминул попенять Митяй. – Наверняка наговорил ерунды… выставил нашу великую страну в каком-нибудь идиотском свете… Сам себе создал проблемы…

- Если и приврал – то самую малость, - возразил Энтони. – А если бы я всего этого не сделал, то завтра в десять утра мы бы не летели к звездам, а стояли бы в толпе зевак, наблюдающих за официальным контактом… в лучшем случае… Или смотрели бы новости по телевизору. Ибо я не уверен, что зрителей вообще подпустят сюда на пушечный выстрел…

В это время элекар совершил мягкую посадку в непосредственной близости от глайдера инопланетян. Друзья огляделись.

За день обстановка здесь существенно изменилась. Крылья леса, образующие разрыв, ощетинились двумя сторожевыми вышками с мощными прожекторами наверху. Между ними вырос двухметровый забор из деревянных щитов, полностью отрезавший поле от дороги. За забором кишел настоящий муравейник – ревела техника, солдаты возводили гигантское сооружение типа трибуны. К счастью, прожектора освещали не сам корабль пришельцев, а пространство перед ним, так что элекар, приземлившийся к тому же с другой стороны, между глайдером и дальней кромкой леса, никто не заметил.

- Ну, и как бы ты прорвался здесь? – поинтересовался командор, когда втягивающие парашюты двигатели стихли.

- Да понял уже! – проворчал Топтыгин, откидывая крышу. – Ладно, пошел менять заряды в двигателях…

- Итак, братцы, сверим часы! – Энтони обернулся к друзьям. – Без семи десять… пока вполне укладываемся в график. Теперь давайте еще раз пробежимся по вашим дальнейшим действиям… Уж извините за нудность, но сами понимаете…

- Да понимаем, понимаем! - успокоил премьер-министра Петрович. - Не переживай ты так, все помним! Сейчас первым делом едем к барышне, предупреждаем, даем два часа на сборы…

- А можем даже помочь ей упаковать бельё! - хихикнул Митяй.

- Не волнуйся, дружище! - улыбнулся командор. - Надеюсь, это от тебя не потребуется. Там есть, кому помочь…

- Да не слушай ты его, Энтони, - поморщился Петрович… - Значит, предупреждаем, потом едем на базу к Буху, помогаем собраться ему…

- Только без фанатизма! Я знаю Буха… дай ему волю - он заберет с собой всю свою кучу хлама! Не забудьте, что в багажнике должно остаться место для Машкиной поклажи… желательно с запасом.

- Я прослежу за этим! - успокоил друга Вертер. - Лично все пристрою! Чемодан с платьями… Чемодан с чулками… Чемодан со шляпками…

- Хватит, хватит! - со смехом остановил его премьер-министр. - Не думаю, что все будет настолько плохо! Но не удивляйтесь и не спорьте, если Машка вдруг захочет взять с собой любимую куклу или плюшевого мишку… Ведь она только строит из себя роковую даму, а в сущности еще такой ребенок! - в голосе Энтони послышалась нескрываемая нежность. - Да… Только уж не показывайте, что знаете это! Она ужасно не любит, когда с ней обращаются как с маленькой девочкой…

- Да все будет в порядке, дружище! - кивнул Петрович. - И кукол заберем, и мишек… И будем деликатны и предупредительны как с Первой Леди!

- Хорошо! - тряхнул головой командор и вылез из машины. - Ну, с богом, братцы! Главное - адрес не потеряйте!

- Он у меня здесь! - похлопал себя по нагрудному карману форвард.

- И я на всякий случай копию снял, - улыбнулся Вертер.

- Ладно… Буду ждать вас как… даже не подберу метафоры. Думаю, часа четыре на всё - про всё вам хватит…

- Хм… А мафиози нашему ты сказал - сбор в шесть! - удивился Митяй.

- Шесть - это крайний предельный срок! - уточнил Лембент. - На всякие непредвиденные обстоятельства… которых, надеюсь, не будет. На самом деле вы должны управиться значительно раньше!

- А Рогацио точно забирать не надо? - переспросил Петрович.

- Ну, он же сказал, что доберется сам! - пожал плечами Энтони. - К тому же я даже не представляю, где его искать. Секреты всё, тайны… Да и места у вас в элекаре, насколько я понимаю, для него не будет… Так что не отвлекайтесь от главной задачи!

- Поняли, поняли! - чуть не хором ответили компаньоны.

- Ну, все! Я пошел! До скорой встречи! Бух! - окликнул он министра промышленности, который все еще возился с ракетными двигателями. - Ваш старт наверняка вызовет за забором переполох, так что подожди, пока я поднимусь в глайдер! А то лестница с дороги просматривается… будет некстати, если меня пристрелят сейчас...

- Ага! - ответил тот, погромыхивая железом.

Утопая в рыхлой земле, командор медленно двинулся к кораблю пришельцев, стараясь держаться в его тени, лишь возле самого трапа ступив на освещенный участок. Но стоило ему взяться за поручень, как из-за опоры выскользнула маленькая стройная фигурка в огромных солнцезащитных очках, закрывающих половину лица…

Глава 7

- Маха! - ахнул ошеломлённый премьер-министр. - Ты!.. Я же тебе весь вечер звонил, но никто… никого!.. Но… как ты пробралась сюда?

- Как и утром… - пожала плечами Потрошительница. - И жду тебя здесь уже черт знает, сколько… Замерзла как собака!

- Ох, ну, что же ты, милая!.. - залепетал Энтони. - Я же послал ребят, чтобы за тобой заехали, доставили… Но ладно… ерунда… это замечательно, что ты уже здесь… мне так намного спокойнее… Ты не представляешь, как я волновался! А что замерзла - не беда… пойдем скорее наверх… уж я тебя согрею, поверь! Где твои вещи?

- Их здесь нет! - ровным голосом ответила Машка, глядя куда-то в сторону.

- Ну, ничего! Заберем, привезем… Все решим, все организуем! Но давай, сначала поднимемся в глайдер, а дальше уж будем разбираться со всем остальным, - командор взял ее за руку и потянул за собой. - Ой, и вправду, какая ты холодная!

- Что ж я, обманывать буду! - заметила та, не сделав попытки сдвинуться с места.

- Маха, у тебя все в порядке? - озабоченно спросил Энтони, заглядывая в лицо Потрошительницы. - Что-то ты мне не нравишься…

- Да? - иронично переспросила та. - Надо же, как быстро у тебя меняются взгляды! А всего шесть часов назад как будто нравилась…

- Солнце моё, ну что ты придираешься к словам! - премьер-министр поднес маленькую ладошку девушки к губам, одновременно целуя и согревая дыханием ее пальчики. - Ты же понимаешь, что я имел в виду только твое настроение! А сама ты нравишься мне по-прежнему… очень-очень сильно!

- Ну и… жаль! – вздохнула она.

- Кого жаль? Или чего? – не понял Лембент. – Машань, ты начинаешь меня пугать! Давай все же поднимемся наверх, а?..

- Нет… Энтони… мне действительно очень жаль! – голос Потрошительницы словно надломился. – Но знаешь… ты… ты ошибся!

- Когда я ошибся? В чем?

- Сегодня днём… Помнишь, ты сказал, что я… хороший человек. Это не так! Я… плохой человек… ты не представляешь, насколько я гадкая!

- Это все совершенная ерунда! – рассеянно пробормотал командор, с обожанием глядя на Потрошительницу. – Все равно я люблю тебя такой, какая ты есть и… все остальное не имеет для меня ровным счетом никакого значения!

- Ох, Энтони… зачем ты говоришь мне это! – дрожащим голосом воскликнула Машка. – Ты хочешь, чтобы я здесь и сейчас разрыдалась?

- Но… хм… - премьер-министр смутился. – Нет, конечно… И вообще, - он попытался перевести все в шутку, – мне казалось, раньше ты говорила, что никогда не плачешь…

- Да, это правда! – Потрошительница подняла лицо на Лембента. – Я действительно раньше никогда не плакала… разве что в самом детстве… А теперь – вот! Полюбуйся! – она резким движением сдернула свои огромные очки, и командор со сжавшимся сердцем увидел её сильно покрасневшие, опухшие от слез глаза.

- Ох… девочка моя! – воскликнул он, прижимая Машку к себе. – Боже мой, да что же я с тобой такое натворил!!!

- Это не ты… это я с собой натворила! – уткнувшись командору в грудь, Потрошительница еле сдерживала душившие ее рыдания. – Я проревела без остановки, наверное, часа четыре… и поделом! Нельзя было… я не имела права так поступать с тобой!

- Ну, что ты все заладила глупости! Натворила… поступила… - забормотал Лембент, осторожно гладя девушку по спине. – Ты здесь… со мной… и это главное! А все остальное… что бы ты ни сказала, что бы ни сделала - полная ерунда!..

- Энтони… Энтони… - сдавленно прошептала Машка. – Ты же уже все понял… просто боишься в это поверить! Я… - она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. - Я не полечу с тобой!..

- То есть как… как не полетишь? – на самом деле новость прозвучала для несчастного премьер-министра словно гром среди ясного неба, ослепила будто вспышка черной молнии, отчего он наполовину перестал соображать и забормотал словно в горячечном бреду: - Но как же… Почему?.. Ты ведь пообещала… То есть… я понадеялся… И уже ребятам всем… И Рогацио… где же я его теперь… Маха… - он запнулся и с надеждой посмотрел на Потрошительницу. – Машанька, солнышко… Ведь это была шутка, правда? Пусть не очень веселая, но… Ну, скажи, что ты пошутила!

Девушка отрицательно покачала головой. Ее плотно сжатые губы дрожали, по щекам потекли крупные ручейки. Это вывело командора из ступора.

- О, нет! Только не плачь, любимая моя! – воскликнул он, прижимая Машку к себе и лихорадочно целуя её мокрые соленые глаза. – Не плачь, милая! Никакие блага мира не стоят твоей слезинки! Всё будет хорошо… я все решу! Ребята меня поймут… уверен! И Рогацио постараемся предупредить… а не получится – да и пускай летит, в конце концов изначально это была его идея…

- Нет… нет, Энтони! – Потрошительница отстранилась от Лембента, чтобы заглянуть ему в лицо. – Нет… Ты не должен оставаться из-за меня! Это будет… бессмысленно!

- Вовсе не бессмысленно! – премьер-министр уже отошел от шока, вызванного ужасным известием, и заговорил почти спокойно. – Если ты имеешь в виду, что не позволишь развиться эээ… новому витку наших отношений, начавшемуся… то есть, я думал, что начавшемуся сегодня – что ж… это твое право! Вернемся на прежний уровень! А я буду жить надеждой, находясь поблизости… Довольствуясь тем, чтобы хоть видеть тебя изредка…

- Нет, Энтони… нет! – сбивчиво повторила Машка. – Ты не понимаешь… Я… У меня уже есть… друг… Это не обычная моя игра, это серьезно! – добавила она, заметив скепсис в глазах командора. – Я… я люблю его! И завтра утром мы уезжаем… далеко! Ты больше никогда меня не увидишь!

Лицо Лембента потемнело. Некоторое время он напряженно смотрел вдаль, сжав зубы до такой степени, что на висках набухли вены. Потрошительница молчала, опустив голову. Слезы на ее щеках высохли.

- И… как давно это у вас? – наконец хриплым голосом спросил премьер-министр, не поворачивая головы. – То есть… меня не интересует день и час… Просто хотелось бы знать… это произошло до моего сегодняшнего визита к тебе или после?

- Ну, конечно, до! – легко сказала Машка. – Не думаешь же ты, что за пять часов можно влюбиться, поменять жизненные планы и еще успеть притащиться сюда?

- Можно успеть и больше, - ответил Лембент, по-прежнему глядя в сторону. – Но я тогда просто не понимаю… там, у тебя в комнате… сегодня… мне показалось, что…

- Ох, Энтони, Энтони! – вздохнула Потрошительница. - Я ведь не зря сказала тебе, что я плохая… очень плохая! Ты забыл, что меня называют девочкой-динамо? Когда ты приехал ко мне, я просто не могла отказать себе в удовольствии обработать по своей стандартной программе и тебя… точнее, это получилось само собой. Как говорится, не ты первый…

- Ну да… действительно… - пробормотал командор. – С чего я взял, что обладаю какой-то исключительностью?.. Значит, не смогла отказать себе в удовольствии… хм... Что ж… по крайней мере, я рад, что доставил его тебе!

- О, еще какое! – усмехнулась Машка. – Ты сам мог заметить это по состоянию моих глаз! На самом деле ты действительно обладаешь исключительностью и… - её голос дрогнул, - и мне очень жаль, что так получилось, Энтони! Правда! Конечно, я даже не надеюсь, что ты когда-нибудь сможешь меня простить, но…

- О каком прощении ты говоришь, Маха? – Лембент наконец посмотрел на Потрошительницу. – Кто бы мог обвинить девушку за то, что она влюбилась? Вся вина лежит исключительно на мне! Ведь никто не мог помешать мне опередить твоего эээ… избранника! Если бы я решился на объяснение с тобой не за двенадцать часов до взлета, а неделю… месяц… год назад… все было бы совсем по-другому!..

- Значит… - Машкин голос дрогнул. – Я могу рассчитывать на то, что… что мы расстаемся друзьями?

- Конечно, солнце! – командор взял ее ручку и осторожно поднес к губам. – Ты навсегда останешься в моем сердце как самое светлое… самое нежное… самое прекрасное воспоминание! Воспоминание… - повторил он тихо, опуская голову. – Однако, какая удивительная штука – наша жизнь! Часа четыре назад я назвал сегодняшний день самым счастливым в своей жизни… Сейчас столь же уверенно готов признать его самым несчастным!..

- Гореть мне за это в аду! – пробормотала Потрошительница.

- Хотел бы я попасть в один котел с тобой! – попытался улыбнуться Лембент. – Ну, или хотя бы в соседний…

- Ты… ты по-настоящему великий человек, Энтони! – Машка посмотрела на него заблестевшими от снова набухающей влаги глазами. – Настолько же великий, насколько я ужасная! Твоё великодушие… оно…

- Ну что ты, Маха… - смущенно забормотал командор. – Я вовсе не…

- Помолчи! – Потрошительница прикрыла ему рот своей ладошкой. – Помолчи, пожалуйста, Энтони! Ты действительно исключительный человек и… ты достоин того, чтобы ради тебя я нарушила еще одно своё «никогда»… вот! – она вдруг привстала на цыпочки и быстро поцеловала его. – Ты заслужил свой приз и… надеюсь, теперь у тебя останутся обо мне не только горькие воспоминания.

- Обещаю тебе! – прошептал Лембент, судорожно прижимая девушку к себе.

Стояла чудесная мартовская ночь… Мягкий лунный свет лился сверху, озаряя землю нежным серебром, еще выше мерцали далекие чарующие звезды. Там на чудовищных скоростях мчались по орбитам планеты… сталкивались и взрывались галактики… зажигались Сверхновые… Но две фигурки, крошечные и ничтожные по сравнению с масштабом Вселенной, слившись в одну, не замечали всего этого…

Наконец Потрошительница отстранилась от Лембента.

- Все, Энтони… все, милый мой… - прошептала она. - Я… больше не могу… Мне надо идти… Прощай… Прощай, мой дорогой… друг!

- Прощай, любимая! – прошептал командор.

Машка медленно, спиной, пятилась назад. Из глаз ее снова потекли обильные слезы. Вдруг она споткнулась, пошатнулась, резко развернулась и стремглав бросилась к ближайшему лесу.

Некоторое время премьер-министр стоял неподвижно, глядя ей вслед, а потом вдруг, словно сраженный пулей, медленно осел на землю, уткнувшись лбом в ледяной металл опоры. Неизвестно, сколько бы он оставался в этой неподвижной позе, но тут наверху с шипением открылась дверь шлюза, и послышался взволнованный голос пришельца:

- Господин Лембент! Вы здесь? Я случайно увидел вас на экране… С вами все в порядке?

- Да… - хрипло ответил командор, поднимаясь с земли. – В полном…

С трудом ухватившись за поручень, он, шатаясь, словно пьяный, начал взбираться вверх по трапу.

Глава 8

- Нет… вы видели это, парни? – мрачно спросил Петрович, когда золотистая коса Потрошительницы последний раз мелькнула между деревьями.

- С-сука! – с чувством произнес Митяй.

- Поддерживаю коллегу, - подал голос Вертер. – При том, что девочка очень даже так ничего себе! - он сладко причмокнул. – В общем, я понимаю нашего командора…

- Бедный Энтони! – вздохнул форвард. - Даже не представляю, как ему сейчас тяжело!

- Может быть, надо подняться к нему… поговорить… поддержать? – предложил Бух.

- Не думаю! – покачал головой Казановский. - Лично у меня, к счастью, абсолютный иммунитет к психическому заболеванию, именуемому «любовь»… но я много раз видел бесноватых… эээ… пардон, я хотел сказать, заболевших… Полагаю, сейчас нашему другу никто не нужен…

- Кроме одной… неблагодарной особы! – заметил Голубой.

- Ну, это лекарство мы ему, к сожалению, дать больше не можем! – со вздохом добавил Петрович.

- Не можем или не хотим? – уточнил Вертер.

- Что ты имеешь в виду? – форвард удивленно взглянул на товарища. - Есть идеи?

- Все очень просто! – чуть улыбнулся коллекционер Прекрасного. – Я думаю, что Энтони совершенно забыл о том, что мы оставались здесь… А мы в свою очередь могли и не видеть этой душераздирающей сцены…

- И?! – напряженно переспросил форвард.

- И, соответственно, не знать об эээ… изменившихся обстоятельствах…

- Черт побери! – воскликнул Топтыгин, с восторгом глядя на Вертера. – Старик, а ведь это действительно идея! Ты молодец!!!

- Стараюсь! – скромно улыбнулся Казановский. – Таким образом, что мы имеем? Мы имеем совершенно четкие инструкции от нашего эээ… предводителя…

- Которые состоят в том, чтобы отправиться к Машке и привезти ее сюда! – засмеялся министр промышленности. – Нет, ты не просто молодец! Ты гений!

- Чему ты радуешься, Бух? – мрачно спросил Митяй. – Ты разве не видел, что здесь произошло? Ну, приедем мы к ней, скажем: «собирайся, у нас инструкции!»… А она нам – «да, конечно, сейчас, только чулочки подтяну и реснички подкрашу…»

- Дались тебе её чулочки… - растерянно пробормотал министр промышленности. – А вообще-то ведь он прав… Об этом я не подумал… Вертер, а ты что скажешь? Это ведь была твоя идея…

- Ну… мы должны попытаться убедить барышню…

- Не, я пас! – покачал головой Топтыгин. – Я не по этой части! У меня очень мало опыта общения с девчонками…

- На меня можете даже не смотреть! – подал голос Голубой. – По сравнению со мной Бух – просто Дон Жуан! Может быть, Петрович?

- Не… я… тоже как-то… не очень в этих вопросах… - зарделся форвард – Не, ну, если Вертер возьмет на себя главную роль, то я попробую эээ… ассистировать… Но не более того…

- Мда… компания подобралась! – добродушно проворчал Казановский. – Эх… не в моих это правилах, но чего не сделаешь ради Энтони!..

- А у тебя получится? – с сомнением в голосе спросил Митяй.

- Драгоценный, полную гарантию тебе может дать только страховой полис! – заметил коллекционер Прекрасного. – Раньше обычно как-то получалось… Но это для себя! Честно признаюсь, клеить девушек для других я еще никогда не пробовал…

- А не получится – так мешок на голову и… - отважно блеснул очками министр промышленности.

- Фу… как грубо! – поморщился Петрович. – Такую красивую девочку – и в мешок…

- А обращаться так с нашим командором не грубо? – запальчиво парировал Бух. – Ты видел, как он упал? Тебе не жалко его было?

- Между прочим, друг Топтыгин прав! – заявил Казановский. – Оставив на потом обсуждение этической стороны вопроса, хлороформ в качестве дополнительной превентивной меры я бы взял…

- Друзья, ну что вы такое говорите! – воскликнул форвард. – Вы что, серьезно допускаете вариант применения насилия? Разве вы сами не понимаете, что у девушки с такими эээ… выдающимися внешними данными просто обязана быть очень высокая самооценка! И она никогда не простит командору грубого обращения с ней!

- Грубого? – переспросил Вертер. – Но мне показалось, что Энтони был с ней вполне деликатен…

- Да что ж ты не понимаешь! – рассердился Петрович. – Я имею в виду ее гипотетическое похищение!

- Наоборот, я прекрасно понимаю, что наш премьер-министр даже в мыслях не держал похищение своей возлюбленной! – возразил Казановский. – Разве он давал нам такое распоряжение?

- Нет! – во весь рот улыбнулся Топтыгин. Было заметно, что идея нравится ему все больше и больше.

- Совершенно верно, нет! – продолжал Вертер. – Нам было поручено тупо поехать к барышне и тупо доставить ее на корабль. Что мы, тупые исполнители, и намереваемся сделать… Ну, а если в своем тупом исполнительском рвении мы эээ… несколько перегнем палку, то… - он улыбнулся. – Я полностью присоединяюсь к мнению футболиста о выдающихся, как он красиво выразился, внешних данных этой особы… но если она никогда не простит за грубое обращение нас, то лично я постараюсь это пережить!

- И я тоже! – счастливо захихикал Бух. – Друг, я говорил тебе, что ты гений?

- Возможно! – скромно улыбнулся тот.

- Ну, не знаю… - пробормотал Петрович. – С одной стороны, в логике вам не откажешь… Но как-то не нравится мне все это…

- А ты думаешь, мне нравится? - поморщился Казановский. - Если хочешь знать, я вообще убежденный пацифист и противник какого-либо насилия. Но в нашем случае имеет место пресловутый выбор меньшего из двух зол… Если мы сумеем раздобыть для командора его ненаглядную, какова вероятность того, что у них все будет хорошо?

- Ну, ты и вопросы ставишь! - хмыкнул форвард. - Я тебе что, звездочет? Ну, может быть, пятьдесят на пятьдесят… Может быть, конечно, и побольше…

- Пусть даже и поменьше! Даже если всего один процент! А какова вероятность благополучного исхода, если мы ничего не предпримем и оставим все как есть?

- Да никакой! - воскликнул Топтыгин. - Ноль целых, ноль десятых! Как у них вообще что-то может быть, если он улетит, а она останется?

- Черт! – восхищенно покачал головой Митяй. – Слушай, Вертер, ну как это у вас с Энтони удается так здорово убеждать людей! Я прямо завидую!..

- Ну, хорошо! - согласился Петрович, не обращая внимания на возгласы Голубого. - То, что девочка будет на нас обижаться – это, допустим, мы действительно переживем… А что насчет Энтони?

- А что Энтони? – легкомысленно переспросил Казановский.

- Как он отнесется к тому, что мы притащим его возлюбленную в мешке?

- Ну, мешок – это же образно! – возразил Бух. – Не придирайся к словам! Можем принести на вышитом покрывале… или на шелковых подушках, если тебе больше нравится…

- На самом деле, я имел в виду другое! – заметил форвард. – Не детали, а сам факт! Я знаю командора очень давно… он благородный и порядочный человек! И вряд ли согласится вернуть любимую таким варварским способом! Поэтому если мы привезем девочку не по её доброй воле, а в беспомощном состоянии – то не имеют значения декорации! И я очень удивлюсь, если он не прикажет нам немедленно отвезти ее обратно!

- Я знаю Энтони еще дольше, чем ты, - заметил Вертер. – И не то что удивлюсь… просто никогда не поверю в то, что он может не приказать нам сделать этого…

- Но… - задумчиво пробормотал Бух. – Но тогда ведь получается, что твой план летит ко всем чертям?

- Вовсе нет! – улыбнулся коллекционер Прекрасного. – Получается, что вы не дослушали его до конца, а начали додумывать глупости…

- Ну, давай, давай, не тяни уже! – нетерпеливо потребовал Митяй.

- На самом деле, совершенно неважно, в какой эээ… упаковке мы доставим барышню на корабль в случае ее несогласия – в покрывале, в коробке, в банке… Хотя лично мне самым оптимальным представляется некий невзрачный сверток… возможно, что-то типа спального мешка… «Кавказскую пленницу», надеюсь, все смотрели? Но самое главное – чтобы Энтони ни о чем не догадался!!!

- О… - задумчиво пробормотал Бух. – Понимаю тебя… Сложно, но… возможно…

- Ага… Скажи еще, по частям! - скептически поморщился Петрович. – Так ведь еще незаметнее! Не в одной банке, а в нескольких…

- Нет, этот груз должен быть доставлен совершенно целым и невредимым, - не поддался на издевку Казановский. – И мы будем обращаться с ним как с вазой династии Цинь[1]… А что касается сложностей, о которых упомянул Топтыгин… думаю, они здорово преувеличены! Достаточно вспомнить, в каком состоянии находится наш командор…

- Что ты имеешь в виду?

- Насколько я понимаю – опять же из моего опыта наблюдений за заболевшими – Энтони сейчас в полной прострации лежит где-нибудь на диване… Весь мир для него сжался до размеров горошины… Поэтому в лучшем случае он сумеет найти силы, чтобы встретить нас у входа. Но досматривать наш багаж он точно не станет!

- Ну, допустим… - медленно кивнул Митяй. – Допустим, все у нас получилось… Ну, то есть не получилось по-доброму, и мы привезли ее в спальном мешке… Допустим, незаметно пронесли на корабль… А дальше? Когда ты думаешь открыть ящик… или мешок Пандоры?

- А дальше, как говорится, война фронт покажет, - спокойно ответил Вертер. – Отлетим немножко и выпустим… Не думаю, что на расстоянии нескольких парсеков[2] от Земли кто-то станет разворачивать звездолет… Конечно, пошумят маленько, поскандалят, без этого никак – это уж порядок такой… И нам по голове прилетит непременно… причем, от обоих… Но потом все постепенно утрясется, что называется, стерпится - слюбится, и в итоге, надеюсь, всем будет счастье…

- Ну, им-то понятно! – хихикнул Голубой. – А нам с чего?

- А с того, что мы поучаствуем в воссоединении двух сердец! – пафосно воскликнул Бух.

- О! – улыбнулся коллекционер Прекрасного. – Драгоценный, да ты, оказывается, не только изобретатель, но еще и поэт!

- А то! – выпятил грудь министр промышленности. – Ну что? Все пристегнуты? Я взлетаю…

[1] китайская императорская династия 324 – 206 гг. до н.э.

[2] мера измерения расстояний в астрономии, равная примерно 200 000 астрономических единиц (3*10¹³ км)

Глава 9

Элекар медленно, ежесекундно проваливаясь в глубокие колдобины, пробирался сквозь невероятно плотные, осязаемо густые облака разноцветного дыма, местами висевшего четко разделенными слоями, местами создающими причудливые фигуры вроде сводчатых арок и колоннад. Лишь изредка свет мощных фар вырывал из темноты расплывчатые очертания унылых серых заборов, за которыми угадывались темные мрачные корпуса. Ни один фонарь не освещал эти удручающе пустынные, навевающие гнетущее чувство улицы. Казалось, что машина движется через самый настоящий Ад…

- М-да… невесело тут у вас! – заметил Петрович.

- Ну, а что ты хотел! Это же самая окраина города… считай, промзона, - пояснил Бух. – Ничего, мы уже привыкли…

- Я удивляюсь, как ты вообще ориентируешься в таком дыму! – поморщился Вертер. – Ведь того и гляди угодим в какой-нибудь люк или щель…

- А я по приборам! – весело пояснил министр промышленности. – А все люки и щели уже наизусть знаю… Впрочем, мы уже приехали… Заметили, здесь уже немного почище?

Действительно, освещаемые фарами массивные металлические ворота, перед которыми остановился элекар, были видны довольно отчетливо. Влево и вправо уходил высокий бетонный забор, скрывающийся в дымном мраке.

Топтыгин извлек из кармана уже знакомый читателю микрокалькулятор и набрал комбинацию клавиш. Тяжелые створки раздвинулись, и машина въехала во двор. Крыша откинулась, и друзья вылезли наружу.

- Добро пожаловать на мою производственную базу! – торжественно объявил Топтыгин.

В мутном свете разгорающихся по периметру галогеновых фонарей перед глазами друзей предстало весьма странное место! Бетонный забор, увиденный на въезде, с трех сторон ограждал довольно большой пустырь, дальний конец которого терялся в густом клубящемся тумане. Всю видимую территорию загромождали внушительные кучи самого разнообразного хлама. Здесь можно было увидеть все, что угодно – проржавевшие остовы автомобилей, сломанные детские коляски, разбитые холодильные витрины, плетеную гондолу воздушного шара, лопнувшие чугунные радиаторы, старую мебель, отработанную ступень ракеты-носителя, электрические шкафы, железнодорожные колесные пары, трубы разного диаметра, горы макулатуры… На самом деле, производственная база напоминала самую обычную городскую свалку!

- Ну, что ж… эээ… уютненько тут у тебя… - пробормотал Петрович, озираясь по сторонам. - А что в той стороне, где нет забора?

- Там берег нашего городского озера, - пояснил министр промышленности. - Можете посмотреть… только обувь снимите обязательно!

- Это еще зачем? - подозрительно уточнил Вертер.

- Очень грязная вода! Резиновая лодка полностью растворяется за пятнадцать секунд… Автомобильная покрышка - за минуту…

- Ничего себе! - возмутился форвард. - А ты говоришь - обувь снимите… Мне, между прочим, ноги еще понадобятся!

- Ну, люди у нас тут купаются, - пожал плечами Топтыгин. - Правда, только нудисты… - добавил он с улыбкой.

- Почему?

- Потому что любой купальник растворяется за несколько секунд…

- Нет, я, пожалуй, воздержусь от экскурсии, - покачал головой Петрович. - Это вы тут уже привыкшие…

- А что у тебя тут за бумаги, Бух? - спросил Митяй, вытаскивая из ближайшей кучи толстую пачку, исписанную крупным каллиграфическим почерком. – Неужели, рукопись? Твоя?

- Не, не моя! – не глядя, отказался от авторства министр промышленности. – Мне такой ерундой некогда заниматься! А откуда тут что берется… да само как-то… копится и копится… Выбрасывать-то жалко – вдруг пригодится…

- Знаешь, ты кто? - улыбнулся форвард. - Ты Плюшкин!

- Не, я Топтыгин…

- Коллега имеет в виду героя бессмертного романа Гоголя, - пояснил Голубой, продолжая разглядывать свою находку. - Неужели ты не читал?

- Да некогда мне ерундой заниматься! - повторил Бух. - Еще романы читать!..

- А, между прочим, у меня в руках прелюбопытная вещь, - обратился Митяй к товарищам, по-прежнему листая найденную рукопись. – Нет, вы только послушайте отрывок! «To be, or not to be, that is the question! Whether ‘tis nobler in the mind to suffer the slings and arrows of outrageous Fortune or to take arms against a sea of troubles, and by opposing end them?..»

- Чего-чего? – подозрительно переспросил Топтыгин. – Ты что там бормочешь? Заклинания, что ли?

- Судя по звучанию, коллега пытается зачитать нам что-то по-английски, - пояснил Вертер. – К сожалению, на то, чтобы понять смысл, мои познания не распространяются…

- «Быть или не быть, вот вопрос…», - начал переводить Голубой. – «Независимо от благородства ума сносить…» эээ… slings… slings…

- Вроде, перевязи, - подсказал, наморщив лоб, Петрович. – Или, в другом значении, пращи…

- Наверное, скорее, второе, – подумав, кивнул Митяй, – раз дальше про стрелы… Значит, «независимо от благородства ума сносить удары пращей и стрелы жестокой Фортуны… или эээ… вооружиться против моря проблем и эээ… в противостоянии закончить… или покончить с ними…»

- Ха-ха! – скептически произнес Казановский. – Типа, вы хотите сказать, что обнаружили здесь автограф самого Уильяма нашего, Шекспира?

- Сомнительно… - покачал головой форвард, щупая страницы. – Хотя… бумага явно старинная… Возможно, даже пергамент… Бух, откуда у тебя это?!

- Почем я знаю? – пожал плечами тот. – Я же говорил вам - тут много чего копится… как-то само собой…

- Послушайте, коллеги! – перебил их коллекционер Прекрасного. – Я, конечно, уважаю ваш интерес к историческим артефактам, но позволю себе напомнить, что мы прибыли сюда эээ… с несколько иной целью…

- Знаете, он прав! – заметил Петрович. – Не будем отвлекаться! У нас не так много времени…

- Да, но…А вдруг, это бесценный материал? – попытался возразить Голубой. – В любом случае, здесь ему не место! Топтыгин, ты не возражаешь, если я заберу эту рукопись?

- Да ради бога! – щедро разрешил министр промышленности. – Все равно завтра улетать…

- Вот слова не мальчика, но мужа! – улыбнулся Вертер. – А скажи, драгоценный, как ты в этом эээ…художественном беспорядке собираешься найти хлороформ?

- Вот еще, искать! – махнул рукой Бух. – Гораздо быстрее его синтезировать!

- О! У тебя тут где-то и лаборатория есть?

- А то! – самодовольно блеснул очками Топтыгин.

Он провел друзей к скрывающейся между нескольких особо высоких куч небольшой кирпичной будочке типа трансформаторной, и снова достал свой микрокалькулятор. Тихонько загудел электродвигатель, и тяжелая стальная дверь плавно отъехала в сторону, открыв взорам коллег освещенную тусклым красноватым светом довольно крутую лестницу, уходящую куда-то вниз.

- Впечатляет! – одобрительно поцокал языком Казановский.

Спустившись на два пролета, члены коалиционного правительства Земли и их гости очутились в длинном широком коридоре, оканчивающемся еще одной массивной дверью.

- Да уж, неплохо ты устроился! – завистливо вздохнул Митяй, который впервые оказался на производственной базе Буха. – Прямо противоатомное убежище!

- Стараемся, - скромно ответил тот.

Вторая дверь откатилась, и взорам ошеломленных друзей предстал огромный, ярко освещенный зал с высокими потолками… настоящий заводской цех! Помещение было наполнено гулом, лязгом и грохотом. Здесь работало множество невиданных машин! Вращались гигантские маховики, взад-вперед ходили тяжелые шатуны, мелькали лопасти турбин. Сверху спускались толстые гофрированные газоходы и трубы большого диаметра, судя по блеску, сделанные из нержавеющей стали. Из такого же материала были изготовлены и огромные цилиндрические танки, расположившиеся вдоль одной из стен. Внутри них что-то бурлило и булькало. Сверху, из объединенной клапанной системы, время от времени со свистом вырывался пар.

- Вот это да! – потрясенно ахнул Петрович. – Ну и масштабы! Но где же персонал, Бух? Кто управляет всем этим хозяйством?

- Все работает полностью на автоматике! – гордо заявил министр промышленности. – Идемте в центральную диспетчерскую, я вам покажу.

Диспетчерская представляла из себя довольно большой стеклянный «аквариум», впрочем, едва заметный в углу гигантского цеха. Там располагались громоздкие электрические шкафы, россыпью разноцветных лампочек помаргивали бесчисленные контрольно-измерительные приборы, светились несколько больших мониторов. Внутри оказалось на удивление тихо.

- Стекла специальные, моей собственной разработки! – пояснил Топтыгин. – Уникальная лабиринтная конструкция, почти полная звукоизоляция…

- Слушай, а откуда у тебя эти компьютеры, Бух? – поинтересовался Вертер, который в свободное от коллекционирования Прекрасного время был специалистом по электронно-вычислительной технике. – У нас даже в головном столичном НИИ таких нет!

- Еще бы у вас такие были! – довольно хихикнул министр промышленности. – Это все мои собственные разработки! Совершенно уникальная техника!

- Ты что, и системные платы сам печатаешь?!

- Ну да, - небрежно пожал плечами Топтыгин, на самом деле раздуваясь от гордости. – Делов-то!..

- И чем занимается все это оборудование? – спросил Петрович, не очень хорошо разбирающейся в технике.

- Все просто! – ответил Бух. – Вот эта система управляет забором атмосферного воздуха: заслонки, газоходы, тягодутьевые машины, ресиверы… Вот эта - отвечает за озеро: насосные станции, трубопроводы, накопители, отстойники… она посложнее, потому что водозаборников несколько, и они расположены на разных глубинах. Это очень удобно – озеро само осуществляет первичное грубое разделение своего содержимого на фракции! Поэтому я сразу могу качать отдельно бензин, солярку, лигроин, газойль…

- Неужели это все есть в городском водоеме?! – ужаснулся Петрович. – Но откуда?!

- Сливают, наверное… - пожал плечами Топтыгин.

- Какое безобразие! – вздохнул Голубой. – Когда в стране такой топливный голод, не хватает солярки для уборочной техники!..

- Вот именно! – кивнул Бух. – Ты в свое время лучше бы озаботился этой проблемой, вместо подготовки всемирной революции…

- А собственно вода-то в вашем озере хотя бы имеется? – с улыбкой поинтересовался Вертер.

- А как же! – улыбнулся министр промышленности. – Правда, тяжелая[1]… Купаться в ней, может быть, и не полезно для здоровья… особенно приезжим… но зато я легко выделяю из неё дейтерий[2] и тритий[3], что позволяет мне заниматься термоядерным синтезом…

- У тебя тут есть термоядерный реактор?! – воскликнул Митяй, опасливо озираясь по сторонам.

- Конечно… Иначе где бы я взял столько энергии для работы своего производства! Но не волнуйтесь – реакторный зал находится еще глубже, и надежно защищен бетоном и свинцом. Так что радиации здесь даже на пару порядков меньше, чем наверху, в городе…

- А вот эта система за что отвечает, Бух? – Вертер указал на самый большой монитор, по которому ползли многочисленные разноцветные кривые.

- О, она управляет всеми процессами собственно получения сырья. Ведь если с нефтепродуктами более-менее просто, то остальные необходимые мне вещества и элементы приходится извлекать из воды и воздуха более трудоемкими способами – механическими, химическими, электролитическими…

- Ты что, хочешь сказать, что в вашем воздухе и воде содержатся любые вещества и элементы?

- Ну да, - пожал плечами Топтыгин. – Вы же были наверху, сами видели…

- Какой кошмар! – покачал головой Петрович. – Как же вы здесь живете!

- Да ничего… мы привыкшие… К тому же вы могли обратить внимание – в районе моей базы все немножко получше – ведь я выбрасываю обратно в атмосферу полностью очищенный от грязи воздух!

- Слушай, Бух, - с деланным равнодушием спросил Голубой, - и что, ты можешь получить здесь любой элемент? И даже золото?

- Легко, - ответил тот. – Правда, здесь я конкретно золотом не занимаюсь… овчинка выделки не стоит. Но у меня есть небольшой филиал в районе отвалов металлургического комбината. Там шлаков скопилось уже миллионы тонн, и содержание золота, платины, других драгоценных металлов составляет в них вполне промышленную концентрацию… Кстати, если бы власти твоей любимой страны озаботились не только сливом нефти в водоемы, а еще и этим, - поддел он Митяя, - то она давно бы стала не только самой великой, как ты любишь говорить, но и самой богатой в мире! А пока что приходится лишь мне… в силу скромных возможностей.

Внезапно на потолке диспетчерской вспыхнула красная лампочка, и пронзительно зазвенел звонок.

- Что это? Авария?! – с посеревшим лицом ахнул Голубой.

- Нет! – яростно сверкнул очками министр промышленности, выхватывая откуда-то внушительного вида оружие, напоминающее старинную пищаль, обвитую толстой спиралью, с тремя рядами пластин-резонаторов вместо ствола. - Проникновение за периметр! Все за мной наверх!..

[1] разновидность воды, в котором атом водорода заменен его тяжелым изотопом – дейтерием или тритием (в этом случае воду называют сверхтяжелой)

[2] стабильный изотоп водорода с атомной массой, равной 2. Применяется в атомной энергетике как замедлитель нейтронов. Считается перспективным применение дейтерия в смеси с тритием для осуществления управляемого термоядерного синтеза (пока в теории)

[3] сверхтяжелый радиоактивный изотоп водорода с атомной массой, равной 3. Применяется в ядерном оружии как источник нейтронов и одновременно термоядерного горючего. Именно из-за трития ядерную бомбу вначале называли «водородной»

Глава 10

Взбешенно потрясая разрядником, Бух вырвался на поверхность и сразу увидел нарушителя, стоящего на вершине одной из куч. Это был молодой человек невысокого роста, довольно смазливой наружности, с бегающими сальными глазками на хитром лице. Выглядя не особо крепким, но жилистым, он вызывал ощущение какой-то опасной упругой гибкости – словно взведенная пружина спрятанного в траве самострела.

Завидев министра промышленности, нежданный гость вознамерился было ловко спрыгнуть вниз, но зацепился ногой за торчащий кусок арматуры и чуть не упал, попытавшись при этом инсценировать что-то типа кувырка.

- А, это ты, Додек! – Топтыгин опустил оружие и обернулся к выбежавшим следом за ним товарищам. – Все в порядке, это мой старый знакомый!

- Однако, какая у вас тут представительная компания! – усмехнулся гость. – Что происходит, Бух? Сейшен? Фестиваль? А девочки имеются? О, и Голубой Митяй тут! М-да… по всей вероятности, девочек нет…

- Скучный ты человек, Додек! – фыркнул министр промышленности. – Кроме девочек ни о чем думать не можешь? Вообще, как ты попал на территорию? И почему не позвонил в ворота, как приличные люди?

- Ты хотел сказать, глупые, закоснелые люди? – уточнил Додек. – Ибо кто же еще станет париться как бедный родственник перед входом, когда можно просто перемахнуть через забор! Что называется, мы не ищем лёгких путей…

- Просто? – подозрительно блеснул стеклами очков Топтыгин. – Там же метра три!

- Ой, насмешил! Три метра!.. Ха! Да я вчера с четырнадцатого этажа спрыгнул, знаешь ли!

- Без парашюта? – с иронией в голосе уточнил Митяй.

- Какой парашют, чувак? Стою я, значит, на балконе, и тут смотрю – внизу два здоровенных культуриста… шеи – вот как талия у Буха – тащат куда-то девчонку. А та плачет, упирается. Ну, я им кричу: «Стоять, козлы!» - и вниз… Прыжок - перехватываюсь руками за перила девятого этажа… кувырок… кульбит… выход силой… еще прыжок… Короче, я еще возле пятого был, когда они побежали… Но ничего, одного я все же догнал, таких ему навалял, что неделю еще костями гадить будет…

- А второй? – усмехнулся Голубой.

- Второй убежал! – вздохнул Додек. – Можно было и его догнать, но надо же было девчонку утешать, сам понимаешь! – он скабрезно подмигнул.

- Ну и как, утешил?

- А то! – осклабился тот. – Ты же меня знаешь… привел домой… душик… массажик… совместная релаксация… все как полагается… Ну, и вообще, глупо задавать такие вопросы профессионалу…

Здесь, уважаемые читатели, я еще раз позволю себе прервать свое повествование, чтобы поближе познакомить вас с новым героем.

Нельзя сказать, что Додек Хлестаков был особо популярной в Г-тауне личностью, но некоторую известность в определенных кругах он все же имел. Броское прозвище он приобрел благодаря своему главному жизненному принципу и девизу – «Долой девственность!», которому следовал настойчиво и последовательно во всех делах и помыслах. Сразу оговорюсь: с элегантным стилем Вертера Казановского примитивные устремления Хлестакова не имели ничего общего! Если первый делал ставку на качество и изысканность, с полным основанием называя себя коллекционером Прекрасного, то второй по сути своей был обыкновенным половым агрессором, в основном гонясь за количеством – надо признаться, по некоторым данным, довольно успешно. По крайней мере, слухи о его «подвигах» (впрочем, распускаемые в первую очередь самим Додеком) ходили просто удивительные! Например, о невероятном, якобы выигранном им пари, по условиям которого Хлестаков должен был в течении месяца ежедневно заводить себе новую подругу. Разумеется, никаких доказательств своих сомнительных достижений Додек никогда никому не предъявлял… но с другой стороны, никто никогда и не призывал его к ответу! По большому счету, наш новый герой чем-то напоминал Неуловимого Джо из известного анекдота - неуловимого, потому что на фиг никому не нужного…

Но если звание главного городского сердцееда Хлестаков приписывал себе весьма небесспорно, то за титул главного городского лжеца с ним не рискнул бы тягаться никто! Дело в том, что еще больше распутства Додек любил врать! Точнее, здесь даже не совсем уместно понятие «любил». Вранье было просто жизнью Хлестакова! Он врал всегда и во всем – вдохновенно, самозабвенно и всегда очень убедительно. Настолько, что сам начинал верить в свое вранье… (Надо отметить, что именно за это качество Додек и получил вторую часть своего громкого прозвища). Даже сама Машка Потрошительница как-то раз отметила его достижения коротким ёмким замечанием: «Языком трепать – не мешки ворочать!» И сплюнула…

Кстати, о Машке… Никто бы не поверил мне, если бы я заявил, что Додек при всех его жизненных устремлениях никогда не пытался завоевать расположение известной в городе красавицы. Разумеется, как и многие Г-таунцы, он в свое время пытался взять штурмом эту цитадель, и, как и все остальные, в итоге получил отлуп. Правда, в последующих широко распространяемых комментариях Хлестакова «все почти срослось» и «ему просто наскучила занудливая кукла», но даже наш прожженный лгун не осмелился сказать про девушку откровенную неправду. Возможно, поэтому Потрошительница оставалась для Додека неким «неотмеченным пунктиком», самым страстным нереализованным желанием, и он никогда не отказывался от мысли тем или иным способом все же заполучить её!

Буху, пожалуй, единственному более-менее хорошему приятелю Хлестакова, был известен этот факт. Поэтому, пока тот распинался перед Голубым, он незаметно сделал шаг назад и, полуобернувшись к гостям, прошептал уголком рта:

- Парни, о Машке перед Додеком – ни слова! Если он узнает – может устроить проблемы!

- Понятно! – кивнул Вертер. – Тогда и Митяя предупреди…

- Попробую…

Однако от проницательного взгляда Хлестакова не ускользнули маневры министра промышленности, и произнесенное шепотом слово «Машка» долетело до его ушей. В голове полового агрессора словно вспыхнула красная лампочка, но он не подал и вида, продолжая вдохновенно рассказывать Митяю свою историю. Тем временем хитроумный план по выяснению подробностей подозрительной секретности заговорщиков уже начал вырисовываться в его изощренном мозгу.

- Бух, а ты стипендию получил? – небрежно поинтересовался Додек, закончив рассказ про спасенную девчонку.

- Я?.. - Топтыгин неожиданно смутился. – Ну, я… это…

- Можешь не продолжать! – улыбнулся Хлестаков. – Опять не успел до конца сессии двойки исправить?

- Ну… понимаешь… Я хотел… Но тут как раз навалилось всего столько…

- Да ладно! – великодушно махнул рукой Додек. – Какие твои годы! Еще успеешь стать отличником! Митяй, а ты получил?

- Я… ну… - неожиданный приступ смущения вдруг овладел и министром государственной безопасности.

- С тобой тоже все ясно! – хохотнул Хлестаков. – Тоже только собираешься отличником становиться?

- Для начала хотя бы троечником, - честно признался Голубой. – Минимальную стипендию уже назначат…

- Ну-ну, желаю удачи! – похлопал его по плечу Додек. – Но теперь мне понятно, почему вы не участвуете в мятеже…

- В чем не участвуем? – навострил уши Митяй. – В каком еще мятеже?!

- А вы разве не знаете? – деланно удивился Хлестаков. – В городе студенческое восстание… центр пылает…

- С чего бы это? – недоверчиво спросил Топтыгин. – Мы только два часа назад уехали от Энтони… Все было спокойно…

- Как это с чего? Ты знаешь, когда ваши товарищи в последний раз стипендию получали?

- Ну… вроде в декабре…

- Самое позднее – в ноябре, - уточнил Голубой. – И что?

- А то, что сейчас март![1]

- Мало ли, что март! – пафосно заявил Митяй. – Перестройка – это грандиозный процесс, требующий колоссальных затрат трудовых и материальных ресурсов… Совершенно очевидно, что в стране сейчас непростая экономическая ситуация, и у государства просто не хватает средств на мелкие второстепенные расходы… Настоящие патриоты должны понимать это, и наоборот в едином порыве еще крепче сплотиться вокруг любимой Партии и Правительства…

- Эх, жалко, тебя не было на площади перед вашим институтом, когда все началось! – горестно покачал головой Додек. – Возможно, ты бы сумел убедить молодежь, не допустил погромы…

- Погромы?! – возмущенно воскликнул Голубой. – Этого еще не хватало! Когда социалистическая экономика и так испытывает запредельное напряжение! А что громят?

- Ну, как обычно… Почту, телеграф… Мосты, вокзалы… Госбанк, естественно… - методично подливал масло в огонь Хлестаков. – Магазины, клубы, школы, больницы, детсады…

- А детсады-то зачем? – хмыкнул Бух.

- Забирают все продукты, - легко нашелся Додек. – А игрушки и мебель поджигают из хулиганских соображений…

- Парни, нам надо ехать в город! – с напряженным лицом обернулся к товарищам Митяй.

- Думаешь, тебе достанется часть продуктов из детского сада? – улыбнулся Вертер.

- Не болтай глупостей! – строго посмотрел на него Голубой. – Мы должны остановить это…

- Ты сам болтаешь глупости! – поморщился Топтыгин. – Какое нам до всего этого дело? Завтра на рассвете нас здесь уже не будет! И если мы кому-то что-то должны – то только нашему командору! Или ты забыл уже о деле?

- Ты говоришь как оппортунист! – возмутился Митяй. – Какие сейчас могут быть еще дела кроме главного – поскорее прекратить беспорядки, пока они не переросли во что-то более серьезное! Разве вы не понимаете, что это пахнет контрреволюционным переворотом?

- В отдельно взятом Г-тауне, - усмехнулся Вертер.

- Между прочим, наша Великая Революция тоже началась не в столице! - попытался поддеть его Голубой. – Впрочем сейчас нет времени на дебаты! Едем немедленно! Вы со мной, товарищи?

- Боюсь тебя разочаровать, драгоценный, но наше дело все же представляется мне более важным, - спокойно сказал коллекционер Прекрасного.

- Извини, Митяй! – покачал головой Петрович. – Но здесь я соглашусь с Вертером.

- Эх, вы! – укоризненно вздохнул министр государственной безопасности. – Бух, но хоть ты-то, надеюсь, со мной? Ты же не приезжий, как та несознательная парочка, а гражданин нашего города!

- Вот еще! – фыркнул тот. – Даже если бы у меня не было других дел, все равно я бы сроду не стал ввязываться…

- Да что ты паришься, чувак! – вмешался в спор Хлестаков, которому только и надо было, что заполучить Голубого. – Оставь их! Пусть занимаются своими мелкособственническими делишками, а мы с тобой решим Главную Задачу!

- О! Здорово! Спасибо, товарищ! – Митяй с чувством пожал Додеку руку. – Хорошо, что в стране еще остались неравнодушные к судьбе перестройки люди! – он бросил косой укоризненный взгляд на бывших компаньонов. – Только на чем мы доберемся до центра?

- Какая разница? – легкомысленно пожал плечами Хлестаков. – Тут у Буха всякого хлама навалом… Например, наверху этой кучи я видел мотороллер… на первый взгляд, исправный…

- А ты умеешь его водить? – озабоченно уточнил Голубой.

- Ха! – усмехнулся Додек. – Ну, ты спросил! Если хочешь знать, я умею водить все, что движется! Автомобили, поезда, корабли… Как-то раз снял одну девчонку… капризная попалась, зараза! Пол дня катал ее на разных машинах по городу, думал – ну, достаточно! А она вдруг заявляет: хочу на самолете полетать! Ну, что делать, желание дамы – закон… Сажаю ее в «рафик»[2], и погнали в аэропорт…

- Слушай, эээ… - перебил словоохотливого товарища Митяй. – А ты не мог бы дорассказать по дороге? А то, понимаешь, промедление смерти подобно!

- О, кей, чувак, полезли наверх, поможешь мне спустить технику… Да, Бух, ты не против, если мы тебя маленько поэкспроприируем?

- Да забирайте, что хотите, не жалко! – махнул рукой тот. – Только я не уверен, что там найдется что-то приличное…

Тем не менее через несколько минут пыхтения, сопения и сдержанной ругани внешне вполне целый «Муравей»[3] был стащен к подножию кучи.

- А! Помню я эту машинку! – воскликнул Топтыгин. – На ней я когда-то проводил свои первые эксперименты с закисью азота[4]… Так что вы поаккуратнее - там в баках могло что-то остаться…

- Фигня вопрос! – легкомысленно отмахнулся Додек, ожесточенно качая педаль стартера. – Давай, Голубой, залезай в кузов…

- В кузов?.. Но как я здесь помещусь?

- Как, как! Каком кверху! На корточках! Извиняй, чувак, мой лимузин сейчас в ремонте… Так что если тебе надо ехать…

- Да-да, конечно! – министр государственной безопасности попытался перекинуть ногу через борт, но неустойчивый мотороллер начал заваливаться на него.

- Эй, полегче! - закричал Хлестаков, чуть не выскользнувший из седла. - Садись ровнее, не создавай эксцентриситета! Попробуй запрыгнуть сзади…

Митяй послушно отошел на несколько шагов, прицелился, словно перед взятием «козла»[5], затем коротко разбежался и, ухватившись руками за борта, рывком забросил тело в кузов. В ту же секунду раздался омерзительный хруст и скрежет: проржавевшее дно не выдержало, и его ноги провалились до самой земли вниз.

- Додек, я застрял! - в ужасе воскликнул Голубой.

- Хм… - обернулся тот. - А что… пожалуй, так даже лучше! Главное – держи ноги подальше от колес!

- Э, каких ещё колес?! – в панике завопил Митяй. – Здесь нет никаких…

Его слова потонули в оглушительном треске запустившегося двигателя. Пару раз с ревом проверив ход ручки газа, Додек махнул рукой и выжал сцепление.

«Муравей» подпрыгнул как кузнечик и стремительными прыжками понесся к медленно открывающимся воротам. Казалось, столкновение неминуемо, но все обошлось – края кузова лишь чиркнули по створкам, и мотороллер, набирая скорость, с ревом помчался по темной пустынной улице.

Надо заметить, хорошо, что по темной и пустынной! Ибо если бы какой-нибудь случайный прохожий увидел этот несущийся дикими скачками чудо-экипаж, то наверняка проглотил бы от удивления собственный язык! А «скорая» в Г-тауне работает из рук вон плохо: вызовут бригаду к роженице, а пока те приедут - ребенок уже в школу пошел… Впрочем, я отвлекся... А дело в том, что удивительной особенностью мчавшегося сквозь дымную тьму «Муравья» было… полное отсутствие задних ведущих колес, справедливо замеченное Митяем еще при старте! Но как же тогда передвигалось это транспортное средство? Все очень просто: роль колес взяли на себя ноги министра государственной безопасности коалиционного правительства Земли! Не подумайте только, что его конечности были настолько кривы, что при сложении образовали окружность - нет… Всему виной оказалась цепь, которая при запуске двигателя самым беспардонным образом «зажевала» штанины Голубого, заставив его ноги совершать возвратно-поступательные движения с высокой частотой независимо от волеизъявления хозяина! Именно эта движущая сила и толкала злополучный мотороллер вперед, да так быстро, что не прошло и нескольких минут, как компаньоны вырвались на более-менее освещенные улицы.

Здесь Хлестаков выжал газ до упора, и «Муравей» понёсся вперед совершенно немыслимыми скачками. Двигатель то взвывал на запредельных оборотах, выбрасывая из выхлопной трубы сноп ревущего пламени, то захлебывался кашлем, и тогда становились слышны душераздирающие вопли Митяя. Наконец, в нескольких кварталах от центра, началась агония. Внутри мотороллера что-то громко бабахнуло, и глушитель отстрелился, словно отработанный разгонный блок баллистической ракеты. Вращаясь и рассыпая искры, он улетел куда-то в темноту, а несчастный «Муравей» с нарастающим леденящим душу ревом рванул вперед так, словно собирался оторваться от земли. Додек испуганно вцепился в руль… и тут двигатель со страшной силой взорвался! Половой агрессор свечой взмыл в небо, сделал в воздухе несколько изящных кульбитов и совершил жесткую посадку в кроне весьма кстати оказавшегося на его пути высокого развесистого тополя.

В это время министр государственной безопасности, вцепившись посиневшими пальцами в борта обнимающего его талию кузова, продолжал по инерции с невероятной скоростью нестись дикими скачками вперед. Неизвестно, как долго продолжался бы этот марафон, если бы на его пути не оказались густые заросли шиповника. От трения они вспыхнули, но все же сумели затормозить движение, и, пробежав еще несколько метров, Митяй, наконец, рухнул, словно поверженный молнией дуб…

Немного отлежавшись и слегка придя в чувства, он со стоном поднялся, кое-как сдернул с себя искореженные останки кузова, и, прихрамывая, отправился на поиски товарища.

Хлестаков лежал под тополем, словно князь Болконский на Аустерлицком поле – широко раскинув руки и ноги и глядя остекленевшим взором в затянутое густым дымом ночное небо.

- Эй, ты цел? – осторожно поинтересовался Голубой.

- Почему люди не летают как птицы? – не поворачивая головы, пробормотал поверженный Додек и вдруг истерически захохотал…

[1] На рубеже конца 80-х – начала 90-х годов прошлого века в СССР наблюдался один из первых современных кризисов, и стипендию порой действительно значительно задерживали

[2] популярный в СССР микроавтобус РАФ-2203 «Латвия» производства Рижского автобусного завода (Rigas Autobusu Fabriku)

[3] популярный в СССР трехколесный грузовой мотороллер с небольшим кузовом производства «Туламашзавода». Привод осуществлялся цепью на задние колеса

[4] вещество, повышающее интенсивность сгорания топливной смеси в цилиндрах ДВС, в результате чего значительно возрастает его мощность

[5] гимнастический снаряд, представляющий из себя короткий брус на ножках

Глава 11

- Ну, вас только за смертью посылать! – возмущенно воскликнул министр промышленности, когда две фигуры вынырнули из темноты. – Я уже собирался идти на выручку!

- Включи печку, Бух! – попросил Вертер, плюхаясь на переднее сиденье и потирая окоченевшие руки. – Замерзли как собаки…

- Подъезд там был заперт, - пояснил закаленный Петрович, более стойко воспринимавший холод мартовской ночи. – Пришлось ждать, пока кто-то выйдет… А время позднее, сам понимаешь…

- А я-то уж думал, вы натурально помогаете ей паковать чемоданы с чулками, - усмехнулся Топтыгин. – Как сходили-то, удачно?

- Хрен там! – вздохнул коллекционер Прекрасного. – Судя по всему, никого дома нет…

- А вы хорошо стучали?

- И стучали, и звонили, - кивнул форвард. – Пока соседи не начали выглядывать. С обещаниями вызвать милицию. Тогда пришлось ретироваться…

- Странно, - министр промышленности взглянул на светящиеся электронные часы на приборной панели. – Почти полночь… приличным девочкам полагается быть дома… А мы адрес точно не перепутали?

- Энтони же сам записал нам его, - пожал плечами Петрович. – К тому же мы у соседей уточнили, все правильно…

- Не забывайте, что меньше двух часов назад барышня находилась еще возле корабля пришельцев, - заметил Казановский. – Насколько я понимаю, это весьма не близко отсюда. И если она добирается обратно пешком…

- Что же нам теперь делать? – растерянно спросил Топтыгин.

- Ждать! – вздохнул форвард. – Других вариантов нет…

- Только знаешь, что, Бух, - предложил коллекционер Прекрасного. – Давай, все же подъедем поближе к подъезду! Что-то мне не улыбается еще час или сколько там торчать на улице. Не месяц май, однако…

- Но она же может нас заметить!

- Ну и что? – пожал плечами Вертер. – По большому счету, мы и не собирались особо скрываться… Заметит – даже лучше: подойдет, спросит, мол, чего надо… Ну, тут мы ей популярно и объясним…

- Как скажешь! – кивнул Топтыгин, заводя двигатель.

Элекар осторожно подъехал к дому, развернулся и встал в глубине двора прямо напротив нужного крыльца. Тусклый свет одинокой лампочки, висящей над подъездом, сюда не проникал, поэтому на самом деле заметить засаду было довольно трудно.

Завершив маневр, министр промышленности нажал какую-то кнопку под штурвалом. Загудел электродвигатель, на капоте откинулись длинные узкие створки, и оттуда выдвинулось внушительного вида устройство, внешне напоминающее то портативное оружие, с которым Топтыгин выбегал встречать Хлестакова, только значительно больше. Одновременно с этим на приборной панели засветился небольшой монитор, на котором появилось изображение крыльца. Бух подкрутил верньер, и откуда-то из угла экрана выплыло перекрестье прицела, остановившееся четко на двери подъезда.

- Это еще зачем? – возмущенно поинтересовался Петрович. – Ты же не собираешься стрелять в девочку?

- Нет, конечно! – успокоил его министр промышленности. – Это так… на всякий случай… меры предосторожности…

- Кто-то идет! – напряженно прислушиваясь, сказал Казановский.

Не сговариваясь, двое заговорщиков выскочили из машины и нырнули в темноту. Топтыгин, вытянув шею и подслеповато щурясь, пытался смотреть им вслед, но видел лишь клубящиеся облака дыма – наступила полночь, и тысячи заводских труб, днем демонстрирующие хотя бы подобие соблюдения некоторых ограничений, жахнули в многострадальную Г-таунскую атмосферу на полную катушку. До слуха министра промышленности долетели голоса на повышенных тонах, затем послышался звук пощечины, и секунду спустя через освещенный участок двора быстро промелькнула женская фигурка. Вскоре из темноты показалась и пара переговорщиков. Петрович озадаченно потирал щеку.

- Это была не наша барышня, - смущенно пояснил он. Вертер глубокомысленно хмыкнул.

В этот момент громко лязгнул замок, и дверь подъезда с противным скрипом отворилась. Все трое друзей напряженно обернулись. Темная фигура остановилась на ступеньках, скрываясь в тени бетонного козырька. Форвард сделал было уже шаг в направлении подъезда, как вдруг вспыхнула спичка, на миг осветив лицо немолодого мужика.

- Не вовремя он вышел покурить, - проворчал Казановский, опускаясь на свое сиденье. - А если наша барышня появится прямо сейчас?

- Тогда ему не повезло! – злорадно оскалился Топтыгин, поглаживая какую-то рукоятку и не сводя глаз с прицела.

Однако полуночному курильщику удалось безнаказанно завершить свое грязное дело и благополучно скрыться обратно в подъезде. Потекли минуты томительного ожидания. Сгущающийся с каждой минутой дым плотней и плотней окутывал окрестности. Вскоре очертания крыльца полностью скрылись от глаз друзей, лишь лампочка мутным пятном света указывала нужное направление. Правда, на мониторе изображение двери оставалось по-прежнему четким – очевидно, камера работала и в инфракрасном диапазоне.

- Эй, Петрович, не спи! – прошептал Бух, услышав ровное сопение сзади. Он нажал еще какую-то кнопку на панели, и из корпуса элекара выдвинулся сверхчувствительный микрофон. Динамики наполнились ночными звуками. Где-то надрывно орала кошка, вдалеке прогрохотал запоздавший трамвай.

- Я не сплю, - зевнул форвард. – Однако, как вы думаете, сколько еще придется ждать? И вообще… Вдруг она к подруге ночевать отправилась?

- Надежда – девушка хорошая… - пробормотал Казановский. – Ибо она умирает последней… Думаю, для очистки совести надо будет подождать до утра…

- Энтони сказал, крайний срок – шесть, - подал голос министр промышленности. – Значит, в пять придется сниматься…

- Ну, судьбу не обманешь, - философски заметил Вертер. – По крайней мере, мы купили этот лотерейный билет…

В эту минуту из динамиков послышались стук нескольких пар каблучков и приближающиеся невнятные голоса.

- Ну вот! – стряхивая дремоту, пробормотал Петрович. – Сейчас проверим твой лототрон[1]…

Двое переговорщиков снова вылезли из машины и осторожно двинулись на свет подъездной лампочки. В густом клубящемся дыму их глазам предстала весьма колоритная компания. Впереди с раздраженным лицом вышагивала Снегурочка, агрессивно помахивая сразу тремя дамскими сумочками. За ней Мочалка с озабоченным и одновременно несчастным лицом, обняв за талию, почти тащила на себе едва передвигающую ноги Потрошительницу. Машка, обхватив подругу за шею, откровенно рыдала, уткнувшись ей в плечо.

- Черт! – выругался Петрович. – Их минимум трое! Вот же незадача!

- Берем всех? – бодро поинтересовался Вертер.

- Хм… Восхищаюсь твоему оптимизму, друг! Думаешь, у нас что-то получится?

- Не попробуешь – не узнаешь! – философски заметил Казановский. – Конечно, три – это хуже чем две… Но с другой стороны, лучше чем четыре… В любом случае, другого шанса у нас, насколько я понимаю, не будет…

- Это точно! – вздохнул форвард. – Ну, что ж… действуй!

- Доброй ночки, красавицы! – преградил дорогу девушкам коллекционер Прекрасного. – Чудесное время для прогулок, не правда ли?

- А ну, прочь с дороги, маньяк! – в гневе воскликнула Снегурочка, размахиваясь сумками.

- Спокойно, спокойно, драгоценная! – миролюбиво выставил вперед ладони Вертер. – Где же ты тут видела маньяка? Я просто хотел полюбоваться вашей несравненной красотой…

- А этого ты не хотел? – тяжелая, плотно набитая косметикой сумка со свистом рассекла воздух и ощутимо шлепнула его по плечу.

- Снегурочка, осторожно! Там еще один! – испуганно вскрикнула Мочалка.

- Послушайте, не бойтесь нас! – стараясь говорить как можно ласковее, шагнул из темноты Петрович. – Мы не причиним вам никакого вреда! Нам просто очень нужно поговорить с вашей подругой…

- А это тебе не нужно, козел?! – сумка стремительно метнулась прямо в лицо форварда, и лишь отличная реакция позволила ему уклониться.

Тем временем Мочалка ускоренными темпами дотащила не перестающую рыдать, и, похоже, даже не заметившую изменения обстановки Потрошительницу до подъезда и пыталась судорожно отпереть дверь. Рука ее тряслась, и ключ все никак не попадал в замочную скважину. Снегурочка же, схватив сумки в обе руки и вращая их подобно кистеням, спиной вперед медленно отходила к крыльцу, прикрывая отступление подруг.

- Послушайте, девушки, ну, успокойтесь! – попытался предпринять еще одну отчаянную попытку Петрович. – Нам действительно нужно просто поговорить! Вы не понимаете, это очень важно!

В этот момент непослушная дверь, наконец, открылась.

- Снегурочка, давай! – отчаянно крикнула Мочалка.

Выпущенные из рук сумки рванулись вперед словно снаряды из катапульт. Одна из них неожиданно сильно долбанула в грудь форварда, и он, даже привыкший отбивать на футбольном поле мощные подачи, еле устоял на ногах. Коллекционеру Прекрасного повезло еще меньше – на его долю пришлось сразу две сумки: первая остановила его попытку запрыгнуть на крыльцо, а вторая толкнула назад, в результате чего он, взмахнув руками, выронил приготовленную бутылку с хлороформом и неловко шлепнулся на задницу. Тем временем Снегурочка двумя прыжками преодолела ступеньки и ухватилась за ручку двери, чтобы дать возможность Мочалке затащить в подъезд продолжавшую висеть на ней мешком Потрошительницу. Битва была полностью проиграна.

В этот момент синяя ветвистая молния с треском распорола темноту двора, на миг ярко высветив каждый его уголок.

Остро запахло озоном.

В резко наступившей тишине заунывный скрип закрывающейся двери подъезда прозвучал особенно пронзительно.

На крыльце остались лежать три неподвижных тела…

[1] специальный прозрачный барабан для проведения лотереи (не путать с лохотроном)

Глава 12

- Проклятие! – в который раз выругался министр государственной безопасности, спотыкаясь о какой-то невидимый в темноте предмет и чуть не падая. – Ох, Додек, ну и дернул же тебя черт тащиться по дворам! «По прямой, по прямой…» Да в обход давно бы уже на месте были!..

- Без паники, чувак! – бодро воскликнул Хлестаков. – Я же сказал, раза в два сократим расстояние, значит, сократим! Уж мне-то ты можешь верить! Так куда, говоришь, навострили лыжи Бух со товарищи?

- Разве я тебе говорил? Ты и не спрашивал… Они… Проклятие! – Митяй снова зацепился за что-то и на этот раз размашисто рухнул на четвереньки. – Нет, положительно не могу одновременно смотреть под ноги и дискутировать!..

- Ладно, ладно! – успокоил товарища половой агрессор. – Вон впереди свет виден… Я прекрасно знаю это место, там за углом ресторан, и до вашего института уже рукой подать!

Однако вместо ресторана за углом приятелей поджидала довольно большая компания подвыпивших парней.

- Из какого района? – сгреб Хлестакова за грудки наголо бритый культурист в спортивных штанах с лампасами.

- Из… иззз… этого…

- А знаете кого? – подскочил к ним второй, длинный и очень нервно-возбужденный, с неестественно мутными глазами. – А ну, говорите быстро, суки!

- Золотого… - пролепетал Митяй. – Ломовика… Шару, Гогу, Зозулю…

- Танюху… - добавил Додек.

- Жаль, что не Катюху! – процедил культурист, массируя пальцы лопатообразной ладони.

- А ну, выворачивайте карманы! – задергался длинный. – Быстро, суки!

Однако карманы у товарищей по оружию оказались пусты как гнезда по осени. Не оказалось при них и каких-либо ценных вещей.

- Что ж, - цыкнул через выбитый зуб культурист, - сами виноваты…

От компании отделились еще две мрачные фигуры.

- Что было, Дуб? – поинтересовался невысокий крепыш в кожаной куртке и с обезображенным шрамом лицом.

- Они пусты как шлюхи после аборта, босс, - доложил культурист, бинтуя кулак.

- Напрасно, напрасно, мальчики! – ласковым голосом, от которого, однако, мороз пробежал по коже, произнес босс. – Мои ребята расстроятся… Верно, Батон?

Вместо ответа Батон сделал еле заметное движение плечом, и остальные парни обступили их плотным кольцом.

- Послушайте! – звенящим от волнения голосом воскликнул Митяй, обращаясь главным образом к человеку со шрамом. – Я, конечно, отдаю себе отчет в том, что вы являетесь представителями эээ… маргинальных кругов… Но при этом никто не снимал с вас обязанности следовать установленным и утвержденным принципам жизни в социалистическом обществе! Напомню: прежде всего, это гуманные отношения и взаимное уважение между людьми, ибо человек человеку - друг, товарищ и брат!.. Во-вторых, честность и правдивость, нравственная чистота, простота и скромность в общественной и личной жизни… В-третьих, высокое сознание общественного долга, нетерпимость к нарушениям общественных интересов…

Гопники, которые в начале проникновенного выступления министра государственной безопасности лишь удивленно заулыбались, теперь загоготали в полный голос. Смеялся даже босс, неожиданно тоненьким голосом, и слегка подвизгивая.

- Чудаки, - утирая слезы забинтованным кулаком, спросил культурист, - а вы не из психушки, часом, сбежали?

- Продолжай в том же духе! – шепнул Хлестаков, мигом поймав благоприятную струю.

- При чем здесь психушка? – возмутился Голубой. – В психушках помещаются асоциальные элементы, отвергающие преданность делу коммунизма и любовь к социалистической Родине… Мы же с товарищем выше всего ценим добросовестный труд на благо общества, заботу о сохранении и умножении общественного достояния…

- Пиастры! – с истерическим хохотом перебил его Додек, пуская слюни. - Тугрики! Боливары! Долой рутину с оперных подмостков!

- … непримиримость к несправедливости, тунеядству, нечестности, карьеризму, стяжательству… - повысил голос Митяй, пытаясь перекричать разошедшегося не на шутку Хлестакова.

- Санитары – ублюдки! – тот с воплем кинулся на босса, вцепившись ему в куртку. – Главврач – сволочь, я все вам про него расскажу! У него интимная связь с Наполеоном из шестой палаты… Да здравствует Священная римская империя!..

- Пацаны, да к черту дуриков! – босс брезгливо оттолкнул от себя Додека, который нарочито плюхнулся на землю и забился в судорогах. Изо рта у него пошла обильная пена. – Пошли отсюда, а то еще заразимся от юродивых!

Гопники быстро разомкнули круг и гурьбой потянулись в темную подворотню.

- А как же коллективизм и товарищеская взаимопомощь? – вслед им прокричал министр государственной безопасности. – А взаимное уважение? А дружба и братство всех народов, нетерпимость к национальной и расовой неприязни?..

- Достаточно, чувак! – ткнул его кулаком в бок Хлестаков. – Считай, выкрутились! Молодец, хорошо придумал!

- Ну… - просиял польщенный Митяй. – Вообще, я страшный тугодум… но в критических ситуациях иногда в голову приходит что-то такое… И я где-то читал, что хороший способ выйти из сложной ситуации – это удивить оппонента… И вдруг подумал, что эти молодые люди могут воспринять мои убеждения не совсем адекватно… Что, в сущности, и произошло… - последствия стресса вызвали в Голубом чрезвычайную болтливость, чем не замедлил воспользоваться Додек.

- Да, чувак, ты был реально на высоте! – он восхищенно похлопал Митяя по плечу. – Впрочем, ты вообще обладаешь всеми качествами настоящего вождя: отважный, целеустремленный, умеющий зажечь и повести за собой людей! Я, вот, например, горжусь тем, что сопровождаю тебя для выполнения Важной Миссии! А те твои так называемые приятели, которые в общем-то и недостойны идти за тобой, пускай обтяпывают свои мелкособственнические делишки! Что они, кстати, задумали?

- Да, пытаются помирить Энтони с его девчонкой, - незаметно для себя начал «сливать» растаявший от лести министр государственной безопасности. – У них там какой-то типа разлад вышел, она вроде как его бросила, ну, а они, значит, решили все исправить…

- Ну, это дело богоугодное, - осторожно заметил Хлестаков. – Хотя и сложное… Интересно, как они намереваются что-то исправить?

- Ну, поговорить с ней, убедить…

- Эх, тогда им надо было меня с собой брать! - сокрушенно покачал головой Додек. - Только я могу гарантированно убедить в чем угодно любую девчонку… А если у них не получится?

- Ну, тогда… - Голубой слегка запнулся. - Тогда они готовы были эээ… применить насилие! Должен признаться, мне эта идея в душе не очень нравилась… но я не всегда хороший переговорщик… и им удалось привести более убедительные доводы…

- На самом деле ты замечательный переговорщик! - с чувством произнес Хлестаков. - Просто ты придерживаешься честности, правдивости, нравственной чистоты, о которых недавно так проникновенно говорил, а они - обычные хитрецы… Кстати, а что за девчонка-то? Я многих знаю, может быть, тоже как-то посодействовать смогу?

- Да Машка знаменитая… Энтони сначала хотел меня с ней познакомить, - Голубой кисло усмехнулся. – А потом оказалось, что у него самого там лямур-тужур[1]…

- Машка? – с ёкнувшим сердцем переспросил Додек. – Это маленькая такая, с длинной косой?

- Да-да! – обрадовался Митяй. – Похоже, что она! Красивая… - мечтательно вздохнул он, посмотрев в небо.

- Э, чувак, да ты сам, похоже, не прочь бы с ней, а? – хохотнул Хлестаков, дружески пихая товарища в бок. – Ну, признавайся!

- Ну что ты! – смутился тот. – Куда мне со свиным рылом, да в калашный ряд! И вообще у меня с девушками… ну… не получается, в общем… А, между прочим, мы пришли! – обрадовался он поводу сменить тему. – Ну, и где же мятеж? Где следы погромов?

- Не знаю! – пожал плечами половой агрессор, окидывая взглядом пустынную институтскую площадь. – А вон парень какой-то сидит, давай, у него спросим… Точнее, ты иди, спроси, а мне срочно позвонить надо! - он быстрым шагом направился к стоящей на углу телефонной будке.

- О, да это же Серега Филозоф! – радостно воскликнул Голубой.

На скамейке под фонарем действительно виделась одинокая фигура. Это был довольно молодой человек невысокого роста, но могучего телосложения. При первом мимолетном взгляде его можно было принять за добродушного и недалекого медведеподобного мужика-крестьянина. Однако высокое чело мыслителя с уже проявляющимися залысинами, большие выразительные глаза, светящиеся глубоким умом с искорками практичной хитринки, выдавали в новом герое нашего повествования натуру одухотворенную, интеллектуальную, и вместе с тем очень себе на уме. Не погрешу против истины, если скажу, что в Г-тауне было сложно найти более достойного и приятного собеседника, чем Филозоф! Он всегда был готов обсудить с вами любой вопрос - от смысла жизни и сущности бытия до преимуществ горячей плазмы перед холодной, причем в отличие от того же Додека Хлестакова, не просто трепал языком, а подходил к любой теме вдумчиво и обстоятельно. При этом надо заметить, что Серега не был философом в полном смысле этого слова, и в случае необходимости мог без колебаний перейти от слов к делу, действуя решительно и почти всегда добиваясь успеха…

Но в этот поздний ночной час Филозоф спокойно и расслабленно сидел на скамейке под фонарем и читал книжку. Кажущаяся нелепость сего действа в это время и в этом месте нисколько не волновала его. Но надо заметить, Серега никогда и не боялся выглядеть нелепым или смешным, и, выбирая стиль поведения или род занятий, особо не считался с условностями – возможно, потому, что мало кто осмелился бы сделать ему замечание или выказать насмешку!

- Привет, Фил! – радостно подбежал к нему министр государственной безопасности. – Где ты пропадал? Тебя Энтони просто обыскался…

- Привет, коли не шутишь! – Филозоф аккуратно отложил книжку и доброжелательно посмотрел на собеседника. – Мне пришлось на несколько дней уехать по делам. Вернулся только пару часов назад – в общаге лежит записка от Энтони. Не раздеваясь, сразу рванул к нему – никого… К тебе тоже заходил – никого… К Буху не поехал, больно далеко… позвонил по телефону – никого… Вот, занял диспозицию здесь, на виду… Так куда вы все запропастились?

- Ой, тут такие дела творятся! – махнул рукой Митяй. – Ты про пришельцев слышал?

- Слышал, конечно! Потому и поспешил обратно в Г-таун… на всякий случай. Думаю, вдруг Энтони по случаю этого какое-нибудь веселье затеет… Судя по твоему вопросу, я не ошибся?

- Не ошибся! – улыбнулся Голубой. – Очевидно, ты знаешь командора гораздо лучше, чем я! Когда он сообщил нам о своем решении, я от удивления чуть с дивана не упал…

- Командора? – переспросил Филозоф. – Откуда столь представительный титул? Я что-то важное пропустил?

- Еще как пропустил! – усмехнулся Митяй. – Это звание нашему общему другу присвоил пришелец собственной персоной. Еще во время первого контакта…

- Да уж! – огорченно вздохнул Серега. – Не вовремя я уехал… Ну, что ж… будем наверстывать упущенное… А о каком, кстати, решении сообщил вам Энтони, отчего ты чуть не упал?

- О! Это самое главное! Дело в том, что он решил лететь с пришельцами на их планету! И нас с собой позвал – меня, Буха, Рогацио и еще двоих друзей… ты их не знаешь, наверное…

- А мафиози-то в вашу компанию каким местом затесался? – усмехнулся Филозоф.

- Ну, он с самого начала участвовал… Честно говоря, это он самый первый узнал о пришельцах, потом уже Энтони подключился…

- Понятно! – кивнул Серега. – В принципе, все ожидаемо… Ну, и когда планируется старт? Судя по тому, что ни командора, ни Буха нет на месте – все уже в процессе подготовки?

- Старт сегодня в шесть утра! Энтони уже на борту корабля пришельцев, а нас отправил собираться…

- Так чего же мы рассиживаемся! – возмутился Филозоф, вскакивая. – Уже почти час ночи! Надо же еще добраться…

- О… Я правильно понял - ты тоже хочешь лететь? – возбужденно спросил Митяй. – Что, вот так, сразу, без раздумий, без разговоров? Нас-то, надо признаться, командор довольно долго убеждал…

- Странный вопрос! – пожал плечами Филозоф. – Разве ты не знаешь, что мы с Энтони как иголка с ниткой? Куда он – туда и я… Какие тут могут быть раздумья? Так что не будем терять время… Где вы договорились встретиться?

- Ну… - неожиданно смутился министр государственной безопасности. – Дело в том, что… Честно говоря, мы даже не договорились… Ну, так получилось… То есть, мы сначала собирались все вчетвером выполнить одну… одно дело… А потом Хлестаков, - он кивнул на товарища, как раз приближающегося к ним со стороны телефонной будки, - сблатовал меня ехать в город… И я даже не успел словом перемолвиться с Бухом и ребятами, как мы умчались… Кстати, что ты слышал про студенческий мятеж и погромы?

- Мятеж? – удивленно пожал плечами Серега. – Ничего не слышал… В общаге тишина… А насчет погромов – ты сам всё видишь, - он обвел рукой мирно дремлющие окрестности.

- Слушай, а откуда ты вообще взял эту ерунду про студенческие волнения? – Голубой задумчиво обернулся к подошедшему Додеку. – Где ты вообще видел хоть один погром?

- Не, чувак, тормози! Я же не говорил тебе, что сам лично видел! – заюлил тот. – Мне люди рассказали… А где конкретно, я и не спрашивал…

- Вообще подозрительно все это как-то выглядит! – задумчиво покачал головой Митяй. – Увлек меня… Посадил в этот чертов мотороллер… про Энтони с Машкой все время выспрашивал… А я тоже хорош… все секреты тебе выболтал… как идейному соратнику…

- Ты че, чувак! – глазки Хлестакова лихорадочно забегали. – Тебе показалось! Ничего я не выспрашивал, нужны мне больно твои секреты! - фальшиво рассмеялся он. - Это я без всякой задней мысли… типа светский разговор поддерживал… И вообще, что ты там мне выболтал? Ровным счетом ничего такого… По крайней мере, я даже и не вспомню… да я и не слушал толком…

- А кому ты срочно побежал звонить, стоило мне сдуру ляпнуть про Машку и планы ребят?

- Бабушке! - не задумываясь, ответил Додек. - Время позднее, она волнуется, куда же запропастился любимый внучок… Так что с вами, конечно, здорово, чуваки, но, к сожалению, пора, так сказать, и честь знать…

- Фил… - министр государственной безопасности поднял на Серегу виновато-испуганный взгляд. - Похоже, я совершил глупость! Если даже не предательство! Судя по всему, меня банально развели… в очередной раз!..

- Значит, так! – тяжелая ладонь Филозофа легла на плечо полового агрессора, заставив того слегка присесть. – Пойдешь с нами! Насколько я понимаю, между тобой и Голубым произошло что-то такое, в чем могут быть замешаны интересы нашего… командора. Я сейчас разбираться с тобой не готов, поскольку эээ… несколько оторвался от ситуации. Но у Энтони, возможно, появятся к тебе вопросы…

- Э, чуваки, вообще-то, это насилие над свободной личностью! – пискнул Додек, на самом деле не очень смущенный таким оборотом дела, вполне укладывающимся в его новый хитроумный план. – Но… считайте, что я подчиняюсь ради оправдания своего доброго имени!

- И не пытайся бежать! – добавил Серега голосом, не предвещавшим ничего хорошего. - Чтобы не огорчать бабушку…

- Вот еще! – Хлестаков хотел деланно пожать плечами, но сумел дернуть лишь одним, свободным от длани Филозофа. – Зачем мне бежать? Я ни в чем не виновен, и разговор с Энтони лишь подтвердит это…

- Вот и хорошо! Митяй, где вы расстались с ребятами?

- Ну… там… на производственной базе Буха…

- Ты знаешь, как туда добраться?

- Эээ… нет! – растерянно признался министр государственной безопасности.

- Я знаю! – вызвался Додек. – Я провожу вас!

- Далеко это?

- Ну… пешком часа за два дотопаем… Хотя, может быть, тачку удастся поймать… или еще какой-нибудь транспорт найдем…

- Только не мотороллер! – быстро сказал Голубой.

[1] L'amorToujours (франц.) – вечная любовь. В 80-е годы прошлого столетия выражение чаще всего употреблялось с ироническим подтекстом

Глава 13

- Бух, ты не мог бы ехать поаккуратнее?! - проворчал Петрович. Он сидел в центре заднего сиденья, обнимая обеими руками полулежащих на нем бесчувственных Мочалку и Снегурочку. Головы девушек покоились на плечах форварда… точнее не покоились, а отчаянно мотались, когда колесо проваливалось в очередную яму.

- Я стараюсь! - виновато ответил министр промышленности. - Но дороги у нас такие, что пешком-то не пройдешь… И вообще, ты сам взял на себя этот геморрой! Зачем было тащить их с собой? По крайней мере, вон ту… сумкометательницу точно можно было оставить…

- Не говори глупостей! - строго ответил Петрович. - Мы это уже обсуждали! Только законченные негодяи способны бросить беспомощных девушек ночью на улице! У вас здесь что, общество высокой нравственности? Да и не жарко сейчас, надо признаться! Вертер, вон, весь продрог, пока мы полчаса перед дверью ждали… А вообще, не перекладывай свою вину на нас! В конце концов, кто тебя просил стрелять?!..

- Ты не прав, драгоценный! - подал голос Казановский. Он расположился на переднем пассажирском сиденье, бережно придерживая полулежащую у него на коленях Машку. Пожалуй, ему было даже тяжелее, чем форварду, но недовольства коллекционер Прекрасного не высказывал. - Нужно наоборот благодарить нашего коллегу! Будем честны, мы-то с тобой полностью проcра… эээ… я хотел сказать, провалили операцию, и если бы не его решительные действия, то возвращались бы сейчас с пустыми руками…

- Так-то оно так, - признал справедливый Петрович. - Вообще, ты, конечно, молодец, Бух! Не растерялся… Но все равно получилось как-то по-дурацки…

- Согласен! - кивнул Вертер, щекой придерживая голову Потрошительницы, мотающуюся от тряски по его груди, и тайком вдыхая нежный аромат её волос. - По независящим от нас обстоятельствам… Но главное - мы сумели решить основную задачу, и единственной побочной проблемой оказались эээ… две лишние барышни…

- Да какая это проблема! - легкомысленно заметил министр промышленности. – Ну, раз футболист не захотел бросить их на улице - хорошо… оставим у меня в бункере, на верхнем уровне. Там и тепло, и никто их не обидит… Я могу даже матрасики постелить, чтобы мягче лежать было… - он улыбнулся. - К утру очнутся и отправятся восвояси…

- А они сумеют выбраться?

- Я запрограммирую наружную дверь и ворота так, чтобы их можно было легко открыть изнутри… и подробную инструкцию напишу…

- Ну, вот, и замечательно! - подытожил Казановский. - Полагаю, при таком раскладе все будут довольны… И в целом можно считать нашу миссию удавшейся!

- Вот только как быть с Митяем? - озабоченно спросил Петрович. - Где теперь его искать?

- Очень надеюсь, что он уже остановил все погромы и дожидается нас возле ворот базы, - ответил Топтыгин.

- Если его самого там не остановили… Идти с голыми убеждениями против разгоряченной толпы - это, знаете ли, может быть сильно вредно для здоровья!

- Если кого-то интересует мое мнение, - заметил коллекционер Прекрасного, - весь занимательный рассказ того скользкого типа, Хлестакова, сильно отдает душком… Бух, ты-то его, вроде, знаешь… мог он приврать?

- Я бы сказал не так, - хихикнул тот. - Он просто не мог не приврать! Такой уж человек…

- Но что он тогда замыслил? Зачем утянул куда-то Голубого?

- Я не думаю, что Додек способен что-то замыслить, - покачал головой министр промышленности. - Для этого у него недостаточно мозгов… А врет он обычно без всякой задней мысли… просто не может иначе…

- Почему же ты тогда предупредил нас, чтобы мы не говорили при нем о девочке? - напомнил Петрович. - И сказал, что тот может устроить проблемы…

- Ну… Дело в том, что Хлестаков испытывает к ней особый эээ… интерес, - признался Топтыгин. - Надо заметить, тут ничего необычного… не он один такой… Но если бы он узнал о наших планах, непременно попытался бы увязаться с нами - вот что я имел в виду, говоря о проблемах…

- Но Митяя мы предупредить не успели! - заметил форвард. - Разумеется, если он сам по себе человек-кремень, из которого лишнего слова не вытянешь - тогда беспокоиться не о чем. Но, честно говоря, за время нашего короткого знакомства он на меня такого впечатления не произвел…

- А ты что скажешь, Бух? - спросил Вертер. - Ты-то знаешь Голубого лучше. Может он выболтать первому встречному конфиденциальную информацию?

- Может! - немного подумав, мрачно сказал Топтыгин.

- Ладно! - попытался сгладить напряжение Казановский. - Как говорится, будем переживать неприятности по мере их поступления… А пока, если я хоть чуть-чуть ориентируюсь на местности, мы приехали!

- Верно! - министр промышленности остановился перед знакомыми воротами и достал свой неизменный калькулятор. Створки начали открываться.

- Митяя нигде не видно! - заметил Петрович.

- Ничего… Сейчас перенесем девочек в бункер, упакуем Машку, приготовим все, а потом подумаем, как быть с Голубым… В зависимости от того, сколько останется времени. Не забудьте, что Энтони нас уже ждет…

Элекар медленно въехал на территорию. Топтыгин потянулся было к кнопке открывания крыши, как вдруг его ослепил яркий свет.

- Засада! - закричал с заднего сиденья форвард. - Бух, разворачивай!!!

Министр промышленности словно в трансе широко раскрытыми глазами смотрел на бегущие со всех сторон черные фигуры в бронежилетах и с автоматами наперевес, отчетливо видимые в свете нескольких мощных прожекторов, установленных на вершинах самых больших куч хлама. При этом, надо отдать должное, его руки и ноги автоматически выполняли необходимые операции, и элекар начал разворачиваться. Казалось, появился шанс на спасение, но тут в ворота влетел тяжелый армейский грузовик, полностью перекрыв выезд. С него горохом посыпались новые фигуры в бронежилетах.

- СТАРТ!!! - страшным голосом закричал Вертер.

Взревели ракетные двигатели, и элекар свечой взмыл в ночное небо. Через мгновение кабину ярко осветила полная луна.

- Уфф! - выдохнул Петрович, когда закончилась перегрузка. - Я уж думал, крышка нам…

- Скоты! - наконец вышел из своего ступора Топтыгин. - Как они нашли мою базу?! Нет, вы видели?! Даже прожектора успели наставить!!!

- Видели, - мрачно сказал Вертер.

На этом месте, уважаемые читатели, я позволю себе сделать небольшое отступление - правда, не совсем лирическое. Но должен же я объяснить вам, что произошло на производственной базе министра промышленности коалиционного правительства Земли!

Однако чтобы выстроить ход событий, мне придется вернуться в своем повествовании немного назад… если хотите точнее - то примерно на четыре часа. И вспомнить о тех, кого мы совершенно непростительно забыли. Я имею в виду спецслужбы. Впрочем, им-то все равно, помним мы о них или нет… Главное - что они о нас не забывают! И совершенно наивно полагать, что какие-то наши шаги могут укрыться от их бдительного глаза, холодной головы и горячего сердца! Ну, и от всех остальных органов внутренних дел… особенно в преддверии столь масштабного события, как первый исторический контакт двух цивилизаций! Поэтому планетарный исследовательский глайдер фирмы «УДАВ», особенно в последние сутки, находился под очень пристальным и неусыпным наблюдением, причем не только с земли, но и из космоса, с разведывательных спутников. Ведь это только над Г-тауном атмосфера совершенно непроницаема даже для рентгеновского излучения, а спускаемый аппарат Ким Ка-Линовского, как вы помните, приземлился на некотором удалении от города…

Поэтому ни вторая посадка элекара возле корабля пришельцев, ни его последующий взлет, разумеется, не прошли незамеченными. Правда, нырнув в непроницаемый газопылевой купол, накрывающий Г-таун, он исчез со всех экранов, но точка входа в плотные слои выбросов была четко зафиксирована со спутника. Немедленно в этот район выдвинулись несколько поисковых групп, но тут у спецслужб вышла первая осечка: маленький элекар словно растворился в темных, заполненных дымом улочках городской окраины. Однако, замечу, что это была не их вина, а просто стечение обстоятельств - лишь по счастливой случайности наши друзья не столкнулись с прочесывающими район командами ни по дороге до производственной базы Топтыгина, ни по пути к дому Потрошительницы. Хотя, в один момент разрыв между охотниками и жертвами составил всего лишь квартал!

Фортуна - дама непредсказуемая, и вполне могла позволить заговорщикам проскочить заградотряды и в третий раз! Но тут в дела и помыслы Высших Сил вмешался пресловутый человеческий фактор. Поисковики уже почти потеряли надежду успешно завершить свою миссию, как вдруг около часа ночи на пульт дежурной части милиции поступил звонок, как определила техника, из телефона-автомата, расположенного в районе политехнического института. Молодой человек, пожелавший остаться анонимным, сообщил дежурному о группе террористов, вступивших в контакт с пришельцами для подготовки инопланетного вторжения, и даже назвал точные координаты их базы. Поднятое по тревоге спецподразделение немедленно выдвинулось по указанному адресу, а весь прилегающий район был оцеплен. Что произошло дальше - вы уже знаете…

Теперь же вернемся к нашим героям и посмотрим, как они попытаются выпутаться из сложившейся ситуации…

- Ну, и что ты думаешь делать, Бух? – поинтересовался Петрович, изо всех сил пытаясь удержать Мочалку и Снегурочку от скатывания вперед, когда элекар клюнул носом. – Насколько я понимаю, обстоятельства изменились…

- Да, считайте, моей базы больше нет! - горестно вздохнул министр промышленности. – Так что первый план отпадает… Ну, давайте сначала сядем где-нибудь, а потом подумаем, что делать с этой парочкой… Проведем, так сказать, рекогносцировку на местности…

- Разве мы летим не сразу к кораблю пришельцев? – удивился Вертер. – На мой взгляд, так было бы благоразумнее всего!

- Родной, это тебе не самолет! – вздохнул Топтыгин. – К сожалению, у нас нет реактивных двигателей, и мы можем только планировать! Так что до глайдера по воздуху нам никак не добраться! Сядем, где сможем, и дальше поедем…

- Ну, там же в округе, насколько я понимаю, много деревень, - подал идею форвард. – В конце концов, постучимся в какой-нибудь дом на окраине, и если люди покажутся приличными, оставим девушек у них… Придумаем какое-нибудь объяснение…

- В принципе, вариант, – кивнул Казановский.

Неожиданно ночное небо разрезала огненная черта. На приборной панели вспыхнула красная лампочка, отчаянно запищал зуммер. Из корпуса элекара вылетела россыпь светящихся звездочек активной защиты, а через мгновенье метрах в двадцати справа вспух клубящийся огненный шар. Легкую машину ощутимо тряхнуло взрывной волной, раздалось несколько звонких ударов по корпусу.

- Черт побери! – в панике закричал Топтыгин, до упора бросая штурвал вниз. – Они пустили в ход ПВО!!!

Еще две светящихся линии пересекли небо. Несмотря на снова сработавшую активную защиту, одна ракета разорвалась совсем близко. Несчастный элекар задергался в конвульсиях от попадающих в него осколков. Капот вздулся и ощерился рваными краями, в днище открылась внушительная дыра размером с кулак, стекло кабины покрылось паутиной трещин. Просто каким-то невероятным чудом никто из находящихся в салоне не пострадал.

- Еще одно попадание, и нам конец! – воскликнул Бух.

- Тогда нам конец, - неожиданно спокойно сказал Вертер. – Вон еще две… нет, три ракеты.

- Пять! – мрачно поправил его Петрович. – Еще две сзади. Что ж… прощайте, друзья! Эх, девчонок жалко!..

В следующее мгновение кабина резко погрузилась во мрак – это падающий камнем элекар наконец влетел в плотные слои дыма.

- Оторвались! – выдохнул министр промышленности, дергая ручку торможения.

Словно в ответ на его слова догнавшая их ударная волна вмяла и сорвала напрочь стеклянную крышу. Но парашюты раскрылись, и элекар, ставший кабриолетом, плавно заскользил вниз.

- А здесь они… кх… нас не достанут? – задыхаясь от ворвавшегося в салон удушливого дыма, спросил форвард.

- Не! – успокоил его Топтыгин. – У нас в атмосфере ведь не только газ, но и пыль, в том числе и металлическая. Ни один радар не пробьется…Так что, считайте, повезло…

- А ты уверен, что мы сможем доехать до глайдера? – спросил Вертер. - Машинке-то ведь здорово досталось!

- Нет! – мрачно ответил Бух, глядя на приборную панель. – Главной силовой установки больше нет… Резервной нет… Трех двигателей из четырех тоже нет… В поле никак не отремонтировать…

- Так что будем делать? – в отчаянии воскликнул Петрович. – Пешком пойдем? А как же девушки?

- Я хочу попытаться дотянуть еще до одной своей базы… тут недалеко… - изо всех сил налегая на ставший непослушным штурвал, прохрипел министр промышленности. – Там можно отдышаться, придти в себя и оценить масштаб бедствия… Вот только…

- Что? – встревожено переспросил форвард.

- Она находится за городом… Дым там, конечно, тоже стоит, но не такой густой… Радары могут уже засечь… А активной защиты больше нет… То есть первая ракета – прямо в борт! Но я постараюсь выйти из завесы на минимальной высоте… Если получится…

- Мы верим в тебя, Бух! – патетически воскликнул Петрович. – И в судьбу! Пока что она была к нам довольно благосклонна…

- Твои бы слова – да Богу в уши! – пробормотал Топтыгин.

Тем временем окружающий элекар густой дым начал редеть. Сверху постепенно, словно на фотобумаге, проявился полный диск луны. Еще через какое-то время внизу, уже довольно близко, стало можно разглядеть необычные длинные холмы правильной формы.

- Что это такое? – удивленно спросил форвард.

- Терриконы, - пояснил министр промышленности. – Здесь располагаются заброшенные шахты. Ну, братцы, кажется, дотянули!

Элекар тяжело ткнулся в землю и сразу же резко завалился на бок – часть амортизаторов оказалась разбита. Петрович не смог удержать Снегурочку, и та кубарем выкатилась на землю. Следом, отчаянно пытаясь за что-то ухватиться, сполз и сам форвард. Сверху на него рухнула Мочалка. На своих местах остались только Топтыгин, вцепившийся в штурвал, и предусмотрительно пристегнутый Вертер, продолжающий крепко прижимать к себе Потрошительницу.

- Неужели, все-таки выкрутились? – облегченно-недоверчиво вздохнул Бух.

Где-то в отдалении послышались многочисленные перекликающиеся сирены.

- Боюсь, что нет! – мрачно ответил Казановский. – Навести ракеты они не успели, но засечь нас, очевидно, смогли…

- Так чего же вы медлите? – воскликнул форвард, уже выбравшийся из-под тела навалившейся на него Мочалки и подошедший к Вертеру, чтобы принять у него Потрошительницу. – Надо что-то срочно предпринимать!

- Да, конечно! – тряхнув головой, вышел из оцепенения министр промышленности и попытался ловко выпрыгнуть из разбитой машины, но во весь рост растянулся на земле.

- Не ушибся? – пытаясь скрыть улыбку, поинтересовался Вертер, отстегнувшись и тоже вылезая наружу.

- Не, я привычный! – пробормотал Топтыгин. Отряхнувшись, он извлек из кармана свой калькулятор и нажал несколько клавиш.

В нескольких метрах от места посадки возникло какое-то движение. Небольшой ровный прямоугольник дерна медленно поднялся, открыв взорам друзей очередную металлическую лестницу, круто уходящую вниз.

- Тащите остальных девчонок! – крикнул Петрович и, не выпуская Машку из рук, нырнул в проём и дробно застучал ногами по ступенькам.

- Спортсмен! - усмехнулся Вертер. – А мы с тобой давай вдвоем…

Взявши за руки и за ноги, они с Бухом перетащили на лестницу сначала Мочалку, потом Снегурочку. Звонкоголосица многочисленных сирен раздавалась уже совсем близко.

- Жаль, элекар не успели убрать! – вздохнул министр промышленности, закрывая люк. – Искать будут…

- Но у тебя же здесь, наверное, есть и защита, и всё такое… - предположил коллекционер Прекрасного.

- Ну, в принципе, да…

Снизу снова раздался приближающийся дробный топот, и через минуту появился нисколько не запыхавшийся Петрович.

- Ну, что у вас тут? – нетерпеливо спросил он. – В чем заминка?

- А барышню ты куда дел? – поинтересовался Вертер.

- Там, внизу положил… возле двери.

- Ну, тогда бери еще одну! – усмехнулся Топтыгин.

- Да без проблем! – легко согласился форвард. – Только помогите мне ее поднять…

Друзья с трудом, словно мешок, закинули на плечо спортсмена Снегурочку, и тот, придерживая её одной рукой, снова быстро затопал по ступенькам.

- Не, я так не смогу! – честно признался Казановский, оценивающе глядя на свернувшуюся калачиком Мочалку. – Она хоть и поменьше, но… Может, еще раз дождемся футболиста?

- Давай пока опять попробуем вдвоем, - предложил министр промышленности. – Стащим вниз хоть на сколько-то, а там Петрович поможет…

Наконец все три девушки были доставлены на неширокую площадку перед очередной стальной дверью. Изрядно запыхавшийся Бух вытащил свой калькулятор, и полотно отъехало в сторону. Гости не смогли сдержать возглас удивления.

Их взору открылась тускло освещенная подземная каверна глубиной метров пятьдесят и диаметром около ста. В центре ее на стартовом столе словно башня возвышался внушительных размеров летательный аппарат, по форме слегка напоминающий американский космический челнок, но значительно превосходящий его размерами. Пожалуй, своими габаритами он приближался к глайдеру пришельцев, но выглядел при этом гораздо красивее и органичнее. Короткие треугольные крылья, изящные стремительные обводы корпуса, заостренный нос – все это вызывало ассоциации с сильным, быстрым и гибким хищником. Аппарат был окружен монтажными лесами, со всех сторон к нему тянулись шлейфы кабелей и толстые шланги – хищник словно находился в клетке, опутанный сетями. Но при этом возникало ощущение, что его молниеносный смертельный прыжок не сдержат никакие путы или преграды…

- Позвольте представить вам наш «Темпер»![1] – гордо и торжественно произнес Топтыгин.

- «Темпер»? - переспросил Петрович, не сводя взгляда с фантастического корабля. – Хм… Красивое имя! Сам придумал?

- Нет, Энтони… - Бух сбежал по довольно отвесной длинной лестнице вниз на площадку и пошел вдоль периметра, включая многочисленные рубильники, поворачивая штурвалы и нажимая кнопки. Огромный зал начал заполняться гулом и свистом, вспыхнули мощные лампы, засветились экраны мониторов, дрогнули стрелки приборов.

- Надо же! - покачал головой Вертер, тоже спускаясь вниз и с восхищением рассматривая «Темпер», казавшийся с этой точки еще более внушительным. – А командор никогда не рассказывал мне, что строит космический корабль…

- И мне тоже, - подтвердил присоединившийся к ним форвард.

- Ну, на самом деле мы не особо это афишировали, - пожал плечами министр промышленности, продолжая приводить в действие все новое и новое оборудование. – Поначалу-то просто развлекались… Делали чертежи, пробовали воплотить, экспериментировали… Только когда птичка стала более-менее вырисовываться в железе, Энтони начал задумываться о её возможном использовании. Конечно, планы у него были не настолько эээ… грандиозные, как сейчас, - Бух улыбнулся. – Но для начала хотя бы до Марса собирались прокатиться…С туристическими целями…

- Так, значит, сейчас мы полетим на этом красавце? – поинтересовался коллекционер Прекрасного.

- Только в особо крайнем случае… - покачал головой Топтыгин. - Если будет совсем безвыходное положение…

- Почему? – встревожено уточнил Петрович.

- Потому что он еще не готов, - пояснил министр промышленности. – Внешне-то, конечно, все уже выглядит неплохо, планер[2] собран процентов на девяносто… Но внутреннее оборудование, кинематика, электроника - там работы еще непочатый край… Максимум, на что сейчас способна эта машина – один вертикальный старт, - вздохнул Бух. – То есть ни атмосферного полета, ни орбитального маневрирования, ни посадки пока планировать нельзя…

- Значит, мы не сможем на нем долететь до глайдера пришельцев? – уточнил Вертер.

- К сожалению, нет! Правда, я на всякий случай начал заправку, но… очень надеюсь, что нам удастся здесь тихонько отсидеться, и использовать «Темпер» не придется… по крайней мере, сейчас…

- А на чем летает твоя птичка? – поинтересовался форвард.

- На водороде…

- Что, разве это эффективнее? – попытался блеснуть эрудицией коллекционер Прекрасного. – Я слышал, существуют более продвинутые виды топлива – гептил[3], там… амил[4]… Правда, они, конечно, токсичнее водорода…

- Ты не понял! – улыбнулся министр промышленности. – Если бы «Темпер» летал на обычном кислородно-водородном двигателе… или на гептил-амиловом, если тебе больше нравится… разница не очень существенна, поверь - то с такой массой его пришлось бы пристегивать к разгонному блоку длиной метров сто и пять в диаметре… и так на каждый старт. И только для того, чтобы вывести его на орбиту…

- Хм… Ну, и какой же тогда двигатель у твоего аппарата? – удивился Казановский.

- Ядерный, - застенчиво сказал Топтыгин. – А водород используется в нем в качестве рабочего тела… В результате «Темпер» имеет удельный импульс[5] свыше тридцати тысяч метров в секунду…

- Погоди, погоди! – встревожено воскликнул Петрович. – Но разве можно стартовать с земли на ядерном двигателе?! По крайней мере, в книгах… фантастических, конечно… так никогда не делают! Иначе ведь вся округа здесь превратится в зону радиоактивного бедствия!

- Ну, она и без меня давно уже превращена в зону радиоактивную бедствия! - проворчал Бух. - Со всей планеты ядерные отходы сюда свозят… А ты поменьше глупых книжек читай!.. Что же касается «Темпера», то двигатель у него газофазный[6] с ядерной лампой, поэтому даже десять его взлетов и посадок на общий фон этой округи никак не повлияют!

- Какой-какой лампой? – удивленно переспросил Вертер.

- Не Аладдина! – улыбнулся министр промышленности. – Ядерная лампа – это такая специальная термоустойчивая и оптически прозрачная капсула… у меня она сделана из искусственного сапфира. Ядерное топливо заключено внутри этой капсулы и полностью изолировано от омывающего её потока водорода, который нагревается исключительно за счет поглощения лучистой энергии. Таким образом, факел тяги «Темпера» имеет радиоактивность, близкую к нулевой, и я могу спокойно…

В этот момент сверху послышался тяжелый удар, гулко раскатившийся по огромному залу.

- Проклятье! – выругался Петрович. – Ну, никак не могут оставить нас в покое! Бух, а отсюда есть какой-нибудь запасной выход?

- Увы! – покачал головой Топтыгин. – Все соседние шахты затоплены водой… Здесь-то сухо только потому что непрерывно работают насосы…

Еще один удар, намного тяжелее предыдущего, сотряс свод каверны. На головы друзей посыпался мелкий гравий.

- Надо что-то делать! – напряженным голосом предложил коллекционер Прекрасного.

- А что делать? – развел руками тот. – Сами видите, выбора у нас нет… Эх, не хотел я…

- Девчонок тут можно будет оставить? Я имею в виду, лишних?

- Можно! – криво усмехнулся министр промышленности. – Но учти: температура факела тяги «Темпера» на выходе из сопла составит не меньше двенадцати тысяч градусов… так что при взлете тут все превратится в плазму[7]…

- Тогда что же мы стоим? – воскликнул форвард. – Скорее побежали за ними!

- Ты первый, - подтолкнул его Казановский. – Лестница вниз… потом снова лестница вверх, на корабль… и так три раза! Вся надежда на тебя!..

- Погодите! – остановил друзей Топтыгин. – Так не успеть! Давайте попробуем на грузовой платформе! Ждите наверху!..

Вертер с Петровичем быстро поднялись на лестничную площадку и аккуратно перетащили тела девушек на широкую стальную плиту, подогнанную Бухом.

- Главное, придерживайте их, чтобы не скатились вниз! – крикнул министр промышленности, стараясь как можно более плавно поворачивать стрелу крана.

Платформа все равно отчаянно качалась в воздухе, и друзьям приходилось очень туго. В довершение ко всему сверху раздался особенно страшный удар, вниз водопадом посыпались крупные булыжники, щебень, грунт… Через несколько секунд об пол ударилась металлическая капсула, раздался сильный хлопок, и повалил густой дым.

- Не обращайте внимания!!! – отчаянно закричал Топтыгин. – Плевать на все, главное, девчонок не уроните… по крайней мере, хотя бы Маш… кх... кх… - слезоточивый газ распространился до пульта управления краном, но Бух все же нашел в себе силы аккуратно пристыковать плиту к посадочной площадке «Темпера».

Пока он, задыхаясь и кашляя, поднимался по трапу, Вертер с Петровичем уже успели перенести девушек с платформы внутрь корабля.

- А как быть с лесами? – озабоченно спросил форвард, выглядывая из люка.

- Кх… к… кх… черту леса! – прокашлял министр промышленности, нажимая какие-то клавиши на своем неизменном калькуляторе. – Сами… кх… упадут…

Вверху, прямо над заостренным носовым обтекателем «Темпера», пришли в движение гигантские стальные лепестки, открывая диафрагму огромного круглого люка, в который тут же заглянула любопытная луна. Доблестные бойцы спецназа, штурмующие логово инопланетных прихвостней, мгновенно осознали смысл и возможные последствия этого явления. Проявив безукоризненную выучку, они без колебаний побросали технику и инструменты, и со всех ног бросились врассыпную в отчаянной попытке добежать до ближайших терриконов. Надо отметить, что лишь адекватная оценка ситуации и отменная реакция спасли им жизнь!

Не прошло и нескольких минут, как из разверзшейся черной пасти люка в побледневшие от ужаса небеса с ревом сотен тысяч демонов ударило ослепительное копье разгневанного Аида. Вдогонку ему из-под земли вспух чудовищный огненный пузырь, мгновенно поглотивший все пространство между крайними терриконами (это взорвались резервуары со сжиженным водородом). Хлынувшая вслед за этим в образовавшуюся на месте каверны гигантскую воронку вода из затопленных шахт довершила апокалипсис местного значения, превратив театр недавних действий в невиданный доселе паровой котел! Земная кора содрогнулась настолько ощутимо, что сейсмические станции в соседних регионах зафиксировали серию толчков магнитудой от трёх до четырех баллов по шкале Рихтера. Ударной волной в радиусе пяти километров повалило деревья, а в десяти – выбило стекла в домах. Колоссальный столб перегретого пара, словно фаллос дьявола, стремительно взметнулся ввысь и достиг нижних слоев стратосферы.

Земля проводила своих питомцев…

[1] Temper (англ.) – имеет множество значений. Среди них и «характер», и «вспыльчивость», а применительно к металлу – «твердость, закалка». В качестве глагола «totemper» означает удачное сочетание чего-то, правильное соединение в нужных пропорциях, доведение до нужного состояния. Какое именно значение этого слова имел в виду командор (а, возможно, даже все сразу), присваивая имя кораблю – Автору доподлинно не известно…

[2] планером специалисты в области ракетной и авиационной техники называют силовую схему летательного аппарата

[3] гептил, или несимметричный диметилгидразин (CH₃)₂N₂H₂   – компонент ракетного топлива

[4] амил, или азотный тетраоксид N₂О₄ – окислитель ракетного топлива, чаще всего применяющийся в паре с гептилом

[5] удельный импульс – показатель эффективности ракетного двигателя, зависящий от используемого топлива. Для сравнения, в лучших современных химических двигателях он не превышает 4500 м/с

[6] в газофазном ядерном ракетном двигателе (в теории) делящееся вещество находится не в сборках-стержнях, как в обычном реакторе, а представляет собой раскаленный газ, удерживаемый в рабочей зоне либо электромагнитным полем (в этом случае неизбежны небольшие утечки радиоактивных элементов во внешнюю среду), либо специальной изолирующей конструкцией (как и было предусмотрено на «Темпере»)

[7] в наше время под «плазмой», как правило, подразумеваются исключительно телевизоры с большим экраном. Выражения типа «я поставил себе крутую плазму» воспринимаются однозначно и без вариантов. Однако в 80-е годы прошлого века этот термин имел совсем другое значение – «плазмой» называли ионизированный газ очень высокой температуры (свыше 10 000 ^ОС)

Глава 14

Вышагивая по слабо освещенным, заполненным дымом пустынным улицам ночного Г-тауна, Додек напряженно думал. Надо заметить, что наивный Бух очень сильно ошибался, легкомысленно заявляя о нехватке у своего знакомого мозгов. Мозги у Хлестакова были… правда, работали они всегда только в одном направлении, и сейчас чуть не скрипели от усердия!

Казавшийся довольно гладким план начал показывать прорехи, вызванные вновь открывшимися обстоятельствами. В первоначальном варианте предполагалось, что этот чертов Энтони сидит в бункере Топтыгина, ожидая, когда «шестерки» доставят ему связанную или оглушенную Машку - в том, что по-хорошему уговорить ее никому не удастся, Додек не сомневался. Если уж Потрошительница давала кому-то отставку, можно было расслабиться - в свое время половой агрессор и сам прошел через эту неприятную и унизительную «процедуру»…

Сам изначальный план был предельно прост: пока милиция «вяжет» горе-похитителей во главе с их неудачником-командором, Хлестаков тайно перебирается через забор, находит Машку, под шумок быстренько реализует свое давнее навязчивое желание и тихо растворяется в ночи. То, что девушка при этом будет находиться в беспомощном или даже бессознательном состоянии, нисколько не смущало нашего героя. Ведь, в отличие от недотепы Энтони с его сопливыми романтическими замашками, Додек никоим образом не претендовал на вечную любовь Потрошительницы - для полного счастья ему вполне хватило бы и пяти минут!

Появление Филозофа на первый взгляд могло грозить осложнениями, но Хлестаков быстро сообразил, что «сбросить» бугая в руки доблестной милиции не составит ровным счетом никакого труда. Пусть тот хоть как бравирует своей силой, но в быстроте и ловкости он половому агрессору не соперник. А даже чукча знает: убегая от белого медведя, главное - обогнать не медведя, а своего товарища…

Но, ведя Митяя с Филозофом к приготовленной ловушке и старательно вслушиваясь в их негромкий разговор, Додек вдруг узнал массу неожиданных подробностей! Например, о том, что Энтони вступил в контакт с пришельцами и собирается вместе с друзьями покинуть нашу планету. Тут Хлестаков усмехнулся - звоня в милицию, он и предположить не мог, что выдуманная им от начала до конца история про террористов и инопланетян на самом деле окажется чуть ли не правдой!

Надо сказать, сами стратегические замыслы ушлого командора не произвели на полового агрессора никакого впечатления. Что называется, меньше народу - больше кислорода… Но информация о том, что тот, оказывается, находится не в бункере у Буха, а на корабле пришельцев, явилась для Хлестакова неприятным сюрпризом. И дело не в том, что этого пройдоху Энтони не схватят вместе с остальными… плевать - без своей команды он будет уже никакой не командор, а простой поц… Но вот как собираются действовать Бух со товарищи? Станут ли они, захватив Машку, заезжать на базу, или сразу отправятся к месту встречи? Тут Додек пожалел, что так быстро увез Голубого, не дав тому договориться с друзьями. И о том, что не расспросил его ни о чем, кроме Машки - ведь простофиля Митяй слил бы ему все начиная от сотворения мира! И тогда можно было бы сразу действовать несколько иначе…

Размышления полового агрессора были прерваны необычным природным явлением. Ночь внезапно, словно наверху кто-то отдернул гигантские шторы, сменилась на пасмурный день. Стало совершенно светло. Это продолжалось несколько мгновений, после чего шторы задернулись, и вновь наступила ночь.

От неожиданности Хлестаков остановился.

- Ты тоже видел это? - удивленно спросил нагнавший его Митяй.

Додек не успел ответить. Земля вдруг ощутимо вздрогнула и завибрировала, отчего колени у всех троих непроизвольно подогнулись. Где-то наверху лопнуло и осыпалось вниз какое-то плохо закрепленное или перекошенное оконное стекло. Еще через несколько мгновений до них докатился очень низкий, почти на уровне инфразвука рокот - не сильно громкий, но заставивший отчаянно зазвенеть все остальные стекла в окрестных домах и пробежавшийся мурашками вдоль позвоночника.

- Душевно рвануло! - покачал головой Филозоф. - Кто-нибудь понял, в какой стороне?

Хлестаков имел все основания полагать, что знает не только направление, в котором произошел катаклизм, но и точный адрес, однако предпочел промолчать. В его мозгу началась лихорадочная обработка вариантов последующего развития событий. Если взрыв стал результатом боестолкновения милиции с вернувшимися на базу друзьями - то те уже схвачены, а Машка в руках органов (варианта, что Бух с товарищами могут выйти из стычки победителями или сбежать, Додек даже не допускал). В таком случае делать на руинах ему точно нечего. Если же доблестные спецслужбы таким шумным образом решили вскрыть бункер Буха, не дожидаясь возвращения хозяина - то уж и не дождутся. Бух, конечно, идиот, но не настолько… Значит, все предыдущие планы аннулируются и заменяются на новый – любой           ценой пробраться на корабль пришельцев. Ну, а дальше - в зависимости о ситуации… Если Топтыгина и, соответственно, Потрошительницы там нет - жмем руку горемыке Энтони и провожаем его в дальний путь. Можно даже платочком помахать… А вот если Машка на борту…

Мысли Хлестакова снова были прерваны, на этот раз более прозаично - мимо, отчаянно сигналя, промчалась «таблетка»[1] с синим проблесковым маячком. Неожиданно с визгом тормозов машина остановилась, а затем сдала назад.

- Митяй! - раздался удивленный голос мафиози. - Ты что здесь делаешь, братан? Филозоф, а ты откуда взялся? Ты знаешь, что тебя Энтони разыскивает?

- Ох, Рогацио! Как здорово, что мы тебя встретили! - воскликнул Голубой, подбегая к товарищу. - Мы уже не знали, как добираться… тут столько всего произошло… А ты к глайдеру едешь? А почему на «скорой»? Ты что, заболел?

- А ты что, доктор? - усмехнулся Вилли. – Ну, а куда же еще! Конечно, к глайдеру. А ребята просто согласились меня подвезти… Блин, однако, три рубля заломили! – сокрушенно вздохнул он. – Но что делать… Кстати, хорошо, что я вас встретил – поможете мне багаж донести… Если хотите со мной доехать, конечно! – подмигнул он.

- Конечно, поможем, о чем речь! – легкомысленно согласился Митяй.

- Ловлю на слове… А это что еще за перец с вами?

- Он нам нужен, - пояснил Филозоф. - Для опытов…

- О, кей! - кивнул Рогацио, оценивающе оглядывая жилистую фигуру Хлестакова. - Сгодится… Как раз… На всех хватит…

- Чего хватит? – встревожено спросил Додек.

- Да, так… мелочевки всякой, - загадочно махнул рукой мафиози. – Давайте, уже, грузитесь, а то ребята торопятся…

Весьма объемный салон «таблетки» на добрую половину оказался заполнен каким-то едва различимым в темноте грузом – очевидно, медицинским оборудованием, так что попутчики разместились довольно тесно.

- Трогай, шеф! – крикнул мафиози, и машина с визгом покрышек рванула с места.

Доехали довольно быстро и без происшествий. «Скорую помощь», не останавливая, пропустили через все кордоны и блок-посты, появившиеся на пути к кораблю пришельцев. По дороге Вилли пытался расспрашивать министра государственной безопасности о событиях, произошедших после исторического совещания в кабинете Энтони, но наученный горьким опытом Митяй в присутствии Додека предпочитал больше не особо раскрывать рта, ограничившись рассказом о своей экстремальной поездке на мотороллере. Когда «таблетка» остановилась в нескольких десятках метров перед большим перегораживающим дорогу шлагбаумом, мафиози все еще утирал слезы от смеха.

- Приехали! – объявил водитель, вылезая из машины и обходя ее, чтобы отпереть заднюю дверь. – Дальше уж сами…

- Спасибо, шеф! – Рогацио хлопнул его по плечу и обернулся к товарищам. – Ну, что встали, орлы? Разбирайте поклажу!

- Это… это что, все твое? – пискнул Голубой, испуганно глядя на темнеющую в салоне груду вещей.

- Ну, не дядино же! – усмехнулся Вилли, вытаскивая из машины внушительных размеров туго набитый туристический рюкзак. – А ну-ка, голубь, повернись к лесу передом, а ко мне задом! – он заботливо помог Митяю просунуть руки в лямки и аккуратно поправил поклажу у того на спине. – Неси очень бережно! Эти кассеты мне пацаны со всего города собирали! Ну, как, не жмет?

- Терпимо! – сдавленным голосом просипел министр государственной безопасности.

- Отлично! – Вилли вытащил из «таблетки» два здоровенных чемодана. - Тогда вот тебе еще…

- Э, Рогацио, давай это уже я возьму! – шагнул вперед Филозоф.

- Не гони, братан! – остановил его благородный порыв мафиози. – Для вас с… подопытным у меня особый приз! – он указал на внушительных размеров угловатый предмет, завернутый в клетчатое покрывало. – Вот, забирайте! Аккуратно только!

- Что это? – с содроганием спросил Додек.

- Самая ценная вещь! – заявил министр обороны, откидывая край покрывала и с гордостью демонстрируя изумленным приятелям телевизор «Горизонт-728»[2].

- Нихрена себе! – ахнул Серега. – Рогацио, но зачем он тебе?

- Откуда я знаю, что у них там за техника? – пояснил предприимчивый мафиози. – А тут, что называется, omniameamecumporto[3]…

Внимательно проследив за тем, как Филозоф с Хлестаковым, кряхтя от натуги, вытаскивают из машины свой тяжеленный «приз», он сунул что-то в руку водителю и забрал в охапку последнюю оставшуюся коробку – судя по размеру, с видеомагнитофоном.

Хлопнули дверцы, двигатель взревел, и «таблетка», круто развернувшись, умчалась в сторону города. Приятели огляделись.

Все пространство и перед шлагбаумом, и за ним, до возвышавшегося позади высокого дощатого забора, было ярко освещено прожекторами. Там происходило активное движение: сновали многочисленные фигурки в форме, слышался шум работающей техники. Справа и слева вдоль обочины, местами даже в два ряда, стояли разношерстные автомобили. Еще дальше, насколько хватало глаз, раскинулся настоящий походный лагерь – горели костры, кое-где даже возвышались палатки. Это наиболее предприимчивые Г-таунцы заранее заняли места в «партере» в предвкушении назначенного на утро действа.

- Ну, и что ты думаешь делать дальше? – озабоченно глядя в сторону шлагбаума, поинтересовался министр государственной безопасности. – Будем прорываться?

- Не, братан! – покачал головой мафиози. – Не забывай, что у нас очень ценный и нежный груз! И вообще, «нормальные герои всегда идут в обход»![4] Так что, давайте за мной! И не отставать! – он протиснулся между плотно стоящими на обочине машинами и решительно шагнул в сторону с дороги.

Идти оказалось довольно трудно. Перемешанную за день сотнями людей кашу из мокрого снега и грязи ночью подморозило, так что ноги порой скользили, а порой проламывали ледяную корку и проваливались в жижу до колена. Министр государственной безопасности хрипел и даже подстанывал от натуги. Филозову с Хлестаковым было еще тяжелей – массивный телевизор раскачивался в покрывале как маятник и толкал их из стороны в сторону. Движение осложнялось и тем, что компаньонам постоянно приходилось огибать палатки и сидящие у костров группы людей, провожающие их неодобрительными замечаниями.

Наконец, спереди надвинулась темная стена леса, огороженная невысоко натянутой веревкой с красными флажками.

- Эй, парни! Куда намылились? – окликнул их кто-то от ближайшего костра. – Дальше не пройдете! Не пускают…

- Мафия бессмертна! – отмахнулся Вилли.

- Вы слышали? – раздались в темноте возбужденные голоса. – Вот и мафия наконец появилась… Сейчас начнется…

Народ вокруг заволновался и начал подтягиваться поближе к предполагаемому месту событий. Когда процессия вплотную приблизилась к заградительной линии, вокруг собралась уже довольно внушительная толпа. Мафиози, не сбавляя темпа, перешагнул через веревку.

- Эй, куда прешь, рожа! – навстречу ему из кустов шагнула темная фигура в милицейской форме. – А ну, назад!

- Тихо, командир! – прошептал Рогацио. – Сейчас договоримся, все нормально будет!

- С тобой договоришься, как же! – милиционер воровато оглянулся. – А этих зачем с собой привел?

- Они не помещают! – подмигнул Вилли.

- Что за шум, а драки нет? – рядом выросла еще одна фигура, габаритами превышающая, пожалуй, даже Серегу.

- Да, вот, товарищ старшина, предотвращаю попытку незаконного проникновения за периметр! – залебезил первый милиционер. – Лезет тут какой-то, убью - зарежу, кричит…

- Это ты, что ли, сморчок очкастый, на неприятности нарываешься? – толстый палец старшины больно ткнул мафиози в грудь.

- А ну, убери руки, козел! – возмущенно прошипел министр обороны. – Ты знаешь, кто я? Я – Рогацио!

Толпа вокруг одобрительно загудела.

- Не знаю я никаких Рогациев, - старшина вытащил из-за пояса здоровенную резиновую дубинку. – А вот за «козла» ты, козел, сейчас ответишь!

- Завали пасть, гнида! – зарычал взбешенный Вилли. – А ну, собирай своих шавок и вали отсюда в темпе, пока я не рассердился окончательно!

При этих словах отважного мафиози в толпе раздались одобрительные возгласы и свист.

- Молодец, парень! – закричал кто-то. – Так их, супостатов!

Рогацио обернулся к народу. Глаза его пылали священным огнем.

- Братаны! – закричал он. – Вас пытаются лишить законного права на хлеб и зрелища! Доколе вы собираетесь терпеть беспредел этой серой сволочи, которая обложила вас, словно волков! Вперед, за флажки!

- Ага… а вдруг стрелять начнут? – боязливо выкрикнул вертлявый мужичок в заячьей шапке.

- Не посмеют! – воскликнул Вилли. – А если посмеют… все поле оцеплено моими пацанами… на каждом дереве по пулеметчику! Всех мусоров в капусту покрошим… Ну, за мной! Мафия бессмертна! – завопил он, и словно политрук военных лет, бросился в атаку. Разгоряченная толпа с ревом смела ограждение и, обогнав своего предводителя, устремилась в лес.

- Ну, Рогацио, ты даешь! – тяжело дыша, воскликнул Голубой. – Я всегда считал авантюристом Энтони… но по сравнению с тобой он просто младенец…

- Ходу, ходу, братаны! – подстегнул товарищей мафиози. – Сейчас они все побегут обратно… нам надо найти какое-нибудь укрытие!

Подходящий овраг встретился на пути довольно быстро. Не успели компаньоны нырнуть в него, как впереди раздались выстрелы, крики, и действительно, не прошло и нескольких секунд, как вся толпа, преследуемая многочисленными милиционерами, палящими в воздух и активно орудующими дубинками, промчалась мимо них в обратном направлении.

- Думаешь, теперь впереди чисто? – переводя дыхание, спросил министр государственной безопасности, вслушиваясь, как позади стражи порядка вместе с прибывшим подкреплением загоняют возбужденный народ обратно за заграждение.

- Нам остается на это надеяться, братан! – сверкнул очками министр обороны. – Ну что, все готовы? Раз… два… три… РВАНУЛИ!!!

Им почти удалось без приключений добежать до корабля пришельцев. Мафиози задержался внизу, пропуская на трап сначала Митяя, потом Филозофа с Додеком. В это время первая пуля хлестко щелкнула о перила и с визгом отрикошетила в темноту. Еще две или три со звоном ударили в обшивку. В следующее мгновение раздалось басовитое гудение, и глайдер окутало радужное сияние защитного поля.

- Главное, телевизор берегите! – закричал Рогацио, в свою очередь прикрывая собственным телом коробку с видеомагнитофоном.

Однако, опасность будто бы миновала – весь направленный в сторону беглецов усиливающийся свинцовый дождь теперь распускался огненными гирляндами в добром полуметре от трапа. Им удалось подняться до промежуточной площадки, когда загрохотала артиллерийская установка стоявшей возле шлагбаума БМП-2[5]. Шквал «Трезубок»[6] обрушился на силовое поле глайдера огненной метлой, смял, вдавил его почти до основания. Поток горячего воздуха прижал компаньонов к обшивке. Казалось, еще чуть-чуть – и защита не справится… но тут у пушки закончился боекомплект. В эту минуту наверху с шипением открылась дверь.

- Умоляю, скорее, господа министры! – послышался взволнованный голос Ким Ка-Линовского. – Моя энергетическая установка долго не выдержит такую осаду!

Подгонять друзей было и не нужно. В последний отчаянный рывок они вложили все свои силы. Когда мафиози последним ввалился в шлюз, перезаряженная пушка ударила с новой силой. Но дверь уже закрывалась. Взревели двигатели, глайдер мелко завибрировал.

- Все в сборе? – в тамбур заглянул Энтони. – О, Фил… привет… Я тебя искал… надо же… Хлестаков, а ты что здесь делаешь?.. Рогацио… Митяй… А где Бух и остальные?..

При взгляде на друга у министра государственной безопасности сжалось сердце – блистательный командор в одночасье превратился в настоящую человеческую развалину. Он нетвердо держался на ногах, волосы его спутались, лицо осунулось, глаза ввалились, взгляд словно погас и даже не мог сфокусироваться. Казалось, Энтони частично потерял ориентацию в пространстве и времени.

В это время снаружи послышался нарастающий вой тяжелого снаряда, и корабль содрогнулся от сильнейшего удара. Отчаянно завыла сирена.

- Господин Лембент, я вынужден срочно стартовать! – завопил Ка-Линовский, устремляясь в рубку.

- Э, шеф, стоять! – взвизгнул Додек, бросаясь к выходу. – Тормози стартовать, мне надо сойти!

- Куда ты, придурок? – ухватил его за рукав Голубой. – Ты что, не видел, что там происходит?

- Пусти, козел! – половой агрессор вырвался и отчаянно забарабанил по двери шлюза. – А ну, открывай, сука инопланетная! Я сел не на тот поезд!

Неожиданно пол резко накренился и словно провалился куда-то. Все находившиеся в тамбуре попадали с ног и образовали небольшую кучу-малу, прижатые друг к другу легкой перегрузкой.

Земля снова проводила своих питомцев.

[1] народное название санитарного автомобиля УАЗ-452А. Грузопассажирскую модификацию УАЗ-452 называли «буханкой»

[2] один из первых отечественных лампово-полупроводниковых цветных телевизоров с диагональю кинескопа 61 см производства Минского ПО «Горизонт». Выпускался в деревянном корпусе. Весил 68 кг

[3] Все свое ношу с собой (лат.)

[4] слова из песни, звучавшей в очень популярном когда-то киномюзикле Ролана Быкова «Айболит-66»

[5] советская бронированная гусеничная машина, предназначенная для транспортировки личного состава к переднему краю. Имела на вооружении спаренную 30-миллиметровую автоматическую пушку 2А42 скорострельностью до 800 выстрелов в минуту

[6] название бронебойных снарядов БТ 30*165 ЗУБР6 для пушки 2А42

Глава 15

Двери лифта мягко открылись, и начальник Первой Межзвездной экспедиции фирмы «УДАВ» шагнул в полутемный, освещенный лишь дежурными красными лампами грузовой отсек «Золотого кольца». За ним следовала юная симпатичная помощница по прозвищу Рыженькая. В руках она несла накрытый крахмальной салфеткой поднос.

Гигантское помещение размерами с небольшой аэродром пустовало с тех пор, как бывший контейнеровоз XZ-7675567856 BIS, обслуживающий когда-то внешние маршруты одного из самых дальних секторов владений Великого Сверхшефства «НОУНИ», и списанный по причине морального устаревания, превратился во флагманский (и пока единственный) корабль звездного флота фирмы «УДАВ». Лишь несколько планетарных исследовательских глайдеров, казавшихся крошечными в масштабах огромного грузового отсека, сиротливо прижались друг к другу в сторонке. У одного из них была открыта дверь шлюза, изнутри пробивался свет. Туда и направились Ким Ка-Линовский с помощницей.

Внизу, на ступеньках трапа сидел Серега Филозоф с книгой в руках. Завидев приближающихся посетителей, он поднялся, пропуская их.

- Ну, как он? – озабочено спросил начальник экспедиции.

Филозоф вздохнул и отрицательно покачал головой.

Капитан «Золотого кольца» сделал скорбное лицо и начал подниматься наверх. Помощница зацокала каблучками следом.

- Господин Лембент! – крикнул Г-МФ, заглядывая в тамбур. – К вам можно?

- Это вы, Ка-Линовский? – послышался откуда-то слабый голос. – Зачем вы спрашиваете? Ведь вы здесь хозяин, а я гость…

- Ну, что вы, господин командор! – воскликнул министр физкультуры и спорта, проходя внутрь глайдера. – Я ведь уже просил вас: чувствуйте себя здесь как дома!

Энтони сидел на диване, на котором, судя по помятому лицу, лежал до прихода посетителей, в той самой комнате возле командирской рубки, где более суток назад проходило торжественное застолье. Выглядел он еще хуже, чем несколько часов назад, во время скоропостижного старта глайдера. Про внешность командора можно было сказать: «краше в гроб кладут»!

Рыженькая быстро поставила поднос на стол, который сейчас был сдвинут к противоположной от дивана стене комнаты, и деликатно вышла из глайдера на верхнюю площадку.

- Послушайте, дорогой господин Лембент! – проникновенно заговорил Г-МФ, беря стул и усаживаясь напротив премьер-министра. – Я пришел, чтобы еще раз повторить: у вас нет совершенно никакой необходимости оставаться здесь, на глайдере, который в общем-то не предназначен для длительного пребывания… особенно таких дорогих и почетных гостей, как вы! Поверьте, у меня просто сердце кровью обливается от того, что вы лишаете меня возможности предоставить вам максимальный уровень комфорта, который ожидает вас наверху, в любой из кают для высшего командного состава на ваш выбор! И это никоим образом не зависит от вашего окончательного решения – все-таки полетите вы со мной или в связи с изменившимися обстоятельствами решите остаться… Но даже если вы пробудете на «Золотом кольце» всего день или два – мне просто не по себе из-за того, что вы добровольно заточили себя в грузовом отсеке!

- Спасибо, господин Ка-Линовский! – попытался выдавить вымученную улыбку Энтони. – Ваша доброта воистину не знает границ! И я непременно воспользуюсь приглашением… как только найду в себе силы… А то что-то совсем я расклеился…

- Но это же тем более не составляет никакой проблемы! - жизнерадостно воскликнул капитан «Золотого кольца». – Наверху к вашим услугам прекрасный реабилитационно-медицинский комплекс с самым эээ… вполне современным оборудованием! Через несколько часов вы станете как огурчик!

- К сожалению, от моей болезни таблеток не существует! – вздохнул командор, опуская глаза. – Справиться с ней я могу только сам… и справлюсь, поверьте! Дайте мне только еще немножко времени… пожалуйста!

- Да сколько угодно, дорогой господин премьер-министр, сколько угодно! В свою очередь еще раз обещаю, что окажу вам всю возможную помощь в поисках друзей, из-за которых вы так переживаете! И, разумеется, не может быть никакой речи о том, чтобы отправляться в путь без решения этого вопроса и без вашего согласия. Да, этой ночью все пошло не по плану… обстоятельства сложились так, что я просто вынужден был стартовать, не дождавшись ваших министров… Но здесь, на орбите, полагаю, мы можем чувствовать себя в безопасности, и будем оставаться столько времени, сколько вам понадобится для поисков! Я уже говорил - любой из моих автоматических глайдеров в вашем полном распоряжении, и вы можете отправляться за оставшимися друзьями, как только найдете в себе силы… или вообще отправить кого-то из своих людей… - Г-МФ улыбнулся. – Например, господина Филозофа, который так преданно охраняет внизу ваш покой…

При упоминании о друзьях Энтони вдруг почувствовал сильный укол совести. На самом-то деле он практически забыл о них, ошеломленный, разбитый, раздавленный своим горем. Известие о том, что Бух, Вертер и Петрович не явились на глайдер к моменту его взлета и, соответственно, остались где-то на Земле, промелькнуло тогда через размытое сознание командора незаметной искоркой и растворилось в кипящем котле черного отчаяния. Но сейчас, после слов наивного доброго пришельца, совершенно неверно истолковавшего причину расстройства дорогого гостя, Лембенту стало ужасно стыдно. Не он ли какие-то несколько часов назад высокопарно благодарил друзей за то, что те доверились ему, и брал на себя ответственность за них? А потом… потом просто предал их! Из-за… из-за какой-то…

Нежные дымчатые Машкины глаза так отчетливо возникли перед его воспаленным мысленным взором, что Энтони не смог сдержать горестного стона.

- Господин Лембент, что с вами? – испуганно воскликнул Г-МФ, вскакивая со стула. – Вам плохо?

- Нет… - сжав зубы с такой силой, что в глазах поплыли разноцветные круги, заслонившие прекрасный образ, прохрипел командор. – Мне уже… уже лучше! Вы… вы замечательный человек, господин Ка-Линовский! Я... вы не представляете, насколько я вам благодарен! И за теплый прием, и за радушие… но самое главное – за то, что привели меня в чувства! – он наконец взглянул на пришельца, и тот с удовлетворением отметил в потухших было глазах премьер-министра зарождающиеся проблески былого огня.

- Вот и прекрасно, вот и прекрасно! – заулыбался начальник экспедиции. – Сейчас вам просто необходимо подкрепиться, - он кивнул на принесенный поднос, - а потом с нетерпением буду ждать вас наверху…

- Шеф! – в комнату заглянула его смущенная помощница. – Я извиняюсь, но Трюнтель срочно вызывает вас… Говорит, чрезвычайная ситуация…

- Ну, что там у него еще! – недовольно проворчал Г-МФ, принимая из рук Рыженькой небольшое переговорное устройство. – Да, Ласвий, слушаю тебя!

- Шеф! – на экране прибора появилось круглое веснушчатое лицо первого помощника. – Похоже, нас собираются атаковать!

- Кто? – удивился Ким Ка-Линовский.

- Судя по всему, местный корабль… выходит в сектор огня… Уничтожить на всякий случай?

- Подожди! – Г-МФ обернулся к премьер-министру. – Господин Лембент, космический флот вашей планеты может представлять угрозу для «Золотого кольца»? Мне бы не хотелось лишних ненужных жертв…

- О чем вы говорите? – удивился тот. – На Земле нет никакого космического флота! Очевидно, вашего помощника напугал обычный спутник…

- Я, конечно, могу ошибаться, - немного обиженно заявил Трюнтель, - но то, что движется на нас, здорово отличается от всех остальных местных спутников… Я бы сказал, это что-то среднее между катером и эсминцем…

- А ты можешь дать картинку сюда? – спросил Ка-Линовский.

- Разумеется… - через мгновение на экране переговорного устройства появилось изображение звездного неба.

- Вот, взгляните, господин премьер-министр! – Г-МФ протянул прибор командору. – Может быть, поймете что-то…

- Постойте… - пробормотал Энтони, вглядываясь в изображение… Что за черт… Но… это же «Темпер»!

- О, знакомый вам корабль? – уточнил Ка-Линовский. – Вы уверены?

- Еще бы нет! – воскликнул командор. – Я сам разрабатывал его чертежи! Но как им удалось взлететь?! Там же еще ничего не готово было…

- Так это ваши отставшие министры? Превосходно, просто превосходно! Ласвий, не вздумай случайно выстрелить! Подцепить их сможешь? Только аккуратно…

- Без проблем, шеф!

Через непродолжительное время «Темпер», захваченный направленным магнитным полем, был затянут внутрь грузового отсека «Золотого кольца». А спустя еще несколько минут премьер-министр в сопровождении верного Филозофа и прибежавших вниз Митяя и Рогацио уже встречал блудных чумазых друзей.

- Ох, братцы, как же я виноват перед вами! – бормотал Энтони, судорожно обнимая всех троих.

- Ну, что ты, дружище! – смутился Петрович. – Наоборот, это мы виноваты…

- Мы бы подлетели к вам гораздо раньше, - пояснил Бух, - но орбиты оказались сильно разные… Вот, пришлось в спешном порядке налаживать систему управления вектором тяги…

- Но как вы вообще умудрились?.. И почему?..

- О, это долго рассказывать… - глубокомысленно заметил Вертер. – Столько всего произошло…

- Ну, что, господин Лембент? Надеюсь, теперь все проблемы решены? – поинтересовался довольный Г-МФ, когда первое возбуждение от встречи слегка прошло.

- Подождите, господин Ка-Линовский! - в некотором замешательстве попросил Энтони. – Дайте мне еще пять минут!..

- О чем вы говорите! - всплеснул руками капитан «Золотого кольца». – Да хоть пять дней! И помните – я с уважением и пониманием приму любое ваше решение!

- Ну, что, поручики? – командор со странным выражением лица обернулся к собратьям. – А, может, вернемся, а? Зачем нам, поручики, чужая земля?[1]

- Может, расскажем ему? – шепнул Петрович, наклонившись к Вертеру и Буху.

- Нет! – твердо сказал Казановский. – Мы уже обсуждали это, так будет гораздо хуже!

- Но вы только посмотрите, на кого он стал похож!

- Ничего! – не сдавался коллекционер Прекрасного. – От этого еще никто не умирал… Потерпит денек… только крепче станет!

- Злой ты! – прошептал министр промышленности, и, повысив голос, обратился к премьер-министру: - А куда возвращаться-то, Энтони? Мы тебе еще не сказали… База моя захвачена… сборочный комплекс уничтожен… даже элекара больше нет! – он горестно вздохнул.

- К тому же нас ищут все спецслужбы Г-тауна… если не всей страны! - подлил масла в огонь Вертер.

- И нас тоже с Митяем и Филозофом! – добавил Рогацио. – Видел бы ты, как мы прорывались!

- Так что же получается… - премьер-министр попытался улыбнуться, но сумел выдавить из себя лишь горестную гримасу. – Выходит, мы все теперь персоны нон-грата? И никому на матушке-Земле больше не нужны?

- Не парься, братан! – хлопнул его по плечу мафиози. – Не нужно оглядываться на прошлое! Смотри вперед и держи хвост пистолетом!

- Что ж… - вздохнул Энтони. – Раз так… то…

- Надо только решить вопрос вон с тем пассажиром, шеф! – перебил его Филозоф, указывая на переминающегося с ноги на ногу в сторонке Хлестакова. – Мы его прихватили на всякий случай, но теперь смысла в нем уже как бы и нет…

- Скрипач не нужен![2] – хихикнул Митяй.

- Да, действительно… - командор повернулся к Г-МФ. – Послушайте, господин Ка-Линовский! Вы говорили что-то про автоматический глайдер! Дело в том, что у нас тут оказался один лишний… ммм… товарищ…

- Э, тормозите, чуваки! – неожиданно шагнул к ним Додек, который с самого момента прибытия «Темпера» внимательнейшим образом наблюдал за его командой и, заметив тайные переговоры Буха, Вертера и Петровича, успел не только сделать соответствующие выводы, но и разработать новый план действий. – Я тут подумал… Зачем зря солярку на этом вашем глайдере жечь да время тратить? Я – свободный художник… На Земле меня тоже ничего не держит… Почему бы мне не прокатиться с вами? В качестве, так сказать, космического туриста? А?..

- Ну… - пожал плечами премьер-министр. – Мне-то, в общем… Но решать в любом случае только капитану звездолета… Если он не против…

- Он не против! – радостно воскликнул Ким Ка-Линовский, явно довольный тем, что можно избавиться от лишних хлопот, связанных с полетами глайдера и неизбежной задержкой. – Как говорится, больше народу – веселее путешествие! Итак, мой дорогой господин Лембент, ваше окончательное решение?..

Энтони в последний раз оглядел друзей… самых дорогих и близких людей, вверивших ему и судьбу свою, и саму жизнь… поверивших ему, беззаветно пошедших за ним… Филозоф… Бух… Митяй… Рогацио… Вертер… Петрович… Все они напряженно смотрели на него – своего командора – и ждали окончательного слова…

- Ну, что ж… – выдохнул он. - Вперед! Без страха и упрека!

- Ласвий, давай! – быстро шепнул в переговорное устройство Г-МФ.

Маршевые двигатели «Золотого кольца» ожили и выплюнули в пространство чудовищный сгусток энергии. Далекие звезды вздрогнули и стремительными росчерками метнулись навстречу…

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ

[1] слова из известной песни так называемого «Белогвардейского цикла»

[2] ставшая крылатой фраза из некогда культовой научно-фантастической философско-сатирической комедии Г. Данелии «Кин-дза-дза!»

ЧАСТЬ

ТРЕТЬЯ

«Вода принимает форму того произведения, в котором находится»

Неизвестный философ конца ХХ века

Глава 1

Капитан звездолета «Золотое кольцо» не обманул: каюта для высшего командного состава экспедиции действительно поражала не только размерами, но и роскошью. Все здесь было сделано с поистине королевским размахом: обширная приемная с широкими удобными диванами, внушительный рабочий кабинет с огромным столом для заседаний, банкетный зал на двадцать персон, большая, но очень уютная спальня, санитарно-бытовой отсек, напичканный самым удивительным оборудованием… Разнообразными умными приборами, предназначенными для поддержания необходимого удобства и комфорта, были нашпигованы и все остальные помещения, но надо признаться, хозяин каюты никакого внимания им не уделил. Пожалуй, из всех многочисленных устройств сейчас работали лишь огромные, размером со всю стену, экраны, на которые проецировалось изображение окружающего звездолет бесконечного пространства, так что создавалось ощущение, что стены каюты совершенно прозрачны

Премьер-министр коалиционного правительства Земли, не раздеваясь, валялся в спальне на гигантской, способной без труда разместить человек пять, кровати, неотрывно таращась в экран. Единственным действием, совершенным им после заселения в новую каюту, была загрузка в сканирующее устройство маленькой фотографии Потрошительницы, которую железный командор, оказывается, давным-давно носил в бумажнике. Умная техника качественно обработала изображение, и теперь объемное, словно живое лицо любимой висело перед ним на фоне звездного неба. Эффект был впечатляющим… казалось, еще мгновение – и Машка лукаво улыбнется. Может быть, поэтому премьер-министр боялся даже моргать, да и дышал-то, честно говоря, через раз…

Энтони отчаянно грустил. Недавний душевный подъем, связанный с прибытием на «Золотое кольцо» отставших членов группы и историческим отлетом, сошел на нет, и командор снова впал в тяжелую депрессию. Он пренебрег советом доброго капитана включить сонотрон и хорошенько выспаться, и последние несколько часов провел в жестоких мучениях. В мозгу бесконечно, словно заезженная пластинка, прокручивалась и прокручивалась финальная сцена трагедии - залитое слезами Машкино лицо… горячее прикосновение её дрожащих губ… и слова, слова – страшные, убивающие… не зря кто-то сказал, что словом можно убить! Еще как можно! «Ты больше никогда меня не увидишь!.. Ты больше никогда меня не увидишь!..» - словно набат, тяжело ударяло в виски и заставляло судорожно сжиматься сердце. К горлу подкатывал тугой комок, становилось просто невозможно вздохнуть, и в эти моменты Энтони ловил себя на мысли, что самым лучшим выходом было бы навсегда провалиться в черную пучину… утонуть в этих прекрасных, занимающих добрую половину экрана глазах, сгинуть там без остатка…

Но какое-то постороннее раздражение вклинивалось и вклинивалось в тяжелые плотные мыслеобразы командора, назойливым комаром нарушало мрачную гармонию инфернации, тянуло куда-то вверх из бездонного черного омута… Прошло еще какое-то время, прежде чем в затуманенном сознании сформировалось ощущение, что раздражение идет из внешнего мира. Ощущение это потянуло за собой мысли и чувства, пока, наконец, в результате бурной мозговой деятельности не сформировалось понимание того, что источник помех является неким звуком… и звук этот с непоколебимой настойчивостью и завидной периодичностью доносится со стороны приемной.        Вынырнув на миг из колодца своего упоительного безнадежного отчаяния, Энтони тихонько выругался. Ну, чего стоило перед тем, как упасть на эту кровать, хотя бы поверхностно ознакомиться с другими приборами жизнеобеспечения и поддержания комфорта, кроме системы сканирования изображений! Наверняка тут есть и подобие таблички «Don’tdisturb!»[1], и отключение дверного звонка, и, на крайний случай, заполнение каюты фосгеном[2]… Но что делать – сам вовремя не позаботился о своем покое, за что и поплатился! Премьер-министр, кряхтя, поднялся с кровати, предусмотрительно отключил изображение Потрошительницы и, пошатываясь, побрел в приемную.

Назойливым посетителем оказался Филозоф. Он пытался лучезарно улыбаться, но в его больших глазах явственно читалась тревога за командора.

- Похоже, я разбудил тебя, шеф? - бодрым голосом спросил Серега, проходя в приемную и плюхаясь на роскошный диван. - Минут десять, наверное, звонил! Раньше ты не был таким засоней! Наверное, кровать сильно мягкая, а?

- Ну… типа того, - пробормотал премьер-министр, массируя виски. - Спится, как на свежескошенной траве…

- Энтони! - вдруг очень серьезно сказал Филозоф. - Скажи, я тебе друг или нет?

- Разумеется, друг! - удивленно посмотрел на него командор. - Но с чего вдруг такой странный вопрос?

- А если друг, то будь добр, сядь напротив и расскажи мне, наконец, что с тобой происходит! - голосом, не терпящим возражений, заявил Серега.

- Да с чего ты взял? - замямлил Лембент, опускаясь на диван и отводя глаза. - Все у меня нормально… Так… акклиматизация…

- Шеф! - Филозоф был серьезен и настойчив. - Я все знаю! Ты совсем не спал, а пятнадцать минут назад вообще чуть не склеил ласты!

- Откуда такие сведения? - поразился командор. - За мной что, следят?!

- Не за тобой лично, а за всем экипажем и пассажирами. Точнее, за состоянием нашего здоровья. Во всех каютах установлена система динамического контроля каких-то параметров… и твоя подала на главный компьютер сигнал тревоги. Меня вызвал испуганный капитан, и я сразу побежал к тебе. Он сказал, что еще чуть-чуть - и запустилась бы автоматическая реанимация! Уколы, там, всякие… аэрозоли… клизмы…

- Клизмы - это хорошо! - попытался выдавить улыбку Энтони. - Парочка мне бы сейчас не помешала…

- Особенно для прочистки мозгов! - проворчал Серега. - Ну так что… теперь, когда ты приперт к стене неопровержимыми уликами, будешь колоться перед дядей психоаналитиком? Ты ж знаешь, у меня очень большая жилетка для слез!

- Фил! - умоляющим голосом пробормотал Лембент. - Ты, наверное, мой самый лучший друг… я вижу, как ты за меня переживаешь и… я обязательно расскажу тебе все… чуть позже! Поверь, сейчас у меня просто нет сил! Но я обещаю, - голос его стал тверже, - что больше не позволю себе раскиснуть до такой степени, что понадобится клизма!

- Ну, вот это уже слова не мальчика, но премьер-министра! - добродушно проворчал Филозоф. – Однако ловлю тебя на слове! А пока давай-ка отвлечемся от грустных мыслей и поговорим как раз о твоем высоком посте…

- Вот это своевременно! – попытался улыбнуться Энтони. - Чистосердечно признаю, что расписался в неполном служебном соответствии… точнее, в полном несоответствии! Так что готов передать тебе полномочия прямо сейчас!

- Э, нет, шеф! – улыбнулся Серега. – Свои полномочия ты даже не пытайся спихнуть на кого-то из нас! Что назывался, взялся за гуж… А у нас тут несколько другая идея по эээ… реорганизации работы правительства.

- Что ж, валяй! – вздохнул Лембент.

- Да я бы не стал грузить тебя этим сейчас, шеф, - виновато заметил Филозоф, – но Ка-Линовский начинает задавать вопросы… И нам хотелось бы выработать единую линию… чтобы не было несостыковок…

- Что за вопросы?

- Ну, как… Ты же, как выяснилось, отрекомендовал себя, Буха, Голубого и Рогацио членами правительства Земли, - Серега улыбнулся. – А теперь нас стало больше… Ну, я-то сразу представился капитану как твой личный телохранитель, и он от меня отстал. А вот с Вертером и Петровичем надо что-то придумывать!

- Ну, что же ты себя так невысоко ценишь, дружище! – улыбнулся Энтони. – Какой же ты телохранитель! Меньше чем на вице-премьера ты никак не тянешь! Ну, а оставшимся двоим министрам портфели сейчас раздадим…

- Погоди, шеф! – остановил его Филозоф. – Мы тут с ребятами советовались, и возникла другая идея…

- Хм… ну, давай!

- Ну, мы подумали… Правительство Земли должно управлять Землей… А какой от него прок на другой планете? Ведь если наш милейший капитан, насколько я выяснил, является еще и министром физкультуры и спорта, - Серега снова улыбнулся, - значит, у них уже есть свое правительство!

- Ну… логично! – согласился Лембент.

- Вот… И, поскольку мы летим туда как бы с некой миссией - просветительской, там, или по обмену опытом – то, может быть, нам и назваться соответствующим образом? Ну, типа, великое посольство… Команда спецов… - Филозоф поморщился. – Ну, не можем без тебя нормальное название придумать!

- Как это не можете? – улыбнулся премьер-министр. – Ты же уже придумал его! Сам сказал, что мы летим с миссией… Давай просто так и назовемся: Миссия!

- Слу-у-у-ушай! – протянул Серега, восхищенно глядя на друга. – Шеф, ты гений! Натурально, лучше и не скажешь – Миссия!

- Миссия ума и сердца, - усмехнулся Энтони. – Как у Сирано Де Бержерака…

- Во! В самую точку! – Филозоф аж подпрыгнул на диване. – Нет, не зря ты наш командор! Хоть и распустил нюни, но голова у тебя по-прежнему варит!

- Ладно тебе! – смутился Лембент. – Не перехваливай! Настоящему командору даже при ясной голове негоже нюни распускать…

- Ну, все мы люди, все мы человеки! – философски заметил Серега. – И в нашей слабости – наша сила!.. Значит, теперь мы все не министры, а миссионеры?

- Получается, что так! – кивнул Энтони.

- Отлично… Давай, раздадим роли… Бух был типа министр промышленности? А теперь кто? Миссионер промышленности? Хм… как-то коряво звучит…

- Погоди! – остановил его Лембент. – Давай начнем с того, что миссионерами раньше были кто? В основном, монахи… А они между собой звались братьями… Почему бы и нам не позаимствовать этот термин?

- Слушай, здорово! Тогда получается, Бух – брат промышленности? Да, не… как-то еще хуже звучит…

- Ну, а если… - Энтони наморщил лоб. – Не брат промышленности, а… скажем, брат-носитель технического прогресса? Или просто прогрессор – как у Стругацких?

- О! – воскликнул Филозоф. – Это намного лучше! Брат-прогрессор… Отлично! Теперь Голубой… Кстати, с чего ты обозвал его министром госбезопасности?

- Ну… - командор потер переносицу. – Это же все происходило в спешке… я импровизировал на ходу… Как-то спонтанно пришло… Ты же знаешь - он ярый, я бы даже сказал, агрессивный защитник коммунистической идеологии… прямо как наши чекисты – гэбисты… Вот и…

- Ну, и пусть тогда в Миссии Ума и Сердца будет братом-идеологом! – быстро предложил Серега.

- Хм… Ну, а что? Звучит… Тогда Рогацио из министра обороны превращается… в брата-защитника, что ли?

- Ой, шеф, я тебя умоляю! – махнул рукой Филозоф. – Какой из него защитник… Это скорее моя роль… А мафиози у нас все больше по культурному просветительству, – он усмехнулся. – Представляешь, притащил сюда телевизор, видеомагнитофон, гору кассет и уже открыл в своей каюте видеосалон! Даже старшего помощника капитана успел затащить на просмотр…

- Ну, тогда пусть и будет братом-просветителем! – улыбнулся командор.

- Во, это ближе к теме! – кивнул Серега. – Ну, и остались двое твоих друзей, которых я пока плохо знаю, так что по ним выдумывай сам… Петрович вообще может говорить о чем-нибудь кроме футбола?

- Ты себе представить не можешь, насколько он на самом деле эрудированный человек! – заметил Энтони. – В школе мы с ним были друзьями-соперниками… причем довольно часто он меня опережал… Так что поговорить с ним можно о чем угодно… но ты правильно заметил, все же любимая его тема – футбол. Кстати, именно им Петрович и собирается заниматься на другой планете…

- Значит, пусть будет братом-футболистом? – усмехнулся Филозоф.

- Ну… не знаю… В принципе, вариант… Но как-то не звучит…

- Можно шире… Брат-спортсмен… брат-тренер… брат-физрук…

- Пожалуй, брат-физрук получше. Тоже не супер, но пока сойдет…

- Договорились! – кивнул Серега. – Ну, и остался Вертер… Для меня пока совершенно темная лошадка… Чем он увлекается больше всего?

- Женщинами, - улыбнулся Лембент.

- О, как! – удивленно поднял брови Филозоф. – Это типа нашего случайного туриста Хлестакова, что ли?

- Ну, что ты! – покачал головой Энтони. – Хлестаков хоть и создал себе в Г-тауне довольно скандальную известность, но как был, так и остался мелким пакостником… А Вертер никогда не гнался за славой, но при этом он - величайший эстет и любитель Прекрасного…

- Гы… Ну, давай так и назовем: брат-любитель Прекрасного!

- Нет-нет! - усмехнулся Лембент. – Не обижай брата, друг мой! Какой же он любитель? Он - профессионал! Пусть уж будет скромно, но ёмко: брат-эстет…

- Тебе виднее! – легко согласился Серега, поднимаясь с дивана. – Ну, вот и порешили… теперь пойду, оглашу список ребятам… и Ка-Линовскому пару слов скажу… если уполномочиваешь, конечно…

- Уполномочиваю! – улыбнулся Энтони. – Пока брат-слюнтяй… или, как мы лучше меня назовем?.. Брат-нюня… развешивает сопли бахромой, давай… продолжай выполнять представительские функции…

- Э, не, шеф! – пытаясь скрыть улыбку, покачал головой Филозоф. – Ты к нам, маленьким братикам, даже не примазывайся и от ответственности не увиливай! Ты – наш Папа, со всеми вытекающими правами и обязанностями…

- Скажешь тоже! – фыркнул Лембент. – Еще бы крестным отцом меня назвал!

- Кстати, звучит неплохо! – кивнул Серега. – Но мне больше нравится титул, который дал тебе капитан. Так что будешь ты у нас командором Миссии Ума и Сердца!

- Ну, что ж… - немного подумав, кивнул Энтони. – В принципе… компромиссный вариант. Давай, действуй, брат вице-командор!

- А ты давай, соберись, шеф! – Филозоф крепко хлопнул его по плечу. – Учти, я не намерен вечно исполнять твои обязанности!..

Проводив Серегу, Лембент собрался было вернуться к прерванному времяпрепровождению, но не успел дойти до спальни, как вновь запиликал сигнал вызова. Горестно покачав головой, командор возвратился в приемную, чтобы впустить очередного гостя. На этот раз им оказался брат-эстет.

- Заходи, дружище! – улыбнулся Энтони. – Вижу, вы решили взяться за меня всерьез…

- Нет! – покачал головой Вертер. – Заходить я не буду… Наоборот, хочу пригласить тебя вниз, в грузовой отсек.

- Что, бить будете? – попытался отшутиться Лембент. – Может, чуть попозже?

- Нет! – снова покачал головой Казановский. – Дело не терпит отлагательств!

- Что-то случилось? – вмиг посерьезнел командор.

- Ну… я бы так не сказал… - уклончиво пожал плечами брат-эстет. – Но тебе необходимо срочно кое на что взглянуть!

- Черт… ты прямо как партизан на допросе! – вздохнул Энтони. - Заинтриговал… нагнал туману… Ладно, пошли!

Пока друзья спускались на лифте и шли к припаркованному возле глайдеров «Темперу», Лембент еще пару раз пытался вывести Вертера на чистую воду, но тот был непреклонен. Наверху, возле входной двери их ожидали несколько смущенные Бух и Петрович.

- Выглядите как заговорщики! – попытался улыбнуться командор. –Такое ощущение, что вы контрабандой вывезли с Земли какое-то особо ценное произведение искусства!

- А… но… откуда ты… - Топтыгин был явно ошарашен.

- Да ладно тебе! – удивился Энтони. - Неужели, угадал?

- Практически! – признался брат-физрук, застенчиво опуская глаза. – Я бы даже сказал, бесценное!

- Хм… Ничего себе! Ну, и как это вы умудрились?..

- Хватит болтать, друг мой! – легонько подтолкнул командора Вертер. - Иди уже в капитанскую каюту! Сам все увидишь, сам все поймешь…

- Однако! – покачивая от удивления головой, Лембент прошел несколько шагов по коридору и потянул ручку двери. – Теперь уже просто любопытно узнать, ради чего все так таинственно обстав…

Он не договорил, так и замерев с полуоткрытым ртом.

В маленькой каюте на диване лежала Потрошительница. Одежда ее была грязной и сильно растрепанной. Наполовину распустившаяся, серая от пыли коса напоминала веник. Одна рука девушки безжизненно свесилась вниз, на тонком запястье из-под слоя грязи и сажи трогательно просвечивала голубоватая жилка. Голова завалилась на бок, лицо было дольно чумазым, под глазами залегли тени. Казалось, Машка даже не дышит.

- А… - еле выдавил из себя командор. – Это… как?..

- Не волнуйся, Энтони! – успокаивающе сказал Вертер. – С барышней все в порядке! Она просто… спит!

На негнущихся, непослушных ногах Лембент шагнул в каюту, тяжело опустился перед Потрошительницей на колени, взял двумя руками ее испачканную ладошку, прижал к своему лицу… Потом медленно опустил голову Машке на грудь, судорожно обнял её, с трепетом вслушиваясь в тихие, словно доносящиеся откуда-то издалека, ровные удары сердца.

- Уходим! – одними губами прошептал брат-эстет Буху и Петровичу, в напряжении застывшим на пороге.

- Стоять! – тихо произнес командор, не поднимая головы.

[1] «Не беспокоить!» (англ.)

[2] здесь командор мрачно пошутил: фосген - СОCl₂ (дихлорангидрид угольной кислоты, или карбонилхлорид, или хлорокись углерода) - боевой отравляющий газ удушающего действия, вызывающий токсический отек легких. Антидота не существует

Глава 2

Энтони с удобством расположился в глубоком мягком кресле в углу своего рабочего кабинета. Машка, завернутая, словно младенец, в огромное пушистое полотенце, полулежала у него на коленях. Голова её покоилась на груди командора, влажные волнистые волосы золотым дождем рассыпались по его плечам. Чисто вымытое, порозовевшее личико Потрошительницы дышало покоем и умиротворением.

- Правда, она похожа на ангела? – с нескрываемой нежностью прошептал Энтони, не отрывая затуманенного взгляда от своего сокровища.

- Почему похожа? – возразил Вертер, откровенно любуясь идиллией. – Настоящий ангел и есть! Уж поверь мне, брат – я-то понимаю в этом толк!

- В ангелах? – хихикнул Бух.

- В совершенстве! – спокойно парировал Казановский. – Уверен - если ангелы есть, то выглядят они примерно так…

В глубине командорской каюты раздался тоненький звонок. Петрович, который сидел ближе всех к двери, поднялся с кресла и вышел, через минуту вернувшись со стопкой выстиранной и выглаженной одежды.

- Ну, вот! – с удовлетворением сообщил он. – Все готово! Мы тогда с ребятами пойдем, прогуляемся, а ты давай, одевай уже своего ангела…

- Да что вы торопитесь! – беззаботно пробормотал Энтони, зарываясь лицом в волосы Потрошительницы. – Можете посидеть еще немного… она пока не до конца высохла…

- Да нам-то торопиться некуда! – пожал плечами Вертер. – Лишь бы у тебя не возникло проблем, если ангел проснется и обнаружит себя в таком эээ… пикантном виде!

- Как проснется? – в голосе командора прозвучала неприкрытая паника. – Уже?

- Ну, а ты как думал? – улыбнулся Бух. – Спящие красавицы бывают только в сказках… Конечно, я ввел ей самое сильное снотворное, какое у меня было, но оно действует не бесконечно…

- Постойте! – Энтони выглядел заметно растерянным. – Но… А у тебя еще осталось?

- Ну… в принципе, осталось, - пожал плечами Топтыгин. – Только учти – я не врач, и не знаю, насколько безвредно злоупотреблять…

- И вообще, что за странные вопросы, брат? – удивился Казановский. – Я думал, ты наоборот ждешь - не дождешься, когда сможешь, наконец эээ… пообщаться со своей девочкой!

- Эх! – командор помрачнел. – В том-то и дело, что уже не моей!.. Точнее, как выяснилось, у меня никогда и не было оснований называть ее своей девочкой… Как ни горько это признавать, но я заблуждался… и вас ввел в заблуждение!

- Хм… - задумчиво протянул брат-эстет. – Неожиданное заявление! И… как давно ты об этом узнал?

- Да в том-то и дело, что слишком поздно! – вздохнул Энтони. Уже после того, как, полный надежд, отправил вас за ней… А оказалось, что мог бы и не отправлять… представляете, она сама ждала меня возле глайдера!

- Вот оно, что! – Вертер почесал затылок. – Теперь понятно, почему мы никого не застали дома… И почему потом все так эээ… пошло не по плану…

- Да! – грустно кивнул командор. – Это я во всем виноват! Нужно было сразу пойти к вам и дать отбой… но я раскис как тряпка… позабыл обо всем на свете… Кстати… - он задумчиво посмотрел на друзей. – Ваш старт я бы заметил… значит, вы оставались там и… должны были видеть наше эээ…незапланированное рандеву?

- Нет, Энтони! – быстро сказал Казановский. – То есть, да, какое-то время мы действительно оставались там, но ничего не видели. Дело в том, что у Топтыгина возникли проблемы с двигателями, и мы все ему помогали…

- Да! – не краснея, подтвердил ложь брат-прогрессор. - Попался дефектный заряд… встал с перекосом… заклинил… Сначала мы хотели его расковырять, но не получилось… Тогда пришлось разбирать камеру сгорания… в общем, полчаса точно провозились. Когда закончили – тебя уже не было…

- Понятно! – вздохнул командор. – В любом случае из-за меня случилось это ммм… недоразумение, - он снова с нежностью посмотрел на Машку. – Я забыл вас предупредить, а вы действовали по инструкции…

- По-моему, ты ни в чем не виноват, - пожал плечами Вертер. – Потому что на самом деле мы не успели даже начать хоть как-то действовать. Ведь если бы у нас была возможность поговорить с барышней, как предполагали твои инструкции, она бы спокойно объяснила твое эээ… заблуждение, и мы бы просто попрощались с ней и вернулись к тебе не солоно хлебавши! Но мы же уже рассказывали тебе - нам и рта не дали раскрыть… Эта ее дикая подруга сразу же кинулась лупить нас сумочками, и в образовавшейся куче-мале у Топтыгина случайно сработал разрядник…

- По правде говоря, не совсем случайно! – признался Бух. – На самом деле я хотел оглушить эту сумкометательницу, чтобы мы могли спокойно поговорить с Машкой… но дуга отразилась от железной двери подъезда, и зацепила всех троих… Так что нам ничего не оставалось делать, как грузить всех в элекар и везти ко мне на базу. А там… ну, дальше ты уже знаешь…

- Да, - кивнул командор. – Приключения у вас были – в страшном сне не приснится… Просто чудо, что все остались живы, да еще и смогли вырваться! Не иначе, с вами был ангел-хранитель!

- Ну, разумеется, был! – улыбнулся Казановский. – Вон же наш светлый ангел, у тебя на руках посапывает, в полотенце завернутый! Так что это судьба, брат! От нее не уйдешь!

- Да и вообще, что ты паришься, Энтони? – пожал плечами брат-прогрессор. – Вечно какие-то сложности выдумываешь… «Не было оснований называть своей девочкой…» - передразнил он командора. – Ну, так найди эти основания! Я, конечно, в этом плохо разбираюсь, но мне всегда казалось, что у вас с ней хорошие отношения – вот и развивай их! Впрочем, что я тебя учу! Даже смешно…

- Эх, дружище, если бы все было так просто! – вздохнул командор. – К сожалению, проблема гораздо серьезнее! Дело в том, что у неё уже… в общем, оказалось, что она уже… любит другого человека!

- И только-то? – усмехнулся Вертер. – Брат, я тебя умоляю!.. Поверь мне как специалисту: то, что ты назвал проблемой, на самом деле таковой не является! Сегодня она может любить кого угодно… а завтра ничто не помешает ей с такой же страстью любить тебя! Главное – найти правильный подход! Я знаю, у тебя в этом эээ… вопросе не так много опыта… ну, ничего! Помогу, подскажу…

- Да ну тебя! – смутился Энтони. – У тебя настолько практическое отношение к столь высоким чувствам, что аж не по себе делается!

- Ради бога! – примирительно поднял вверх руки брат-эстет. – Действуй сам! У тебя получится даже лучше – более, извиняюсь, наивно, но оттого более естественно! Но – действуй, а не прячься! Как очень мудро сказал коллега Топтыгин, развивай отношения!

- Эх! – вздохнул командор. – На словах-то получается гладко… Но только представь – проснется она… узнает, что я насильно разлучил ее с любимым… Что тут начнется!..

- Да! – кивнул Вертер. – Ряда очень неприятных сцен не избежать, к этому тебе надо быть готовым! Наверняка будут и крики, и слезы, и, возможно, даже легкие телесные повреждения… в виде расцарапанного лица… - он улыбнулся, – если допустишь, конечно… Но со временем накал страстей уляжется. Время, знаешь ли – лучший лекарь! И постепенно барышня смирится с мыслью, что в результате несчастного случая, произошедшего не по твоей вине, а по причине неуравновешенности её подруги, она оказалась здесь, бесконечно далеко от Земли… И даже если кого-то когда-то и любила, это было давно и неправда! В любом случае, его больше нет… а есть только ты! Так что если девочка не дура… а я уверен, что нет, ибо дурой ты бы не увлекся – то поверь мне, брат, обижаться на тебя она будет недолго!

В этот момент Машка вдруг зашевелилась, поморщилась и чихнула.

- Просыпается! – в панике воскликнул Энтони. – Бух, у тебя с собой твое средство?

- Говорили же тебе, раньше надо было одевать! – проворчал тот, вставая. – Сильнодействующее осталось на «Темпере», возьми пока вот это, - он протянул командору маленький мягкий флакончик. – Впрысни ей в рот, на пару часов хватит…

Через несколько минут лицо Потрошительницы разгладилось, дыхание снова стало ровным. Топтыгин с недовольным видом уселся в свое кресло.

- Принимай уже решение, командор! – твердо сказал он, поблескивая стеклами очков. – Мы, конечно, можем и дальше держать девочку на снотворном… но боюсь, при этом она довольно быстро эээ… испортится!

- Что ты имеешь в виду? – не понял Энтони.

- Я думаю, коллега хотел сказать, что барышня долго не протянет, пребывая все время во сне, без питания и прочего, - сказал Казановский. – Конечно, бывали случаи, когда люди годами находились в коме… но при этом их жизнь поддерживалась искусственно…

- Кстати, а как вы поступили с теми двумя? – спросил командор. - Позволили им проснуться?

- Ну уж, нет! – улыбнулся Бух. – У нас что-то не возникло желания общаться с ними… по крайней мере, с той… драчуньей… Поэтому мы решили погрузить их в легкий анабиоз. Я изготовил специальные анареакамеры… автоматика следит за состоянием и поддерживает жизнедеятельность. Так что о той парочке можно не беспокоиться до самого конца полета…

- А… ты можешь сделать еще одну такую камеру? – смущенно спросил Энтони.

- Разумеется, - пожал плечами брат-прогрессор. – Самое сложное было – разработать и наладить… а теперь-то хоть на поток…

- Да, да, я понимаю, что проявляю редкостное малодушие! – вздохнул командор, заметив укоризненные взгляды друзей. – И вы не представляете, насколько мне стыдно! Но… не готов я прямо сейчас… не готов!

- Да ладно, дружище, не оправдывайся! – похлопал его по плечу Петрович. – Никто тебя не осуждает!

- Полностью согласен! – поддержал товарища Вертер. – На самом деле ты сейчас в таком состоянии, что представляющиеся здравыми решения потом могут показаться ошибочными. Поэтому некий тайм-аут не только вполне уместен, но и желателен!

- Тем более, что никаких проблем нет! – добавил Бух. – Наоборот, находясь в камере, девочка отлично сохранится, и даже через десять лет останется такой же юной и эээ…

- … прекрасной! – закончил Казановский. – Только я не думаю, что ты будешь ждать десять лет, брат! А почувствуешь себя готовым максимум через неделю… а то и раньше…

- А чтобы вывести ее из анабиоза, понадобится всего несколько минут, - заметил Топтыгин. – Ну, что, коллеги, пойдем на «Темпер»! Поможете мне быстренько собрать камеру…

- Только… - жалобно воскликнул Энтони. – А можно будет поставить ее здесь, в моей спальне?

- Ну, конечно, можно! – снисходительно усмехнулся брат-прогрессор. – Тогда я сразу приделаю к ней колесики…

Глава 3

- Эй, Голубой, тормозни на минутку!

- Что еще? - Митяй обернулся и, увидев Хлестакова, поморщился. - А, это ты...

- А ты как будто мне и не рад! - подмигнул Додек.

- Ну... Сказать по правде, небольшой опыт общения с тобой не оставил у меня восторженных впечатлений...

- Да прекращай, чувак! - половой агрессор хлопнул бывшего товарища по плечу. - На самом-то деле все твои обидные инсинуации в мой адрес не имеют под собой ровным счетом никакой почвы! Но заметь - я не обижаюсь... Ибо выше этого!

- Что ж, отлично, рад за тебя! - пробормотал Голубой. - В таком случае тебе должно быть совершенно неважно, что я о тебе думаю! Но если намереваешься снова выведать какие-то секреты - то расслабься... Я просто-напросто ничего нового не знаю!

- Ошибаешься вдвойне! - укоризненно заметил Хлестаков. - Во-первых, в том, что мне не важно твое мнение обо мне... Потому что я-то тебя очень уважаю! Намного больше, чем кого-либо из вашей компании - включая этого напыщенного самовлюбленного командора! Не побоюсь этого слова, ты - мой кумир! Твоя высокая идейность, нравственная чистота, готовность к самопожертвованию во имя высшей справедливости - все это не может не подкупать, и служит образцом и примером для любого порядочного человека!

- Ну, а в чем, на твой взгляд, вторая моя ошибка? - поинтересовался заметно польщенный Митяй.

- В том, что я никогда ничего ни у тебя, ни у кого-либо не выведывал... И впредь не собираюсь! Потому что это низко, а я сторонник высокой нравственности... Конечно, с тобой мне не сравниться, ибо ты - идеал... Но я стремлюсь…

- Хорошо, хорошо! - прервал поток красноречия Голубой. - Но что ты сейчас-то от меня хочешь?

- Да ничего! - пожал плечами Хлестаков. - Просто хотел поздравить тебя с назначением на высокий пост брата-идеолога Миссии Ума и Сердца! Видит бог, более достойного кандидата было бы просто не найти!

- Значит, никогда и ничего не выведывал, да? - усмехнулся Митяй. - А, между прочим, по корабельному радио эта информация вроде как не передавалась...

- Ох, опять ты за свое! - поморщился Додек. - Ну, как ты не можешь понять, что не все люди носят глаза и уши лишь для красоты! Некоторые ими еще и пользуются... Из этой, как ты говоришь, информации, никто не делал никакой тайны… она широко обсуждалась… вот, я и услышал…

- Разумеется, случайно?

- Разумеется! – кивнул Хлестаков, глядя на Голубого честными глазами.

- Ну, хорошо… Спасибо эээ… за поздравление! У тебя все?

- В принципе, да… разве что… - Додек стыдливо потупился.

- Ну, говори уже! – вздохнул Митяй.

- Я бы, наоборот, мог сообщить полезную информацию тебе… как идеологу… Но только боюсь, ты опять начнешь подозревать меня в плетении каких-то интриг…

- Я сам решу, как отнестись к твоей информации! – высокомерно заявил Голубой. – А твоя обязанность, как и всех прочих членов коллектива – сообщать мне обо всем, что так или иначе может относиться к моей компетенции!

- Не, ну, если ты настаиваешь! – пожал плечами половой агрессор. –Тогда мне просто ничего не остается… В общем, речь снова о Машке...

- О, боже! – брат-идеолог закатил глаза. – Да ты просто одержимый! Девочка осталась где-то за миллионы километров отсюда, а ты все никак не можешь успокоиться…

- Ой ли? – прищурился Хлестаков.

- Что «ой ли»?

- А если я скажу тебе, что она здесь, на корабле?

- То я отвечу, что ты действительно жалкий интриган! – возмутился Голубой. – Энтони, конечно, не ангел… возможно, недостатков у него больше чем достоинств… но он не варвар, чтобы держать девочку взаперти! Поэтому, раз мы ее не видим – значит, ее здесь и нет!

- О! – поднял вверх указательный палец Додек. – Вот ты уже начал мыслить здраво!

- Хм… Не пойму, чему ты радуешься…

- А тому, что следствие ты вывел правильно… ошибся лишь в причине!

- Не понял… - помотал головой брат-идеолог. – Ты не можешь изъясняться проще?

- Чувак! – Хлестаков проникновенно заглянул ему в глаза. – Я уважаю этого вашего командора еще меньше чем ты, однако полностью согласен с твоим выводом о том, что Машка не у него! Но это вовсе не означает, что ее здесь нет совсем!

- Ха! Ну, и где же она, по-твоему?

- Скорее всего, наш общий приятель Бух прячет ее на своем этом… как его… «Темпере»!

- Глупости! – покачал головой Митяй. – Конечно, поначалу скрыть девочку от Энтони и предполагалось… но лишь на время старта! Однако мы летим уже почти неделю… так что если бы Топтыгину с ребятами все-таки удался их замысел – они давно бы передали ее командору!

- Эх! – вздохнул Додек. – Ты такой наивный, что даже жалко тебя разочаровывать!

- В чем это, интересно?

- Да в твоих псевдобратьях по Миссии Ума и Сердца… Ты хоть спрашивал у того же Буха, чем закончилась их операция на Земле?

- Нет… - пожал плечами Голубой. – Честно говоря, я как-то даже и забыл обо всем этом… Сам понимаешь, тут столько событий произошло…

- Эх, ты, честная, бесхитростная душа! – покачал головой Хлестаков. – А надо было спросить из интереса! Посмотрел бы, как у него глазки забегают!

- Слушай, я вообще не пойму, к чему ты клонишь! – возмутился брат-идеолог. – Если готов предъявить кому-то обвинение – предъявляй! Хватит напускать туману…

- Хорошо! – кивнул Додек. – Скажи, ты вообще давно знаешь того же Топтыгина?

- Хм… Ну, пожалуй, пару лет… А причем здесь?..

- А при том, что я-то его знаю лет пятнадцать, если не больше! Мы с детского сада на соседних горшках сидели! А потом в школе десять лет за одной партой!

- Ну и что?

- А то… Только мне известно, что он – половой психопат!

- Кто? Бух? – засмеялся Голубой. – Этот тихий ботаник?

- А ты забыл, кто водится в тихом омуте? В школе я был единственным близким другом Топтыгина, только со мной он делился самыми сокровенными тайнами…

- Так, может, не стоит в таком случае распространять их? – заметил Митяй.

- Но я же не перед первым встречным откровенничаю, а перед самим идеологом Миссии Ума и Сердца! К тому же не просто так треплюсь, а хочу, чтобы ты понял психологию своего товарища!

- Ну, хорошо… И что же это за психология?

- А то, что Бух только общаться с девушками не умеет – так же, как и ты… Но при этом вот уж кто самый настоящий одержимый! Он много раз признавался мне, что мечтает лишь об одном – оказаться наедине с какой-нибудь девчонкой… и желательно, чтобы она была без сознания… И тут ему в руки попадает Машка! А ты сам признался, что она очень сексуальна…

- Вообще-то я употреблял другое выражение, – заметил Голубой. – К тому же Топтыгин был там не один, а с двумя товарищами…

- А ты их хорошо знаешь? – прищурился Додек. – Мне кажется, я их раньше даже не видел…

- Конечно, не видел… Они вообще приезжие…

- Хм… - Хлестаков осуждающе посмотрел на собеседника. – Однако, в забавную компанию ты отдал избранницу своего командора! Сексуальный маньяк и двое неизвестных…

- Я отдал? – возмутился брат-идеолог. – А не ты ли обманом увез меня оттуда?!

- Да… Признаю свою вину! – поник головой половой агрессор. – Правда, не обманом, а в результате собственного заблуждения… К тому же я даже не предполагал, что за аферу вы затевали!

- Все равно… - подумав, пробормотал Митяй. – Конечно, твои заявления выглядят достаточно серьезно… Но тем не менее я не вижу стопроцентных оснований сразу выдвигать кому-то обвинения…

- А кто говорит об обвинениях, чувак? – воскликнул Хлестаков. - Считай, что я просто предложил тебе версию, которая заслуживает проверки… Я ведь могу и ошибаться – может быть, Машка действительно осталась на Земле… Тогда я сам пойду к Буху и извинюсь…

- И как ты представляешь себе эту проверку?

- Очень просто! Ты – идеолог Миссии… все равно, что замполит. Значит, имеешь полное право провести инспекцию «Темпера». Поинтересоваться у Буха, почему он не перебирается наверх, в нормальную каюту, а предпочитает жить на своем тесном корабле… Осмотреть все помещения на предмет… санитарного состояния… И если куда-то вход для тебя окажется закрыт – вот тогда и можно будет переходить к обвинениям… А я выступлю понятым, и в случае сопротивления окажу тебе необходимую поддержку!

- Насчет Буха – это точно? – подозрительно переспросил Голубой.

- Абсолютно! Он вообще не вылезает из своего корабля!

- Мда… - брат-идеолог задумчиво потеребил губу. – С одной стороны, говоришь ты складно… даже и не придерешься… Но с другой… у меня уже есть горький опыт… как я купился на твои красивые речи! Поэтому инспекцию «Темпера» мы проведем… но на всякий случай прихватим с собой Серегу Филозофа!

- Зачем тебе этот мордоворот? – скривился Додек. – Ты что, сомневаешься в своих полномочиях?

- Извини, но больше всего я сомневаюсь в твоем бескорыстии! – честно признался Митяй. – А к тому же… если нам действительно окажут сопротивление, и если Вертер и Петрович заодно с Бухом – то, боюсь, твоей поддержки мне будет недостаточно! По крайней мере, футболист скрутит тебя в бараний рог просто мимоходом!

- Да ты не видел меня в деле, чувак! – воскликнул Хлестаков. – Я один против двенадцати таких выходил, и все они лизали мои ботинки!

- Ну, почему же! – улыбнулся Голубой. – Как раз в деле я тебя видел! Тогда, с хулиганами! Пена изо рта у тебя правдоподобно шла… Но, боюсь, сейчас сойти за психа будет не лучшей идеей!

- А, нашел, что вспомнить! – махнул рукой половой агрессор. – Тогда просто так фишка легла… Да и не захотелось калечить молодых ребят! Они же просто сбились с пути… а так вся жизнь впереди…

- В любом случае, я иду за Филозофом! – твердо сказал Митяй. – А ты как хочешь… в принципе, я не настаиваю на твоем участии!

- Ну, что ты! – осклабился Додек. – Как же вы обойдетесь без независимого и беспристрастного свидетеля?

Глава 4

Вице-командор был немало удивлен неожиданным визитом заговорщиков и потоком обрушившейся на него информации. Тем не менее он внимательно и не перебивая выслушал их сбивчивый рассказ.

- А скажи-ка, мил человек, - обратился он к Хлестакову, - у тебя-то в этом деле какой личный интерес? Только всякое фуфло насчет торжества справедливости и прочего сразу засунь себе куда-нибудь поглубже… или оставь для Голубого!

Глядя в проницательные глаза Филозофа, Додек сразу понял, что разговор о высоких материях здесь не прокатит.

- Ну… - сделал он смущенный вид. – На самом деле ты прав, я здесь не просто сторонний наблюдатель! Дело в том, что мы с Машкой – старинные друзья… она для меня как… младшая сестра, и поэтому я пытаюсь блюсти её интересы!

- Свежо предание, но верится с трудом! – покачал головой Серега. – Я всегда знал, что её старинный друг – мой командор… А тебя, братик, даже на горизонте никогда заметно не было… Так что давай еще одну версию!

- Да не, чувак, я серьезно! – заюлил Хлестаков. – Это еще до вашего командора было! Считай, мы с ней друзья детства…

- Тоже на соседних горшках сидели? – усмехнулся Голубой. – Типа, она между вами с Бухом?

- Так… вторая попытка тоже не засчитывается, - заявил Филозоф. – Ну, а ты что скажешь, голубь? – повернулся он к брату-идеологу. – Ты, как я понял, принимал непосредственное участие в разработке этой… операции. Были у тебя какие-то основания подозревать парней в эээ… нечистоплотности?

- Нет! – немного подумав, твердо покачал головой Митяй. – Сама идея мне изначально не понравилась, это да! Но вот сомнений в том, что все совершенно искренне лишь хотят помочь командору, у меня не возникло… по крайней мере, тогда…

- А теперь?

- Теперь… даже не знаю… Но если принять в качестве установленного факта, что Машка находится на борту, и Энтони об этом до сих пор не знает – согласись… в этом случае подозрения Хлестакова не лишены смысла…

- Хорошо! – принял решение вице-командор, поднимаясь. – Для начала, нанесем визит нашему брату-прогрессору и проверим достоверность этих фактов…

В грузовом отсеке было тихо и пустынно. Шаги членов инквизиторской группы гулким эхом разносились по огромному помещению.

- Старайтесь не топать так! – поморщился Додек. – Вдруг Топтыгин нас услышит!..

- И что? – усмехнулся Серега. – Спрячет девочку в карман?

- Ну… мало ли… Все равно лучше застать его врасплох…

«Темпер», стоящий крайним в одном ряду с глайдерами, казалось, не подавал признаков жизни. За стеклами пилотской кабины не виднелось ни проблеска света, входная дверь оказалась закрыта. Правда, телескопический трап был выпущен.

Вице-командор первым поднялся наверх и ладонью постучал по обшивке.

- Топтыгин! – крикнул он. – Открывай, дорогие гости пожаловали!

Изнутри не донеслось ни звука. Филозоф постучал еще сильнее, уже кулаком.

- Затаился, гад! – прошипел Хлестаков.

Серега огорченно покачал головой, затем спустился на две ступеньки, поплевал на ладони, уперся ими в дверь и изо всех сил надавил на нее вверх. Мышцы на его мощной шее вздулись от напряжения, затрещали швы на одежде, жалобно застонал трап, но в следующую секунду тихо щелкнул электрический замок, и дверь с легким шорохом отошла в сторону.

- Нет, ты видел это? – Голубой восхищенно обернулся к Додеку. – Что бы мы тут без Филозофа делали?

Несмотря на то, что «Темпер» своими размерами практически приближался к исследовательским глайдерам «Золотого кольца», внутренняя компоновка его значительно уступала последним. Здесь не было ни роскошных кают, ни гостиной, ни банкетного зала. Это объяснялось тем, что восемьдесят процентов внутреннего объема корабля занимали двигатель и топливные баки – ведь он проектировался для довольно значительных межпланетных перелетов. Поэтому при формировании жилого пространства Энтони с Бухом пришлось руководствоваться принципами аскетизма и минимизации. Наружная дверь без всякого шлюза или тамбура открывалась прямо в узкий коридор, в котором с трудом могли бы разминуться двое людей. Справа он упирался в дверь пилотской кабины, где размещались семь кресел – три спереди и четыре сзади. Рядом с кабиной располагалась маленькая двухместная каюта капитана и начальника экспедиции, за ней – четырехместная общая, размерами не превышающая капитанскую, но оборудованная кроме двух диванов еще и двумя подвесными полками, как в железнодорожном купе. Третья дверь вела в маленький санузел с душевой кабинкой, четвертая – в грузовой отсек, размерами больше похожий на небольшую кладовку. Слева коридор, общая длина которого не превышала и десяти метров, заканчивался дверью в ремонтно-производственное помещение, за которым располагалось уже собственно машинное отделение…

- Эй, Бух! Гостей принимаешь? – закричал Филозоф, делая шаг в темное нутро «Темпера». – Черт, кто-нибудь знает, где тут свет включается?

- А вот, у меня фонарик есть! – услужливо предложил Хлестаков.

- Ну, пойдем, посмотрим! – освещая себе путь тонким лучиком, вице-командор двинулся направо по коридору. Спутники гуськом засеменили следом.

В пилотской кабине стоял полумрак – через большие сапфировые фонари[1] сюда проникал тусклый свет из грузового отсека. Помещение было пустым. Не оказалось никого и в обеих жилых каютах - при том, что скрупулезный Серега не поленился опуститься на колени и исследовать с помощью фонарика в том числе и пространство под диванами. В санитарно-бытовом отсеке пронырливый Додек даже отодвинул полупрозрачную дверцу душевой кабинки, но и там никто не прятался. Кладовка вообще оказалась от пола до потолка забитой какими-то тяжелыми слитками.

- Что это? – испуганно воскликнул Голубой. В свете фонарика на компаньонов черными глазницами таращился оскаленный череп.

- Да это же табличка, чувак! – засмеялся Хлестаков. – Вон, и надпись – «Не прикасаться!»

- Так… может, и не стоит прикасаться? – осторожно предложил брат-идеолог. – Мало ли, что там… может быть, радиация… или вредные вещества…

- Но это же последняя оставшаяся дверь! – заметил Филозоф. – Все остальные помещения мы обследовали… И поскольку Буха нигде не оказалось, он может быть только там! А все эти таблички предназначены для детей младшего школьного возраста… - он смело взялся за дверную ручку.

Синяя вспышка на миг ярко осветила коридор. Послышался отвратительный треск, запахло паленой кожей. Вице-командора со страшной силой отбросило на незадачливых компаньонов, сбив их с ног словно кегли. Фонарик упал на пол и погас, погрузив все в кромешную тьму. В следующее мгновение вдоль корабля прокатилась серия громких щелчков – это заблокировались все двери.

- Похоже, мы в ловушке! – сдавленно прохрипел брат-идеолог.

[1] в авиации фонарем называют прозрачную часть пилотской кабины

Глава 5

Брат-прогрессор торопился. Надо признаться, желание пробраться в командирскую рубку «Золотого кольца» и изучить чудо инопланетной техники – главный бортовой компьютер – неотвязно, словно идея-фикс, преследовало его с самого момента прибытия на звездолет. Однако Бух сумел перебороть искушение, и первым делом бросил все силы на доведение до ума своего корабля, не вылезая с «Темпера» ни днем, ни ночью. Вот почему он дважды отказался от настойчивых предложений Ким Ка-Линовского перебраться наверх, в комфортабельную каюту, после чего деликатный капитан оставил своенравного гостя в покое.

За эти пять дней Топтыгину не удалось отдохнуть ни минуты. Он перекусывал на ходу, спал урывками, но в итоге выполнил весь необходимый объем работ, и даже больше. Надо признаться, в ходе доработки всех систем брат-прогрессор «позаимствовал» у стоявших по соседству глайдеров значительную часть деталей и даже блоков… но зато «Темпер» теперь был не просто полностью готов, но стал даже еще совершеннее, чем задумывали создатели!

Однако Бух не позволил себе почивать на лаврах. Его любимый паяльник в машинном отделении еще не остыл, а сам брат-прогрессор уже крался по коридору верхнего яруса «Золотого кольца» по направлению к командирской рубке.

Впереди послышались голоса. Топтыгин юркнул в какую-то нишу.

- Ох, Рогацио, дружище, да я бы с радостью, ты же знаешь! – причитал Ласвий Трюнтель. – Но шеф отдыхает, а у меня вахта…

- Да ты что, братан! – возбужденно частил брат-просветитель. – Это же «Девять с половиной недель»! Классика! Культовый фильм! Запрещенный насмерть! Ты бы знал, с каким трудом пацаны мне его достали!

- Да у тебя все фильмы замечательные! – постанывал первый помощник. – Но как же я рубку-то оставлю?

- Да что с ней сделается? А там Ким Бессинджер в главной роли… да еще в таких сценах – такого ты точно никогда еще не видел!

- Это та, беленькая, с длинными волосами?

- Да, именно! Она тебе еще в прошлый раз понравилась!

- Ох, ты просто искушаешь меня! – взвыл Трюнтель. – Ну, если только на полчасика…

- Да, конечно, братан! Я просто хочу, чтобы ты почувствовал, что такое реальное кино!..

Через пару минут парочка проследовала мимо затаившегося брата-прогрессора, не заметив его. Путь был свободен!

В три прыжка Топтыгин преодолел Рубикон и вихрем ворвался в покинутое всеми помещение. Там он перевел дыхание, тихонько прикрыл за собой дверь и огляделся.

Командирская рубка «Золотого кольца» имела форму замкнутой подковы, а своими размерами, пожалуй, превосходила все отсеки «Темпера», вместе взятые. Передняя, изогнутая стена представляла собой гигантский экран, точнее, два. Верхняя, сплошная его часть, занимающая примерно три четверти высоты, передавала изображение окружающего звездолет пространства. Нижняя часть была поделена на большое количество секторов, каждый из которых отображал свою информацию. Здесь были какие-то разноцветные схемы, карты, диаграммы… Вдоль всего экрана тянулся невообразимый по своим размерам пульт управления, покрытый бесчисленным множеством причудливых символов и значков, линий и дорожек, светящихся разным цветом. За ним одновременно могли без стеснения разместиться не менее десяти человек! Однако перед пультом на значительном удалении друг от друга плавали всего три удивительных кресла. Буху пришла в голову именно эта ассоциация, потому что кресла без какой-либо опоры просто висели в воздухе, а когда он легонько толкнул ближайшее, оно свободно заскользило в сторону.

Однако брат-прогрессор недолго любовался предметом своего вожделения. Ведь он пришел сюда не смотреть! Решительным шагом Топтыгин пересек рубку, плюхнулся в центральное кресло, которое приятно упруго закачалось под ним, и подплыл к самому пульту. Руки его с трепетом легли на чудо-клавиатуру, и нижний ряд экранов отозвался на это прикосновение. Откинул голову назад, Бух набрал воздуха и взял первый мощный аккорд…

Он играл словно великий композитор, исполняющий свою лучшую симфонию – чувственно и вдохновенно. Пальцы его как мотыльки порхали по клавишам, приводя в экстаз нижний ряд экранов, заставляя их сходить с ума и чуть не взрываться от восторга… И даже далекие звезды не могли усидеть на своих местах, отплясывая и кружась по всему главному экрану, сливаясь в причудливые кривые и спирали!

Бух играл и играл, погрузившись в какой-то сладкий экстаз… играл, пока у него не закружилась голова и пока его не вывел из транса пронзительный писк браслета.

Брат-прогрессор стремительно вскочил с кресла, но ноги его заплелись, и он кубарем покатился по полу, покрытому мягкой дорожкой. При этом из его нагрудного кармана выпал миниатюрный передатчик, комплект которых Топтыгин позаимствовал на одном из глайдеров. Он подполз к прибору и, не вставая с колен, нажал кнопку общего вызова.

- Тревога на «Темпере»! – выдохнул он. – Все в грузовой, срочно!

По дороге его нагнал немного запыхавшийся, взмокший Петрович, который на момент вызова тренировался в спортивном зале. В руке он сжимал прихваченную по рассеянности гантель.

- Что случилось? – спросил брат-физрук.

- Пока не знаю… Я отлучился буквально на полчаса… и тут сработала сигнализация! Или сбой, или… попытка проникновения!

Вертер ждал друзей уже в грузовом отсеке.

- Оружие есть? – деловито поинтересовался он.

- Черт, нет! – жалобно воскликнул Топтыгин. – Все разрядники остались на корабле!

- На, возьми! – Петрович протянул Казановскому гантель. – Мне не надо, я случайно взял…

- Лучше бы все-таки огнестрельное! – вздохнул тот, принимая тяжелый снаряд.

Втроем они осторожно подошли к «Темперу» и огляделись. Внешне никаких повреждений или других признаков проникновения не было заметно.

- Ну, может быть, действительно просто сбой! – пожал плечами брат-прогрессор, поднимаясь по трапу и доставая из кармана свой неизменный калькулятор.

Дверь открылась, и в ту же секунду из корабля, словно вихрь, выскочил какой-то человек. Как щепку снеся со своего пути Буха, он мячиком скатился вниз по ступенькам, мгновенно вскочил на ноги и стремительно понесся к выходу из грузового отсека. Казалось, его не догонит даже пуля! Пуля – возможно… но не брат-физрук! Ведь, может быть, Петрович был и не самым лучшим нападающим первой лиги, но уж по скорости с ним не мог сравниться никто! Его мощные выходы к воротам противника всегда просто ошеломляли и игроков, и болельщиков! Вот и сейчас, хоть таинственный нарушитель и улепетывал просто с нечеловеческой скоростью, бывший форвард играючи нагнал его еще на середине грузового отсека. Ловкая подсечка – и неудачливый беглец со всего маху грянулся о металлический пол, кубарем прокатился еще метров двадцать и неподвижно застыл.

Тем временем Топтыгин, для которого падения были совершенно привычным делом, быстро вскочил на ноги, снова взлетел вверх по трапу и ворвался в корабль. Но только он потянулся к выключателю, чтобы зажечь свет, как получил ощутимый удар в лоб. В следующее мгновение чьи-то руки вцепились ему в горло. Брат-прогрессор захрипел и тяжело опрокинулся на спину, яростно отпинываясь от навалившегося на него противника. Однако тот был явно сильнее, и Бух быстро понял, что дело плохо.

- На помощь! – просипел он.

Дважды звать Вертера не понадобилось. Брат-эстет быстро поднялся по трапу и, насколько мог, попытался оценить ситуацию. В тусклом свете, попадавшем внутрь «Темпера» через распахнутую дверь, разглядеть детали происходящего на полу было довольно затруднительно, но затылок нападавшего с мокрыми от пота блестящими волосами был вполне различим и представлял отличную мишень!

После первого же удара гантелью руки, сжимающие горло Топтыгина, разжались, а тело злоумышленника тяжело обмякло. Вертер вместе с подбежавшим Петровичем подхватили его и вытащили на свет.

- Будь я проклят, но это Голубой! – воскликнул брат-эстет.

- Тогда не удивлюсь, если тот, второй – Хлестаков! – тяжело поднимаясь на ноги и массируя горло, прохрипел Бух.

- Точно, он! – подтвердил форвард.

- Значит, все-таки успели спеться во время своей исторической поездки на «Муравье»! – вздохнул Топтыгин и сплюнул. – Вот же сволочи!

- Не торопись обвинять! – покачал головой справедливый Петрович. – Возможно… и даже, скорее всего, наш брат-идеолог в очередной раз стал жертвой обмана…

- Пожалуй, ты прав! – подумав, кивнул брат-прогрессор. – Но, черт побери, когда же его жизнь уже научит! Постойте! – вдруг задумчиво посмотрел он на друзей. – Но… как они попали на корабль?.. И как тогда включилась сигнализация?

Он снова заскочил внутрь «Темпера», включил свет, и через минуту, кряхтя от натуги, вытянул к дверям за ноги тяжелое тело Филозофа.

- Ничего себе! – с иронией воскликнул Вертер. – Так, может, и Рогацио здесь?

- Нет, мафиози повел Трюнтеля смотреть эротику… я сам видел.

- Тем не менее, проверь все внимательно!

- Хорошо!

Бух быстро обошел все отсеки корабля, никого больше не обнаружив. Прежде чем открыть дверь с предупреждающей табличкой, он достал свой калькулятор и снял защиту.

За злополучной дверью оказалось самое большое помещение корабля – ремонтно-производственный отсек. Добрую половину его занимал здоровенный форм-пласт-автомат с числовым программным управлением оригинальной конструкции Топтыгина. Брат-прогрессор справедливо решил, что чем таскать с собой кучу неизвестно каких деталей и запчастей, гораздо рациональнее по мере необходимости изготавливать их на месте. Уникальность же автомата заключалась в том, что он мог производить изделия как из металлов, так и из полимеров. Для этого грузовой отсек «Темпера» был заполнен и слитками (преимущественно титановыми), и материалами для производства карбона[1] и высокопрочных пластиков.

Кроме автомата в ремонтно-производственном отсеке стояли токарно-винторезный, сверлильный и фрезерный станки, а также большой универсальный верстак – так что свободного места оставалось не так уж и много. И сейчас почти все оно было занято двумя анареакамерами, в которых, словно в хрустальных саркофагах, покоились две спящие царевны. Правда, выглядели они сейчас не по-царски – в испачканной одежде, с растрепанными пыльными волосами и чумазыми лицами. Ведь в отличие от командора Буху даже не пришла мысль помыть девушек… впрочем, даже если и приходила, он бы никогда не осмелился на такое! К тому же на «Темпере» просто не было условий для подобной процедуры…

На этот раз Топтыгин просто бегло осмотрел состояние анареакамер и показания приборов, лишь на несколько секунд задержавшись возле «саркофага» Мочалки, и быстро вышел из отсека, не забыв восстановить защиту. Тем временем Вертер с Петровичем уже стащили тела Филозофа и Митяя вниз.

- Что думаешь делать с ними? – спросил форвард, когда Бух при помощи своего верного калькулятора запер наружную дверь корабля.

- Ну, те двое, думаю, сами скоро очнутся… а вот Серега поймал приличный заряд. Боюсь, придется отправлять его в медицинский отсек! – вздохнул брат-прогрессор.

- Да разве мы его дотащим? – с сомнением покачал головой Казановский.

- Зачем тащить? – усмехнулся Топтыгин. – Для этого тут есть роботы! – он поднял руку и щелкнул пальцами.

Откуда-то из-за стоящих глайдеров появилось устройство, напоминающее длинную тележку. Забавно постукивая множеством механических суставчатых лапок, оно быстро приблизилось к друзьям.

- Надо же! – удивился брат-эстет. – А я даже не знал, что тут есть такие… агрегаты!

- Я тоже случайно узнал! – сказал Бух. – Но зато они здорово помогли мне при работе с «Темпером»…

Втроем они с трудом подняли тяжелое тело вице-командора и взвалили его на тележку.

- В медицинский отсек! – четким голосом скомандовал брат-прогрессор, и когда устройство быстро засеменило лапками в сторону выхода, добавил со вздохом: - А все-таки зря Филозоф связался с этой парочкой!

[1] композиционный материал из переплетенных нитей углеродного волокна, расположенных в матрице из полимерных смол. По характеристикам превосходит высокопрочную сталь, при этом более чем в 5 раз легче. К тому же обладает высокой термостойкостью

Глава 6

Огромная спальня командора Миссии Ума и Сердца выглядела уютно, мягко освещенная лишь льющимся с экрана тусклым светом звезд. Изображения Потрошительницы там больше не было – ведь она сама находилась здесь, в придвинутой вплотную к кровати мобильной анареакамере. Окруженная словно коконом из распущенных золотистых волос, Машка была похожа на куклу в подарочной целлулоидной упаковке – Энтони не стал заплетать ей косу, чтобы та не мешала девушке свободно лежать на спине. Бледное лицо Потрошительницы в неярком свете казалось серо-голубым, тени под глазами проступили еще сильнее, но она по-прежнему походила на прекрасного спящего ангела.

Сам командор сидел тут же, облокотившись на крышку анареакамеры и уткнувшись лбом в прохладное стекло. Взгляд его был полон затаенной грусти и трепетного обожания. Период черного отчаяния остался позади, и теперь Энтони был до краев переполнен упоительной, нежной, сладко сжимающей сердце страстью. Надо признаться, несколько раз он порывался попросить Буха пробудить любимую к жизни, но всегда в последний миг вдруг испытывал несвойственную ему нерешительность… и заключал новую сделку с собой, отодвигая переломный момент еще на чуть-чуть. Судя по всему, командор боялся признаться самому себе, что на этом этапе нежного, платонического обожания Машка, кротко спящая под стеклянным колпаком, лучше, чем Машка живая, пламенная, непосредственная и… произносящая ужасные, разрывающие сердце слова!..

Неожиданно сладостное созерцание Энтони было прервано вызывным сигналом внутренней связи.

- Господин Лембент! – послышался в динамике взволнованный голос капитана. – Не могли бы вы срочно подойти в командирскую рубку?

- Конечно… а что случилось?

- Боюсь, у нас чрезвычайная ситуация!

- Хорошо, иду! – командор встал, стряхивая с себя сладостную истому, бросил на Потрошительницу последний нежный взгляд, погладил скользкое стекло и решительным шагом направился к выходу.

В рубке царила напряженная атмосфера. Ласвий Трюнтель сидел, вцепившись обеими руками в пульт и тревожно вглядываясь в экран. Ким Ка-Линовский, лихорадочно ломая пальцы, ходил взад-вперед. Рыженькая, забившись в уголок, следила за происходящим круглыми испуганными глазами.

- Ах, господин Лембент! – воскликнул Г-МФ, устремляясь к вошедшему командору. – Это ужасно, это просто ужасно! Я ничего не могу понять!

- Успокойтесь, господин капитан! Что произошло?

- Похоже, нас преследуют!.. Как бы невероятно это ни звучало!

- Может быть, это патруль, о котором вы мне рассказывали? - предположил Энтони, тщетно пытаясь разглядеть что-либо на огромном экране среди звезд.

- Мы тоже на это надеялись… Но патрули так себя не ведут… И они не отвечают на позывные… И вообще, наш звездолет – производства Великого Сверхшефства «НОУНИ»… его должны узнавать в любом уголке Вселенной… Ай, Ласвий, что это?!

Длинное сигарообразное тело вынырнуло из пустоты и стремительно понеслось к «Золотому кольцу». В следующий момент тонкий белый лучик ударил откуда-то из-под днища звездолета, и экран озарился ослепительной вспышкой. В ту же минуту по всему кораблю надрывно и тошнотворно завыла сирена.

- Шеф, они нас атакуют! – испуганно воскликнул Трюнтель.

- Какой кошмар! – Г-МФ закрыл лицо руками. – Только этого нам не хватало!

- А на «Золотом кольце» есть какое-нибудь вооружение? - поинтересовался Энтони.

- Господин командор, у нас не военный корабль, - вздохнул первый помощник, - и даже не транспортный… Это бывший грузовик… контейнеровоз. Все, что здесь есть – лишь средства борьбы с пиратами…

- Пиратами? – удивленно переспросил Лембент. – Но я думал… То есть мне показалось из рассказа господина Ка-Линовского, что все пространство контролируется патрулями…

- Центральные районы и основные маршруты – да! – устало проговорил Г-МФ. – Пиратство там давно искоренено… Но на самых окраинах Вселенной случаи нападения на корабли еще иногда фиксируются, поэтому даже грузовики до сих пор оборудуют защитой…

- А, так мы летим на окраину! – сообразил Энтони. – Это не важно… просто я почему-то решил, что фирма «УДАВ» находится наоборот ближе к центру цивилизации, чем наша Земля…

- Так и есть! - кивнул Г-МФ. – Гораздо ближе… Мало того, мы летим одним из самых безопасных маршрутов… здесь вообще никогда не встречалось пиратов!..

- Еще торпеда! – потерянно пробормотал Трюнтель, прикрывая глаза от новой вспышки.

- Что за переполох? – с улыбкой поинтересовался брат-эстет, входя в рубку. – Труба… гроза… сирена… Только я, значит, собрался предаться послеобеденной сиесте…

- О, дружище! Как здорово, что ты зашел! – подскочил к нему командор. – Срочно собери всех! Передай – боевая тревога, на нас напали космические пираты! Пусть, не мешкая, бегут сюда!

- Понял! – посерьезнел Вертер, доставая из кармана переговорное устройство. – Топтыгина с Петровичем вызову прямо сейчас, а до Голубого придется ножками…

- Да, и еще… - Энтони смущенно понизил голос. – Машка… Мали ли, что тут… Может быть, на всякий случай перевезти ее на «Темпер»?

- Хорошо! – кивнул Казановский. – Не волнуйся, брат, мы все сделаем! Я побежал!

- Вот они, голубчики! – воскликнул Трюнтель.

Командор обернулся и наконец-то разглядел пиратов. Целая эскадрилья небольших маневренных летательных аппаратов неслась наперерез «Золотому кольцу», осыпая его тонкими лучами выстрелов. Корпус звездолета окутался мерцающим сиянием силового поля.

- А ну-ка, проверим, как с защитой у вас, гады! – сквозь зубы процедил первый помощник, нажимая какие-то клавиши.

Навстречу пиратским кораблям вылетел веер белых огоньков, от которых они порскнули во все стороны словно стая мальков от упавшего в воду камня. Однако одному из них уклониться не удалось, и он вспыхнул огненным облаком.

- Так будет с каждым, кто… - горделиво начал Трюнтель.

- Осторожно! – воскликнул Энтони. – Что-то впереди!

Прямо по курсу звездолета обрисовался довольно большой, пузатый, похожий на бочку корабль.

- Это минный заградитель! – закричал капитан. – Ласвий, сворачивай!

«Золотое кольцо» словно провалилось куда-то. Звезды мазнули по экрану светящиеся полосы. Все находящиеся в рубке чуть не попадали на пол.

- Еще один! – выдохнул Г-МФ.

- Два! – мрачно поправил его первый помощник. – Похоже, они пытаются загнать нас куда-то!

- Давай между ними, Ласвий! – быстро сказал Лембент.

- Не проскочим! – вздохнул Трюнтель.

- А я говорю, проскочим! Наддай газу!

Первый помощник с сомнением покачал головой, но все же бросил «Золотое кольцо» в образовавшийся разрыв.

Они проскочили чудом. Тупой нос правого эсминца, казалось, чуть не чиркнул по обшивке звездолета, но зато впереди раскинулся открытый космос. Все в рубке облегченно вздохнули.

- Ну, вы и отчаянный, господин командор! – уважительно покачал головой Ласвий.

- Да уж! – согласился капитан. – Но неужели оторвались?

- Что это? – указал на экран Энтони. Там среди звезд возник, словно проявился, длинный темный силуэт.

- Космический крейсер! – ахнул Трюнтель.

- Не может быть! – воскликнул Ким Ка-Линовский. – Откуда он у пиратов?!

- Значит, это наконец-то патруль? – с надеждой предположил командор.

- Я передаю позывные… - пробормотал Ласвий. – Но…

Вдоль борта крейсера пробежала цепочка ярких веселых вспышек, и в следующую секунду «Золотое кольцо» тяжело содрогнулось. Свет мигнул, звезды на экране заметались, закружились словно в водовороте, сливаясь в размазанные спирали. Находящиеся в рубке почувствовали быстро нарастающую перегрузку.

Еще один страшный удар! Первый помощник вылетел из кресла и распластался на полу. Командора, который все это время стоял позади, держась за спинку, с силой швырнуло вперед. Он смачно впечатался головой в один из экранов нижнего ряда, расколов его вдребезги, и тяжело сполз на пол.

- Всё… все пропало! – Г-МФ, шатаясь словно пьяный, схватился руками за голову. – Нам конец… конец!

Рыженькая стремительно вскочила со своего кресла, подбежала к нему, обняла за талию и потащила куда-то из рубки.

- Конец!.. - еле ворочая языком, повторил Трюнтель и обессилено закрыл глаза.

Глава 7

Резиновая покрышка одного из колес соскочила, и оно высекало из металлического пола грузового отсека целые фонтаны искр. Однако, это не останавливало друзей: тяжелая анареакамера мчалась вперед словно ракета.

- Тормозиииии! – закричал Вертер. – Врежемся!..

Петрович изо всех сил уперся ногами в пол. Подошвы его бутс задымились, но стремительное движение конструкции замедлилось.

Встревоженный Топтыгин ждал их внизу возле трапа с большим разводным ключом в руке.

- Подождите, я отсоединю камеру от тележки! – крикнул он, кидаясь навстречу. – Иначе не затащим! Что там у вас случилось-то?

- На нас напали космические пираты! – тяжело дыша, ответил брат-эстет. – Энтони наверху в рубке… поддерживает капитана…

- А Голубой и Рогацио? – спросил Бух, крутя гайки.

- Мафиози заперся у себя в каюте и не открывает, - пояснил брат-физрук. – И мы как раз оставили там Митяя… пытается достучаться…

- Готово! – брат-прогрессор засунул тяжелый ключ за брючный ремень сзади. – Ну, что, попробуем затащить?

- Давай, ты принимай сверху, а мы с Вером попробуем подать…

Задача оказалась не из легких. Друзьям пришлось изрядно попотеть, прежде чем массивный «саркофаг» оказался внутри «Темпера».

- Не, братцы! – тяжело дыша и утирая пот, заявил Казановский. – Энтони – конечно, мой друг… но если он снова захочет поставить эту штуку у себя в спальне, то пусть тащит сам!

- Лишь бы наверху все закончилось благополучно! – вздохнул Петрович. – И было бы, куда тащить…

- Типун тебе на язык! – сплюнул Бух. – Ну, что? Последний рывок?

- Поехали! – обреченно кивнул Казановский. – Куда? В производственный? Там еще место-то осталось?

- Маловато! – признался брат-прогресор. – Но попробуем как-нибудь впихнуть… В худшем случае придется тех одну на другую как-то поставить…

Однако тут возникла неожиданная трудность – длинная анареакамера никак не могла развернуться в узком коридоре.

- Что-то я не пойму… - задумчиво протянул Петрович. – Я, конечно, не технарь… но с комбинаторикой у меня раньше было более-менее… Как же это возможно – вытащить смогли, а обратно занести не получается?

- Потому что вытаскивали мы вертикально и к тому же двумя половинками, - пояснил Топтыгин. – А теперь так не выйдет… Если только…

- Что?

- Ну… - Бух взволнованно потер переносицу. – Вы говорите, пираты… А есть вероятность, что они нас захватят?

- Не знаю… а какая связь?

- Такая… Что, может быть, стоит разморозить девочек?

- Нет! – немного подумав, покачал головой Вертер. – Это плохая идея! Наоборот… лучше пусть они ничего не увидят и не… почувствуют!

- Тьфу на вас! – возмутился форвард! – Да как вам вообще такие мысли в голову приходят! С ума, что ли, посходили?

- А что! – вздохнув, пожал плечами брат-эстет. – Это жизнь! Надо быть готовым ко всему… Так что на всякий случай я бы начинил производственный отсек динамитом. И если сюда ворвутся, и деваться будет некуда…

- Ну, уж нет! – хищно оскалился Топтыгин. – Если сюда ворвутся, я запущу двигатель и устрою им… огненное шоу!

- Тоже годится! – кивнул Вертер. – Ну что, куда будем барышню девать?

- Да вариантов, похоже, нет! – прикинул брат-прогрессор. – Кроме общей каюты никуда не получится – только её дверь почти напротив входа…

Наконец анареакамера была установлена на новое место хранения, поперек диванов.

- Ну, давай, старик, следи тут за порядком и на всякий случай будь готов! – хлопнул Буха по плечу Петрович. – А мы побежали к командору!

- Держитесь там! – вздохнул Топтыгин, оборачиваясь к тяжелому «саркофагу» и пробуя покачать его взад-вперед. Не опрокинется ли он в случае экстренного старта? А, может быть, устроить какое-то крепление?

- Ну, хватит уже выравнивать по миллиметрам! – неожиданно раздался за спиной ехидный голос. – Мне и так вполне сойдет!

Брат-прогрессор вздрогнул и резко обернулся. На пороге каюты, привалившись к косяку и нехорошо улыбаясь, стоял Хлестаков.

- Ты! – от возмущения Бух аж задохнулся. – Что ты здесь делаешь? Кто тебя пустил?!

- Запомни, юноша! – скривил губы Додек. – Меня не зовут и не пускают! Я – тот, кто всегда приходит сам! Неотвратимо как смерть!

- Ну, и… сам же и пошел отсюда вон! – Топтыгин попытался оттолкнуть нежданного гостя, но тот цепко перехватил его руку.

- Не стоит делать резких движений, сявка! – процедил он сквозь зубы. – Сбереги здоровье хотя бы по аптекам ходить!

- Что ты творишь, идиот? – воскликнул брат-прогрессор, пытаясь вырваться. – На нас напали пираты… на корабле боевая тревога! Энтони там держит оборону, а ты…

- А я тут осуществляю нападение! – осклабился Хлестаков. – Кстати, непонятно, почему ты сам до сих пор не возле своего умственно отсталого командора! Беги скорее к нему, пока он там не обхезался, а я уж тут, так и быть… подежурю!

- Сам ты умственно отсталый! – завопил Топтыгин, всем своим небольшим весом наваливаясь на гостя, чтобы выдавить его из каюты.

- Борзеешь, чмо? – прошипел Додек и с силой толкнул Буха в грудь.

Брат-прогрессор отлетел назад, с хрустом впечатавшись спиной и затылком в анареакамеру, и сполз по ее покатой поверхности на пол. Очки свалились с его носа и куда-то улетели. Сзади по шее потекла теплая струйка крови.

- Ах, ты, сволочь! – захрипел он, пытаясь подняться.

- Фи, как грубо! – раздался насмешливый голос Хлестакова. – Придется поучить тебя хорошим манерам, недоносок!

Сзади послышался звонок и негромкое гудение. Топтыгин удивленно обернулся. Он понял, что в «саркофаге» запустился процесс автоматической разморозки, но без очков не мог разглядеть причину этого – сетку трещин, покрывшую защитное стекло. Бух попытался нащупать что-то руками, но тут сильнейший удар в спину швырнул его тело вперед. Крышка камеры стремительно метнулась навстречу и с грохотом раскололась. Или это раскололась голова Топтыгина? Рот его заполнился соленой кровью, кровь хлынула и из рассеченного лба, быстро заливая глаза. Не обращая внимания на боль, брат-прогрессор ухватился руками за ощерившиеся осколками стекла края анареакамеры и снова попытался подняться, но новый страшный удар в спину швырнул его на пол.

Лежать на животе оказалось очень приятно и удобно. Боль отступила, уши словно заложило ватой, реальность мягко угасала. Спасительное забытье звало, манило к себе, плавно качая истерзанное тело на теплых волнах. Но Топтыгин изо всех сил продолжал бороться с искушением погрузиться в успокоительную тьму. «Девочка!» - пытался зацепиться он за последние искорки угасающего сознания. – «Машка… Что он с ней сделает!..» Рука непроизвольно вытянулась вперед, шаря по полу в поисках улетевших очков. Неожиданно тяжелый ботинок полового агрессора с силой опустился на ладонь Буха. Острая боль словно разорвала его напополам, рывком приведя в чувство.

- Ищешь свои стекляшки, юродивый? – усмехнулся Додек. – Не старайся… они разбились! Да и не помогут они тебе! Но если попросишь прощения за грубость – так уж и быть, я провожу тебя к вых…

Неожиданно «Темпер» содрогнулся от мощного толчка. Пол резко накренился. Хлестаков отлетел к стене, смачно впечатавшись в неё спиной, и сполз на пол.

- Что за шуточки, козел? – завопил он, уперевшись руками в дверной проем и поднимаясь на ноги. – Ты хочешь рассердить меня по-настоящему?

Еще один, более сильный толчок – и половой агрессор, словно пробка, вылетел из каюты, загремев костями по полу коридора. Брат-прогрессор вдруг понял, что означает термин «второе дыхание». Неизвестно где взяв силы, он словно распрямленная пружина вскочил на ноги и бросился к выходу. Успеть захлопнуть дверь – вот была его единственная отчаянная мысль… вспыхнувшая надежда на спасение девочки! Руки Топтыгина, оставляя широкий кровавый след, лихорадочно обшаривали поверхность в поисках злополучной дверной ручки. Он почти успел! Почти…

Жесточайший прямой удар в переносицу, казалось, расколол голову напополам, отразившись в мозгу ослепительной вспышкой. Буха снова отшвырнуло на анареакамеру, уже лишенную верхнего колпака, и он тяжело рухнул поперек нее, чуть не переломившись пополам. Разводной ключ, все еще засунутый за ремень, сыграл роль некого амортизатора, при этом больно врезавшись в спину. И очень вовремя - ведь брат-прогрессор совершенно забыл про него! Не обращая внимания на множество впившихся в ладонь мелких осколков стекла, он плотно обхватил стальную рукоятку.

- А ну-ка, слазь с моей бабы, чувак! – насмешливо проговорил Хлестаков, входя в каюту. – Ишь, пригрелся! – он наклонился вперед, пытаясь рассмотреть в полутьме, что делает Бух.

Это оказалось фатальной ошибкой. Собрав в едином порыве все остатки сил, Топтыгин наотмашь врезал тяжелым ключом в направлении источника звука, и по раздавшемуся душераздирающему воплю понял, что попал! Это придало ему дополнительную энергию. Спрыгнув с «саркофага», брат-прогрессор принялся наносить ожесточенные удары во все стороны, в большинстве своем мимо, но частично достигающие цели, и не мог остановиться даже после того, как вой с хрипом оборвался. Лишь когда ключ вылетел наконец из его скользкой от крови ладони, Бух позволил своим коленям подломиться, и мешком рухнул на пол.

Блаженная истома охватила все тело. Глаза, все равно ничего не видящие, устало закрылись. Голова кружилась, затягивая сознание в стремительный водоворот. Накатывающая спасительная темнота властно поглощала остатки разбитой реальности.

- Что со мной случилось? – раздался вдруг откуда-то сверху слабый девичий голос. – Где я нахожусь?

Брат-прогрессор поперхнулся и с трудом выдул через разбитые спекшиеся губы кровавый пузырь.

- Долго… рассказывать… - прошептал он.

Глава 8

- Рогацио! Открой, Рогацио! – брат-идеолог отчаянно колотил ногами в дверь каюты и непрерывно нажимал кнопку вызова. – Рогацио, боевая тревога! Открой!..

Наконец, посторонний шум все же был услышан, и мафиози появился на пороге. В каюте на полную громкость орал телевизор. Арнольд Шварценеггер в роли непобедимого робота-терминатора расстреливал из шестиствольного пулемета патрульные полицейские машины.

- О… Голубой! – брат-просветитель туманным взглядом посмотрел на гостя. – Тебе чего? Кино хочешь посмотреть? Ну, заходи! Тут сейчас как раз самая стрельба идет!

- Да ты что! – воскликнул Митяй. – Какое кино? Настоящая стрельба сейчас идет снаружи!

- В смысле? – мафиози почесал сильно отросшую за последнее время щетину.

- На корабле боевая тревога! На нас напали космические пираты! Энтони в командирской рубке ведет бой!

- Черт! Ты не шутишь? – глаза Рогацио вспыхнули. – Вот это круто, братан!

- Да что же тут крутого? – сделал кислое лицо брат-идеолог.

- А то, что самим удастся пострелять! Побежали скорее!

- Куда? В рубку? Вряд ли нам разрешат…

- В том-то и дело, что не в рубку! Там точно не дадут… Но я знаю, куда! – мафиози хлопнул товарища по плечу. – Давай за мной!

- Да ты хоть объясни толком! – заныл Голубой, устремляясь по коридору вслед за Рогацио.

- Там, куда мы прилетели на глайдере – это грузовой отсек, как бы трюм, - начал на ходу рассказывать брат-просветитель. – А главный входной шлюз в звездолет находится чуть выше, на первом уровне. Мне Ласвий объяснял... Думаю, именно туда пираты полезут на абордаж!

- Постой! – Митяй замедлил шаги. – Ты что, хочешь встать на пути абордажной команды?

- Угадал! – оскалился мафиози.

- Но… подожди…

- Что? Испугался?

- Нет, что ты! Хотя, если честно… не без того… Но… дело даже не в этом…

- А в чем тогда?

- Но… как же мы остановим пиратов без оружия?

- Расслабься, братан! – подмигнул брат-просветитель. – Доверься дяде Рогацио! Этот вопрос я беру на себя!

- Но как?

- Трюнтель говорил мне, что оружейная комната находится рядом с выходом! Давай в темпе!

Главный шлюзовой отсек «Золотого кольца» оказался почти возле самого лифта. Его прикрывала очень массивная на вид дверь.

- А как мы попадем туда? – с сомнением поинтересовался Голубой, постукивая костяшками пальцев по серебристому металлу.

- Спокуха, братан! – мафиози извлек из кармана небольшой пульт с единственной кнопкой и нажал на нее. Дверь с шипением отошла в сторону.

- Что это у тебя? – удивленно спросил брат-идеолог.

- Универсальный ключ ко всем помещениям на звездолете! – подмигнул Рогацио. – Ласвий подарил…

- Неужели так прямо и подарил? – не поверил Митяй.

- Ну… - брат-просветитель усмехнулся. – Считай, что за этот ключик он купил себе бессрочный абонемент на мои сеансы…

В шлюзе располагались две двери – одна особо массивная, ведущая, судя по всему, наружу, и вторая, маленькая, сбоку.

- Думаю, нам туда! – решил мафиози, нажимая кнопку. Полотно тихонько отъехало в сторону, открывая довольно большую комнату.

- А если бы там оказался открытый космос? – поежился Голубой.

- Ну… Кто не рискует – тот не пьет шампанского! – пожал плечами Рогацио, проходя внутрь.

Помещение было похоже на раздевалку. Посередине стояли длинные скамейки, вдоль стен тянулись шкафы. Мафиози сразу устремился к ним. Но вместо оружия внутри оказались ряды легких, изящных, переливающихся в ярком свете скафандров. На ощупь они напоминали змеиную чешую.

- Здорово! – воскликнул брат-идеолог, вытаскивая один. – Давай, оденемся!

- Не знаю, братан! – поморщился Рогацио, скептически щупая и разминая тонкую ткань. – Что-то не впечатляет меня эта тряпка!

- Да не капризничай! – возразил Голубой, который уже облачился в свой скафандр и походил на гигантскую саламандру. – Это же инопланетные технологии! Наверное, какой-то сверхпрочный материал…

- Но где оружие? – раздраженно пробормотал мафиози, открывая подряд все шкафы. – Неужели, Ласвий обманул?

- Ну, может быть, он просто пошутил, - предположил Митяй. – А что вон там? – он указал на еще одну дверь в дальнем конце комнаты.

- Сейчас проверим! – Рогацио достал свой универсальный ключ.

Через мгновение по раздевалке прокатился его восторженный вопль. Заинтересованный брат-идеолог подбежал к открывшейся двери и тоже тихо ахнул. Следующее помещение походило скорее на музейный зал рыцарских времен. Вдоль одной стены на подставках выстроился ряд величественных массивных сверкающих доспехов – явно скафандров высшей защиты. Противоположная стена была уставлена и увешана разнообразным оружием.

Глаза мафиози разгорелись. Было видно, что он готов забрать отсюда все, и страшно жалеет, что у него не двести рук.

- Ладно, давай, берем по паре пушек, и к главному входу! – предложил Голубой.

- Нет! Надо сначала одеться!

- Ты же до этого не хотел! – поддел компаньона брат-идеолог.

- Ну, не хотел в твою несерьезную шкурку…

- А, может, ее надо надевать внутрь?

- Может… Но, думаю, и так сойдет! – Рогацио уже залезал в высшую защиту.

Митяй последовал его примеру. Через пару минут оба они походили на водолазов-глубоководников. Однако передвигаться в тяжелых скафандрах оказалось чрезвычайно легко – каждое движение усиливалось сервомоторами.

- Вот теперь можно встретить любой десант! – довольно бормотал мафиози, обвешиваясь разнообразным оружием как новогодняя елка. Две внушительные базуки он повесил себе на плечи, два бластера поменьше прицепил к поясу.

- А ты умеешь этим пользоваться? – осторожно поинтересовался Голубой.

- А, разберемся! – легкомысленно отмахнулся Рогацио.

Неожиданно звездолет вздрогнул от сильного удара. Пол резко накренился, и компаньоны рухнули с ног. Еще толчок – и они кубарем покатились в другую сторону. Однако мощные скафандры полностью погасили все удары, так что братья-миссионеры даже не ушиблись.

- Нас что, подбили? – встревожено спросил Митяй, поднимаясь на четвереньки.

- Похоже на то! – мрачно кивнул мафиози.

- Значит… Абордажа не будет?

- Пожалуй! – согласился Рогацио. – Побежали в рубку! Вдруг объявят эвакуацию или что-то в этом роде!..

Глава 9

- Куда ты меня тащишь? – вяло сопротивлялся Г-МФ. – Зачем? Все равно нам конец… Мы все погибнем… Лучше уж геройски, на боевом посту, чем…

- Молчи! – резко оборвала капитана Рыженькая, продолжая тянуть его по коридору подальше от командирской рубки. – Хватит, нагеройствовался уже!..

- Не понимаю… что ты задумала? Что может нам помочь? – бормотал Ким Ка-Линовский.

- Хотя бы спасательная шлюпка! – заявила помощница, заталкивая патрона в капитанскую каюту.

- Ты с ума сошла! Шлюпка в открытом космосе?! Это же безумие!

- Безумие – это оставаться на корабле… А шлюпка – это шанс!

- Шанс на долгую, мучительную гибель? Вдруг тут на сотни парсеков вокруг ни одной подходящей планеты?

- Пираты не могли залететь на сотни парсеков! – парировала Рыженькая. – Значит, у них тут где-то база… и вообще есть жизнь…

- Но пираты – это плен! – воскликнул Г-МФ.

- Лучше плен, чем смерть! – твердо заявила помощница, вытаскивая из шкафа два скафандра высшей защиты. – Одевайся! Быстро!

- Подожди, я еще ничего не решил! – капитан устало опустился на диван.

- Шеф, миленький, ну, решай уже скорее! – Рыженькая со слезами на глазах опустилась перед ним на колени с нижней частью скафандра в руках. – Ещё одно-два попадания, и «Золотое кольцо взорвется»! А даже если и плен… нас обязательно выкупят! Но я думаю, мы не попадем ни в какой плен, а спокойно сядем на миленькую уютную планетку… и все будет хорошо! – продолжая ворковать, она, словно маленького, одевала капитана. Тот не сопротивлялся.

- А как же Трюнтель? – наконец попытался возразить Г-МФ. – А господин Лембент и остальные гости?

- Ласвий погиб! – смахнула слезинку помощница. – И господин командор тоже… А гости – ну, что же делать! Их много, а шлюпка двухместная… В любом случае, если мы погибнем из солидарности, им от этого будет не легче!

Облачив Ка-Линовского в высшую защиту, Рыженькая быстро оделась сама и открыла двери шлюза в дальнем конце каюты. За ними обнаружилась небольшая подковообразная кабина с двумя высокими креслами и пультом управления перед ними. Помощница капитана быстро уселась в одно из них и нажала несколько символов на пульте. Ожили большие экраны, засветились приборы.

- Ну что ты медлишь, шеф? – девушка в нетерпении обернулась.

- Подожди, подожди! – Г-МФ в нерешительности топтался возле двери шлюза. – Все это как-то это неправильно… Капитан не должен первым покидать гибнущий корабль…

- А ты и не первый! – попыталась пошутить Рыженькая. – Ты уже второй! Первая была я!

В этот момент еще один удар тяжело сотряс «Золотое кольцо». Ким Ка-Линовский не удержался на ногах и влетел в кабину. Захлопнулась пневматическая дверь, и в следующее мгновение мощное магнитное поле с силой вытолкнуло шлюпку из гибнущего звездолета. Через минуту полета по инерции включились маршевые двигатели, и крошечный аппарат с ускорением понесся вперед…

Глава 10

В коридоре верхнего яруса Митяй и Рогацио столкнулись с необычной процессией. Впереди Вертер и Петрович с трудом волокли обвисшее тело командора, закинув его руки себе на плечи. Позади них, пошатываясь и перебирая руками вдоль стены, еле ковылял первый помощник капитана.

- Ласвий, дружок, держись! – полуобернувшись, уговаривал его брат-физрук. – Не падай… мы больше не сможем тебя поднять!

- ПИРАТЫ!!!! – вдруг завопил Казановский, увидев бегущие им навстречу фигуры в скафандрах и с оружием.

Форвард дернулся, выпустил руку Энтони, и тот тяжело рухнул на пол.

- Мы не пираты! – закричал брат-идеолог, махая рукой. – Это мы!

- Где это вы так нарядились? – укоризненно поморщился Петрович. – Но хорошо, что прибежали – поможете нести командора.

- А что с ним? Что вообще происходит?

- Энтони, похоже, сильно ударился головой, - пояснил Вертер. - У него на лбу здоровенная ссадина. Трюнтель тоже крепко шарахнулся… Капитан с помощницей пропали… А что происходит – лучше не спрашивайте! Корабль неуправляем… Мы все идем на «Темпер»!

- И нам всем конец! – утробным голосом добавил Ласвий.

- Конец, конец! – успокаивающе произнес брат-физрук. – Только держись на ногах!..

- Братцы, давайте уже шустрее! – подстегнул коллег Казановский. - Неизвестно, сколько еще протянет этот звездолет! Берем вчетвером командора и вниз!

- Что, за руки - за ноги? – поморщился Голубой. – Неудобно же…

- Возьмите в медицинском отсеке носилки… - пробормотал первый помощник. – Он тут рядом… за поворотом…

- Черт! – хлопнул себя по лбу Петрович. – А Филозофа забыли?

- Да уж, действительно! – покачал головой Вертер. – Ласвий, ты просто молодец, что напомнил про медицинский!

- Я сбегаю за носилками! – форвард сорвался с места. – Но вице-командора сейчас не утащим… придется следующим рейсом… - раздался его голос уже в отдалении.

- За ним можно будет из грузового на тележке приехать! – крикнул брат-эстет.

- Точно! – через минуту Петрович вернулся с легкими складным устройством в руках.

Вчетвером они легко переложили тело командора на носилки и подняли.

- Ласвий, можешь опереться на меня! – разрешил брат-физрук. – Ну, двинулись! Старайтесь шагать в ногу!