Глава 13
- Ну, вот и ты наконец-то почти дома! – торжественно объявил командор, пропуская Машку внутрь «Темпера».
- Поверить не могу, что дожила до этого! – та, не задерживаясь, устремилась прямиком к санитарному отсеку.
- Э… что, прямо вот так сразу? – удивился Энтони. – Я думал, ты все же до столицы дотерпишь… В гостинице душ гораздо комфортабельнее, а лёту от силы полчаса!
- С ума сошел! – раздался голос Потрошительницы уже изнутри. – Терпеть еще полчаса?! Нет… это уже не в моих силах! Но ты пока можешь потихоньку стартовать…
- Ну, что ты, зачем торопиться? Еще качнет или тряхнет… упадешь… Нет-нет, я лучше подожду…
- Только учти – ждать придется долго! Я не вылезу отсюда, пока не спущу всю воду на твоем чертовом корабле!
- Плещись на здоровье! – улыбнулся командор. – Я как раз вчера залил полтонны…
Он прошел в пилотскую кабину, присел в кресло второго ряда, закрыл глаза, и только сейчас ощутил, в каком чудовищном напряжении находился последние две недели. Не столько в физическом, конечно – хорошие нагрузки полезны для организма - сколько в моральном.
Оказалось, что терять – это на самом деле очень страшно!
Энтони попытался вспомнить свои прошлые переживания. Период между трагическим расставанием с Машкой возле трапа исследовательского глайдера Ким Ка-Линовского и ее чудесным появлением на «Золотом кольце» был ужасен, действительно ужасен! Но, как выяснилось, те страдания показались просто легким дискомфортом в сравнении с обжигающими душу болью и ужасом последних двух недель! И командор, кажется, понял причину такой значительной разницы. Тогда, будучи уверенным в том, что у Потрошительницы все хорошо... что она осталась в безопасности на спокойной уютной Земле, в обществе доброго друга - он горевал исключительно от жалости к себе! Теперь же все было по-другому! Машка оказалась в беде, и чем дольше продолжались поиски, тем меньше оставалось надежды на их успешное завершение, и тем сильнее разрывалось сердце несчастного Энтони! Оказалось, что боль за другого человека - гораздо сильнее, чем собственная боль!..
Командору вдруг вспомнился разговор с Серегой, когда они мчались сквозь стратосферу к Проклятому континенту. Лукавил ли он тогда, заявляя, что даже не думает о том, как встретит его Потрошительница? Нет, нисколько! Что будет с ним - тогда это казалось в самом деле совершенно мелким и ничтожным по сравнению с огромным всеобъемлющим желанием: лишь бы у Машки все оказалось в порядке! Тогда... А теперь?..
Энтони попытался разобраться в своих чувствах. Изменились ли они? Пожалуй, да! Пройдя жестокую закалку болью, они словно выросли... стали более зрелыми... перестали зависеть от обстоятельств! Прислушиваясь к плеску воды из душевой кабины, командор попробовал обратиться к своему сердцу. Оно отозвалось потоком теплой и какой-то спокойной нежности. «Ей хорошо – значит, и мне тоже хорошо!» - словно сказало оно. С этим ответом пришло и осознание произошедшей где-то там, в глубине души метаморфозы. Раньше его страсть к Потрошительнице носила явный эгоистический оттенок: она меня любит – я счастлив… она меня бросила - мне плохо! Теперь же это был чистейший альтруизм… правда, направленный не на все человечество, а лишь на одну конкретную особу – немного взбалмошную и своенравную, строптивую и импульсивную, порой капризную и грубоватую – но все равно бесконечно любимую!..
За своими глубокомысленными размышлениями Энтони даже не услышал, как прекратился шум воды, и очнулся, только когда открылась дверь санитарно-бытового отсека. Поднявшись с кресла, он шагнул в коридор и… остолбенел!!!
Машка вышла из душа, словно… словно солнце из-за туч! Посвежевшая и порозовевшая, со свободно рассыпавшимися по плечам влажными волосами, обернутая лишь маленьким полотенцем, прикрывавшим только… да что уж там говорить – не прикрывавшим почти ничего! – она была так прекрасна, что у бедного командора перехватило дыхание! Разом забыв обо всем на свете, он таращился на это чудо до рези в глазах… до остановки сердца… и не мог понять лишь одного – как… каким непостижимым образом… в результате какого помутнения рассудка он чуть не променял этот апофеоз обожания… эту квинтэссенцию истинной красоты на что-то другое, чуждое и непонятное?!
- Энтони, пожалуйста… ну, перестань так на меня смотреть! – попросила Потрошительница, застенчиво опуская глаза. – Мне прямо… аж не по себе делается!
- Ох, прости, солнышко! Я не хотел тебя смутить…
- Хорошо, прощаю… Проверь лучше, не завелись ли у меня на голове какие-нибудь… животные! Я, конечно, старалась не прислоняться к их тряпкам, но все же…
- Нет там никого!.. – сказал командор, нежно обнимая Машку и зарываясь лицом в ее волосы. – Ты… совершенна!
- Хм... ну, я давно это подозревала… Слушай, только я не хочу, чтобы на мое совершенство пялилась вся столица! А к своей одежде я больше даже не прикоснусь… ее теперь только сжечь! Ты найдешь, чем мне прикрыться по пути до гостиницы?
- Что-нибудь придумаем! У меня тут где-то был запас чистых рубашек... на тебе они, наверное, будут смотреться как платьица! А если хочешь, вызовем на «Темпер» министра легкой промышленности... или всех ведущих модельеров фирмы «УДАВ» с их лучшими коллекциями…
- Хм… Заманчивое предложение! В конце концов, могу же и я хоть раз попользоваться твоими привилегиями, а, господин комиссар?
- Вне всякого сомнения! – Энтони осторожно поцеловал Потрошительницу в макушку. – И не один раз, а… на сколько фантазии хватит! Ты знаешь… я тут много думал о… тебе и обо мне… И понял, что у меня теперь появилась новая главная жизненная идея!
- Вот как! А я буду удостоена чести ознакомиться с ней?
- Конечно… Я уже, в принципе, озвучивал ее тебе там, в подземелье... Я хочу стать твоей золотой рыбкой! Исполнять все твои желания…
- Ах, ты об этом! Признаться, я решила, что ты тогда просто сгоряча брякнул... Однако, черт побери! Сразу столько благодати!.. Пожалуй, надо мне впредь почаще убегать, а?.. Как ты думаешь?
- Я думаю, что почаще не получится! Еще одного раза я просто не переживу! Маха… я серьезно! – в голосе командора послышалось что-то такое, что заставило девушку заглянуть ему в глаза.
- Хорошо! – тихонько сказала она. – Я не стану… злоупотреблять! Но об этом я тоже сказала тебе в подземелье - только в том случае, если ты не дашь мне нового повода…
- Да, я помню… - так же тихо ответил Энтони.
- Слушай, золотая рыбка! Но я должна тебе признаться… у меня есть одно большое желание… Правда, оно очень трудновыполнимое…
- Говори скорее! – оживился командор. - Чем значительнее желание, тем больше удовольствия я получу, исполнив его!
- Не торопись с обещаниями, зайка-зазнайка! В общем… я хочу вернуться домой… на Землю! – выдохнула Потрошительница.
- О!.. – судя по всему, такой поворот оказался для Энтони крайней неожиданностью.
- Я предупреждала, что это будет очень не просто! И вовсе не требую, чтобы ты немедленно мчался куда-то и что-то делал! Просто знай о том, чего я хочу больше всего, ладно?
- Да дело вовсе не в сложности! – растерянно сказал командор. – Просто ты меня, признаться, здорово удивила! Я почему-то думал, что здесь смогу дать тебе гораздо больше, чем на Земле!
- Дурачок! – вздохнула Машка. - Неужели ты так плохо знаешь меня? Разве я когда-то гналась за материальными благами?
- Действительно! – Энтони взял ее мягкую ладошку, поднес к своему лицу, бережно поцеловал. – О чем я только думал?.. Послушай, Маха… я обещаю тебе… твердо обещаю, что брошу все силы – и свои, и фирмы «УДАВ»… подключу Буха и всех… дойду вплоть до этого чертова Сверхшефства «НОУНИ», но постараюсь осуществить твое желание в самые кратчайшие сроки! И очень надеюсь, что… - голос его предательски дрогнул, - что твой любимый окажется более благородным человеком, чем я и… дождется тебя!
- Чего-о-о?! – Машкины глаза от изумления округлились. – Какой еще любимый?!
- Ну, как… - растерянно пробормотал командор. - С которым ты собиралась куда-то уехать, если бы не… Ну, когда сказала, что… что я никогда больше тебя не увижу…
- Господи, Энтони! – Потрошительница посмотрела на него как на полоумного. – Ты что… в самом деле поверил в ту чушь, что я наговорила тебе тогда ночью?!
- Но… эээ…
- И в то, что я до этого… у меня в комнате… действительно просто решила поиздеваться над тобой?! Да уж… хорошенького же ты обо мне мнения! – она сокрушенно покачала головой.
- Но… в таком случае… для чего тогда был весь тот спектакль?!
- Ну, вообще-то это был не спектакль… - Машка потупилась. – И то, что я проревела пол дня... и то, что сама чуть не умерла во время нашего... душераздирающего расставания - все это правда! Мне пришлось соврать только в одном… насчет некого милого друга…
- Но зачем?! – воскликнул потрясенный командор.
- Ох, Энтони… какой же ты несообразительный! - Потрошительница грустно усмехнулась. - Как ты не можешь понять!.. Я ведь с самого начала не хотела никуда лететь… а когда поделилась твоими планами с Мочалкой и Снегурочкой – они такой рев устроили, что хоть святых выноси… Ну, сам посуди - куда им без меня? Это как... как Буху без тебя!
- Подумаешь, делов-то! Взяли бы и их с собой!..
- Нет, Энтони, нет... Не говори глупостей! Они хотели лететь еще меньше, чем я...
- Ну, так и сказала бы мне прямо, что просто твердо решила остаться! - не сдавался командор.
- И ты бы полетел без меня?
- Нет, конечно! Я бы остался с тобой!
- Вот… Я так и подумала! И не захотела рушить твои планы… - Машка вздохнула. - Мальчишки – они же как дети, независимо от возраста… Если не дать им игрушку – они будут кричать и плакать до посинения… до появления грыжи, а если дать – то быстро сломают ее и успокоятся… Мне никак не улыбалось, чтобы ты остался на Земле из-за меня и до конца жизни сожалел об упущенных возможностях!..
- Солнышко, да я бы никогда даже не заикнулся об этом!
- Может быть, в открытую и нет… Но в душе все равно бы не смог забыть… не спорь! Поэтому я и решила отпустить тебя. В надежде, что однажды ты наиграешься в свои игрушки и вернешься…
- А если бы я не вернулся?..
- Ну, значит, се ля ви, как сказал недавно твой друг Филозоф. – Потрошительница опустила голову. – Я ведь тоже прошла точно такое же советское воспитание… и так же привыкла ставить общественные интересы выше личных…
- Так, выходит, ты просто выдумала этого друга, чтобы... лишить меня причины остаться!.. - потерянно прошептал Энтони. - А на самом деле никого и не любила!
- Ну, если не считать одного очень амбициозного, но при том, как выяснилось, очень глупого авантюриста... - чуть улыбнулась Машка.
- Господи! – командор в отчаянии закрыл лицо руками. – Какой же я идиот!!! Нет, еще хуже… Я – настоящий подлец!!! – от волнения он даже пошатнулся, налетел спиной на переборку и вдруг сполз по ней, усевшись на полу.
- Э… ты в порядке? – обеспокоено спросила Потрошительница, глядя на него сверху вниз.
- А как ты думаешь? – спросил Энтони. – Мне тошно от самого себя! Я-то думал, что просто поддался слабости… а, оказывается, совершил настоящее предательство! Я… я не заслуживаю твоего прощения!
- Слушай... Я ведь сегодня уже один раз попросила тебя... предоставь вершить этот суд мне, хорошо? – предложила Машка.
- Хорошо! – подавленно кивнул командор. - Суди меня, судья справедливый... Суди меня, судья беспристрастный!
- Хм... Ну, что ж... давай прямо сейчас и начнем! – с воодушевлением объявила Потрошительница, неожиданно усаживаясь к Энтони на колени, лицом к нему. Их глаза оказались на одном уровне. – О, слушай, как удобно! Как раз для допроса с пристрастием!
- Да здравствует наш суд - самый гуманный суд в мире![1] - смущенно пробормотал командор, глотая влажное дыхание девушки.
- А вот лесть вам, подсудимый, не поможет! - одними уголками губ улыбнулась Машка. - А поможет только раскаяние и сотрудничество со следствием! Так… смотри мне в глаза! Клянешься говорить только правду?
- Клянусь, мой прекрасный судья!
- Чем клянешься? Черт... ни Конституции, ни Библии под рукой, как назло... Ну-ка, признавайся, что для тебя на свете дороже всего?
- Конечно, ты! - не задумываясь, выпалил Энтони.
- Я же предупредила вас насчет лести, подсудимый! - слегка зардевшись, строго сказала Потрошительница. - Ладно... Положимся исключительно на веру! Итак, начинаем допрос... Ты ее любишь?
- Кого?! – оторопел командор.
- Что значит, кого?! Наяду свою, конечно! А что, были еще и другие варианты?!
- Господи, конечно, нет… Я люблю только тебя!
- Так! Ну-ка, прекрати, немедленно, смущать суд! Но любил?
- Ох, не знаю, Маха… - Энтони вздохнул. – Честно скажу: тогда казалось, что да, очень сильно… А потом выяснилось, что это была просто галлюцинация… и я находился… ну, можно сказать, под гипнозом. Еще раз повторюсь: я ни в коей мере не пытаюсь оправдать себя или уменьшить степень своей вины… Но твердо ответить на твой вопрос просто не могу…
- У-у-у... Как все скучно! - протянула Машка. – Что-то какое-то невнятное преступление получается! Но вы хоть целовались?
- Один раз! – признался Энтони, слегка покраснев. – После чего она сразу исчезла… Точнее, даже эээ… в самом процессе…
- О! – Потрошительница выгнула брови домиком. – Ты так плохо целуешься?!
- Ну… Очевидно… - командор смущенно потупился. – Я тоже уже думал на эту тему… Хотя… тебе-то, наверное, лучше знать… Ты же однажды меня проверяла… тоже, прямо скажем, не совсем удачно…
- Ну-у… нашел, о чем вспомнить! – Машка загадочно улыбнулась. – Во-первых, это было давно и неправда… Во-вторых, я была не в себе, и не могла эээ… адекватно оценивать... Так что… - она вдруг прикрыла глаза, - … суд настаивает на проведении следственного эксперимента!..
[1] знаменитая крылатая фраза из популярнейшей в СССР кинокомедии Л. Гайдая «Кавказская пленница»