Глава 10
Взбешенно потрясая разрядником, Бух вырвался на поверхность и сразу увидел нарушителя, стоящего на вершине одной из куч. Это был молодой человек невысокого роста, довольно смазливой наружности, с бегающими сальными глазками на хитром лице. Выглядя не особо крепким, но жилистым, он вызывал ощущение какой-то опасной упругой гибкости – словно взведенная пружина спрятанного в траве самострела.
Завидев министра промышленности, нежданный гость вознамерился было ловко спрыгнуть вниз, но зацепился ногой за торчащий кусок арматуры и чуть не упал, попытавшись при этом инсценировать что-то типа кувырка.
- А, это ты, Додек! – Топтыгин опустил оружие и обернулся к выбежавшим следом за ним товарищам. – Все в порядке, это мой старый знакомый!
- Однако, какая у вас тут представительная компания! – усмехнулся гость. – Что происходит, Бух? Сейшен? Фестиваль? А девочки имеются? О, и Голубой Митяй тут! М-да… по всей вероятности, девочек нет…
- Скучный ты человек, Додек! – фыркнул министр промышленности. – Кроме девочек ни о чем думать не можешь? Вообще, как ты попал на территорию? И почему не позвонил в ворота, как приличные люди?
- Ты хотел сказать, глупые, закоснелые люди? – уточнил Додек. – Ибо кто же еще станет париться как бедный родственник перед входом, когда можно просто перемахнуть через забор! Что называется, мы не ищем лёгких путей…
- Просто? – подозрительно блеснул стеклами очков Топтыгин. – Там же метра три!
- Ой, насмешил! Три метра!.. Ха! Да я вчера с четырнадцатого этажа спрыгнул, знаешь ли!
- Без парашюта? – с иронией в голосе уточнил Митяй.
- Какой парашют, чувак? Стою я, значит, на балконе, и тут смотрю – внизу два здоровенных культуриста… шеи – вот как талия у Буха – тащат куда-то девчонку. А та плачет, упирается. Ну, я им кричу: «Стоять, козлы!» - и вниз… Прыжок - перехватываюсь руками за перила девятого этажа… кувырок… кульбит… выход силой… еще прыжок… Короче, я еще возле пятого был, когда они побежали… Но ничего, одного я все же догнал, таких ему навалял, что неделю еще костями гадить будет…
- А второй? – усмехнулся Голубой.
- Второй убежал! – вздохнул Додек. – Можно было и его догнать, но надо же было девчонку утешать, сам понимаешь! – он скабрезно подмигнул.
- Ну и как, утешил?
- А то! – осклабился тот. – Ты же меня знаешь… привел домой… душик… массажик… совместная релаксация… все как полагается… Ну, и вообще, глупо задавать такие вопросы профессионалу…
Здесь, уважаемые читатели, я еще раз позволю себе прервать свое повествование, чтобы поближе познакомить вас с новым героем.
Нельзя сказать, что Додек Хлестаков был особо популярной в Г-тауне личностью, но некоторую известность в определенных кругах он все же имел. Броское прозвище он приобрел благодаря своему главному жизненному принципу и девизу – «Долой девственность!», которому следовал настойчиво и последовательно во всех делах и помыслах. Сразу оговорюсь: с элегантным стилем Вертера Казановского примитивные устремления Хлестакова не имели ничего общего! Если первый делал ставку на качество и изысканность, с полным основанием называя себя коллекционером Прекрасного, то второй по сути своей был обыкновенным половым агрессором, в основном гонясь за количеством – надо признаться, по некоторым данным, довольно успешно. По крайней мере, слухи о его «подвигах» (впрочем, распускаемые в первую очередь самим Додеком) ходили просто удивительные! Например, о невероятном, якобы выигранном им пари, по условиям которого Хлестаков должен был в течении месяца ежедневно заводить себе новую подругу. Разумеется, никаких доказательств своих сомнительных достижений Додек никогда никому не предъявлял… но с другой стороны, никто никогда и не призывал его к ответу! По большому счету, наш новый герой чем-то напоминал Неуловимого Джо из известного анекдота - неуловимого, потому что на фиг никому не нужного…
Но если звание главного городского сердцееда Хлестаков приписывал себе весьма небесспорно, то за титул главного городского лжеца с ним не рискнул бы тягаться никто! Дело в том, что еще больше распутства Додек любил врать! Точнее, здесь даже не совсем уместно понятие «любил». Вранье было просто жизнью Хлестакова! Он врал всегда и во всем – вдохновенно, самозабвенно и всегда очень убедительно. Настолько, что сам начинал верить в свое вранье… (Надо отметить, что именно за это качество Додек и получил вторую часть своего громкого прозвища). Даже сама Машка Потрошительница как-то раз отметила его достижения коротким ёмким замечанием: «Языком трепать – не мешки ворочать!» И сплюнула…
Кстати, о Машке… Никто бы не поверил мне, если бы я заявил, что Додек при всех его жизненных устремлениях никогда не пытался завоевать расположение известной в городе красавицы. Разумеется, как и многие Г-таунцы, он в свое время пытался взять штурмом эту цитадель, и, как и все остальные, в итоге получил отлуп. Правда, в последующих широко распространяемых комментариях Хлестакова «все почти срослось» и «ему просто наскучила занудливая кукла», но даже наш прожженный лгун не осмелился сказать про девушку откровенную неправду. Возможно, поэтому Потрошительница оставалась для Додека неким «неотмеченным пунктиком», самым страстным нереализованным желанием, и он никогда не отказывался от мысли тем или иным способом все же заполучить её!
Буху, пожалуй, единственному более-менее хорошему приятелю Хлестакова, был известен этот факт. Поэтому, пока тот распинался перед Голубым, он незаметно сделал шаг назад и, полуобернувшись к гостям, прошептал уголком рта:
- Парни, о Машке перед Додеком – ни слова! Если он узнает – может устроить проблемы!
- Понятно! – кивнул Вертер. – Тогда и Митяя предупреди…
- Попробую…
Однако от проницательного взгляда Хлестакова не ускользнули маневры министра промышленности, и произнесенное шепотом слово «Машка» долетело до его ушей. В голове полового агрессора словно вспыхнула красная лампочка, но он не подал и вида, продолжая вдохновенно рассказывать Митяю свою историю. Тем временем хитроумный план по выяснению подробностей подозрительной секретности заговорщиков уже начал вырисовываться в его изощренном мозгу.
- Бух, а ты стипендию получил? – небрежно поинтересовался Додек, закончив рассказ про спасенную девчонку.
- Я?.. - Топтыгин неожиданно смутился. – Ну, я… это…
- Можешь не продолжать! – улыбнулся Хлестаков. – Опять не успел до конца сессии двойки исправить?
- Ну… понимаешь… Я хотел… Но тут как раз навалилось всего столько…
- Да ладно! – великодушно махнул рукой Додек. – Какие твои годы! Еще успеешь стать отличником! Митяй, а ты получил?
- Я… ну… - неожиданный приступ смущения вдруг овладел и министром государственной безопасности.
- С тобой тоже все ясно! – хохотнул Хлестаков. – Тоже только собираешься отличником становиться?
- Для начала хотя бы троечником, - честно признался Голубой. – Минимальную стипендию уже назначат…
- Ну-ну, желаю удачи! – похлопал его по плечу Додек. – Но теперь мне понятно, почему вы не участвуете в мятеже…
- В чем не участвуем? – навострил уши Митяй. – В каком еще мятеже?!
- А вы разве не знаете? – деланно удивился Хлестаков. – В городе студенческое восстание… центр пылает…
- С чего бы это? – недоверчиво спросил Топтыгин. – Мы только два часа назад уехали от Энтони… Все было спокойно…
- Как это с чего? Ты знаешь, когда ваши товарищи в последний раз стипендию получали?
- Ну… вроде в декабре…
- Самое позднее – в ноябре, - уточнил Голубой. – И что?
- А то, что сейчас март![1]
- Мало ли, что март! – пафосно заявил Митяй. – Перестройка – это грандиозный процесс, требующий колоссальных затрат трудовых и материальных ресурсов… Совершенно очевидно, что в стране сейчас непростая экономическая ситуация, и у государства просто не хватает средств на мелкие второстепенные расходы… Настоящие патриоты должны понимать это, и наоборот в едином порыве еще крепче сплотиться вокруг любимой Партии и Правительства…
- Эх, жалко, тебя не было на площади перед вашим институтом, когда все началось! – горестно покачал головой Додек. – Возможно, ты бы сумел убедить молодежь, не допустил погромы…
- Погромы?! – возмущенно воскликнул Голубой. – Этого еще не хватало! Когда социалистическая экономика и так испытывает запредельное напряжение! А что громят?
- Ну, как обычно… Почту, телеграф… Мосты, вокзалы… Госбанк, естественно… - методично подливал масло в огонь Хлестаков. – Магазины, клубы, школы, больницы, детсады…
- А детсады-то зачем? – хмыкнул Бух.
- Забирают все продукты, - легко нашелся Додек. – А игрушки и мебель поджигают из хулиганских соображений…
- Парни, нам надо ехать в город! – с напряженным лицом обернулся к товарищам Митяй.
- Думаешь, тебе достанется часть продуктов из детского сада? – улыбнулся Вертер.
- Не болтай глупостей! – строго посмотрел на него Голубой. – Мы должны остановить это…
- Ты сам болтаешь глупости! – поморщился Топтыгин. – Какое нам до всего этого дело? Завтра на рассвете нас здесь уже не будет! И если мы кому-то что-то должны – то только нашему командору! Или ты забыл уже о деле?
- Ты говоришь как оппортунист! – возмутился Митяй. – Какие сейчас могут быть еще дела кроме главного – поскорее прекратить беспорядки, пока они не переросли во что-то более серьезное! Разве вы не понимаете, что это пахнет контрреволюционным переворотом?
- В отдельно взятом Г-тауне, - усмехнулся Вертер.
- Между прочим, наша Великая Революция тоже началась не в столице! - попытался поддеть его Голубой. – Впрочем сейчас нет времени на дебаты! Едем немедленно! Вы со мной, товарищи?
- Боюсь тебя разочаровать, драгоценный, но наше дело все же представляется мне более важным, - спокойно сказал коллекционер Прекрасного.
- Извини, Митяй! – покачал головой Петрович. – Но здесь я соглашусь с Вертером.
- Эх, вы! – укоризненно вздохнул министр государственной безопасности. – Бух, но хоть ты-то, надеюсь, со мной? Ты же не приезжий, как та несознательная парочка, а гражданин нашего города!
- Вот еще! – фыркнул тот. – Даже если бы у меня не было других дел, все равно я бы сроду не стал ввязываться…
- Да что ты паришься, чувак! – вмешался в спор Хлестаков, которому только и надо было, что заполучить Голубого. – Оставь их! Пусть занимаются своими мелкособственническими делишками, а мы с тобой решим Главную Задачу!
- О! Здорово! Спасибо, товарищ! – Митяй с чувством пожал Додеку руку. – Хорошо, что в стране еще остались неравнодушные к судьбе перестройки люди! – он бросил косой укоризненный взгляд на бывших компаньонов. – Только на чем мы доберемся до центра?
- Какая разница? – легкомысленно пожал плечами Хлестаков. – Тут у Буха всякого хлама навалом… Например, наверху этой кучи я видел мотороллер… на первый взгляд, исправный…
- А ты умеешь его водить? – озабоченно уточнил Голубой.
- Ха! – усмехнулся Додек. – Ну, ты спросил! Если хочешь знать, я умею водить все, что движется! Автомобили, поезда, корабли… Как-то раз снял одну девчонку… капризная попалась, зараза! Пол дня катал ее на разных машинах по городу, думал – ну, достаточно! А она вдруг заявляет: хочу на самолете полетать! Ну, что делать, желание дамы – закон… Сажаю ее в «рафик»[2], и погнали в аэропорт…
- Слушай, эээ… - перебил словоохотливого товарища Митяй. – А ты не мог бы дорассказать по дороге? А то, понимаешь, промедление смерти подобно!
- О, кей, чувак, полезли наверх, поможешь мне спустить технику… Да, Бух, ты не против, если мы тебя маленько поэкспроприируем?
- Да забирайте, что хотите, не жалко! – махнул рукой тот. – Только я не уверен, что там найдется что-то приличное…
Тем не менее через несколько минут пыхтения, сопения и сдержанной ругани внешне вполне целый «Муравей»[3] был стащен к подножию кучи.
- А! Помню я эту машинку! – воскликнул Топтыгин. – На ней я когда-то проводил свои первые эксперименты с закисью азота[4]… Так что вы поаккуратнее - там в баках могло что-то остаться…
- Фигня вопрос! – легкомысленно отмахнулся Додек, ожесточенно качая педаль стартера. – Давай, Голубой, залезай в кузов…
- В кузов?.. Но как я здесь помещусь?
- Как, как! Каком кверху! На корточках! Извиняй, чувак, мой лимузин сейчас в ремонте… Так что если тебе надо ехать…
- Да-да, конечно! – министр государственной безопасности попытался перекинуть ногу через борт, но неустойчивый мотороллер начал заваливаться на него.
- Эй, полегче! - закричал Хлестаков, чуть не выскользнувший из седла. - Садись ровнее, не создавай эксцентриситета! Попробуй запрыгнуть сзади…
Митяй послушно отошел на несколько шагов, прицелился, словно перед взятием «козла»[5], затем коротко разбежался и, ухватившись руками за борта, рывком забросил тело в кузов. В ту же секунду раздался омерзительный хруст и скрежет: проржавевшее дно не выдержало, и его ноги провалились до самой земли вниз.
- Додек, я застрял! - в ужасе воскликнул Голубой.
- Хм… - обернулся тот. - А что… пожалуй, так даже лучше! Главное – держи ноги подальше от колес!
- Э, каких ещё колес?! – в панике завопил Митяй. – Здесь нет никаких…
Его слова потонули в оглушительном треске запустившегося двигателя. Пару раз с ревом проверив ход ручки газа, Додек махнул рукой и выжал сцепление.
«Муравей» подпрыгнул как кузнечик и стремительными прыжками понесся к медленно открывающимся воротам. Казалось, столкновение неминуемо, но все обошлось – края кузова лишь чиркнули по створкам, и мотороллер, набирая скорость, с ревом помчался по темной пустынной улице.
Надо заметить, хорошо, что по темной и пустынной! Ибо если бы какой-нибудь случайный прохожий увидел этот несущийся дикими скачками чудо-экипаж, то наверняка проглотил бы от удивления собственный язык! А «скорая» в Г-тауне работает из рук вон плохо: вызовут бригаду к роженице, а пока те приедут - ребенок уже в школу пошел… Впрочем, я отвлекся... А дело в том, что удивительной особенностью мчавшегося сквозь дымную тьму «Муравья» было… полное отсутствие задних ведущих колес, справедливо замеченное Митяем еще при старте! Но как же тогда передвигалось это транспортное средство? Все очень просто: роль колес взяли на себя ноги министра государственной безопасности коалиционного правительства Земли! Не подумайте только, что его конечности были настолько кривы, что при сложении образовали окружность - нет… Всему виной оказалась цепь, которая при запуске двигателя самым беспардонным образом «зажевала» штанины Голубого, заставив его ноги совершать возвратно-поступательные движения с высокой частотой независимо от волеизъявления хозяина! Именно эта движущая сила и толкала злополучный мотороллер вперед, да так быстро, что не прошло и нескольких минут, как компаньоны вырвались на более-менее освещенные улицы.
Здесь Хлестаков выжал газ до упора, и «Муравей» понёсся вперед совершенно немыслимыми скачками. Двигатель то взвывал на запредельных оборотах, выбрасывая из выхлопной трубы сноп ревущего пламени, то захлебывался кашлем, и тогда становились слышны душераздирающие вопли Митяя. Наконец, в нескольких кварталах от центра, началась агония. Внутри мотороллера что-то громко бабахнуло, и глушитель отстрелился, словно отработанный разгонный блок баллистической ракеты. Вращаясь и рассыпая искры, он улетел куда-то в темноту, а несчастный «Муравей» с нарастающим леденящим душу ревом рванул вперед так, словно собирался оторваться от земли. Додек испуганно вцепился в руль… и тут двигатель со страшной силой взорвался! Половой агрессор свечой взмыл в небо, сделал в воздухе несколько изящных кульбитов и совершил жесткую посадку в кроне весьма кстати оказавшегося на его пути высокого развесистого тополя.
В это время министр государственной безопасности, вцепившись посиневшими пальцами в борта обнимающего его талию кузова, продолжал по инерции с невероятной скоростью нестись дикими скачками вперед. Неизвестно, как долго продолжался бы этот марафон, если бы на его пути не оказались густые заросли шиповника. От трения они вспыхнули, но все же сумели затормозить движение, и, пробежав еще несколько метров, Митяй, наконец, рухнул, словно поверженный молнией дуб…
Немного отлежавшись и слегка придя в чувства, он со стоном поднялся, кое-как сдернул с себя искореженные останки кузова, и, прихрамывая, отправился на поиски товарища.
Хлестаков лежал под тополем, словно князь Болконский на Аустерлицком поле – широко раскинув руки и ноги и глядя остекленевшим взором в затянутое густым дымом ночное небо.
- Эй, ты цел? – осторожно поинтересовался Голубой.
- Почему люди не летают как птицы? – не поворачивая головы, пробормотал поверженный Додек и вдруг истерически захохотал…
[1] На рубеже конца 80-х – начала 90-х годов прошлого века в СССР наблюдался один из первых современных кризисов, и стипендию порой действительно значительно задерживали
[2] популярный в СССР микроавтобус РАФ-2203 «Латвия» производства Рижского автобусного завода (Rigas Autobusu Fabriku)
[3] популярный в СССР трехколесный грузовой мотороллер с небольшим кузовом производства «Туламашзавода». Привод осуществлялся цепью на задние колеса
[4] вещество, повышающее интенсивность сгорания топливной смеси в цилиндрах ДВС, в результате чего значительно возрастает его мощность
[5] гимнастический снаряд, представляющий из себя короткий брус на ножках