ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1

— О, ч-чёрт! — крупная холодная капля воровато скользнула за шиворот Чмо-Куня, выведя его из состояния глубокой задумчивости.

— Между прочим, у меня уже руки устали! — парировала Лопаша гневный взгляд патрона. Она стояла на пустом ящике позади президентского кресла, старательно удерживая над его головой большую ржавую банку из-под консервов. Через худую крышу в банку звучно капала вода.

— Так ты их меняй, руки-то! — проворчал Чмо-Кунь, зябко кутаясь во влажный пиджак. Он бросил тоскливый взгляд на кое-как сложенную из обломков кирпича печь, где чадили сырые дрова, и поёжился.

— А-а-апчхи!!! — Лопаша содрогнулась всем телом, и целый водопад обрушился на голову президента из покачнувшейся банки.

— Будь здорова! — сквозь зубы процедил он.

— Сам не подохни! — огрызнулась Лопаша, выплеснув на пол остатки воды и ловко подставив банку обратно под сочащиеся капли.

Чмо-Кунь искоса бросил на министра культуры недобрый взгляд, собираясь ответить не меньшей колкостью, но неожиданно передумал. За последнее время блистательная Лопаша заметно сдала, и вызывала теперь скорее жалость и сострадание, нежели раздражение. Некогда пышная её причёска совершенно растрепалась, влажные волосы слиплись и беспорядочно спутались. Кожа лица поблёкла, а покрасневшие глаза выражали какую-то вселенскую скорбь. К тому же Лопаша беспрерывно хлюпала носом, и эти звуки напоминали судорожное всхлипывание.

— Боже, ну почему так холодно? — пробормотал Чмо-Кунь, отворачиваясь.

— Осень! — коротко бросила Лопаша, снова выплёскивая воду из банки.

— Осень, осень! Разве раньше мы обращали внимание на времена года?

— Тут уж благодари своих министров! — удерживая банку одной рукой, министр культуры выудила откуда-то из недр своего платья довольно несвежий кружевной платочек и высморкалась.

Президент ничего не ответил. На этот раз даже не из жалости к Лопаше, а потому что и ответить-то было нечего! Тут она была права на все сто! Неприкрытая и непроходимая тупость министров - вот причина всех несчастий, и его, да-да, его, Чмо-Куня, попустительство! Ну ничего, когда-то приходит конец даже ангельскому терпению, и похоже, это случится очень скоро!

Чмо-Кунь хмуро окинул взглядом осточертевшую обстановку президентской хижины. Кое-как скреплённые стены покосились вовнутрь, сырые брёвна густо покрывала плесень, сочно блестевшая в тусклом свете одинокой лампадки.

В углу, где были беспорядочно свалены мешки с зерном, ящики с консервами, ещё какие-то тюки и свёртки, мельтешили тени невидимых грызунов. Оттуда доносился кисловато-тухлый запах, который почему-то нравился Лютатовскому. Противоположный угол был задёрнут довольно грязной занавеской - там находилась лежанка Лопаши. Ей единственной из кабинета было разрешено обитать в президентской хижине, остальные министры ютились на улице в шалашах.

Заблаговременно вынесенные из Дворца Пяти Колец президентские кресло и трибуна располагались в самом сухом месте хижины. За всё время эвакуации Чмо-Кунь так ни разу и не покинул своего островка былой жизни - здесь он и проводил заседания, и спал, и принимал пищу, и даже справлял нужду. Наполненную утку выносила Лопаша. И если в первые дни вынужденного переселения президент вёл такой образ жизни по привычке, то с началом дождей окончательно оставил мысль о каких-либо перемещениях. Ведь земляной пол хижины моментально превратился в холодное липкое месиво, и ходить по нему стало не только неприятно, но и небезопасно! Чмо-Кунь каждый раз просто с содроганием смотрел, как Лопаша неуклюже, то и дело оступаясь и оскальзываясь, ковыляет из угла в угол по его поручениям.

"Чёрт возьми, что бы я делал без неё!" - подумалось вдруг президенту. - "Разве кто-нибудь из этих идиотов стал бы выносить из-под меня горшок! А я ещё ругаюсь на неё!" - Чмо-Куня неожиданно охватило позднее раскаяние. Он по-новому, с сочувствием, взглянул на министра культуры. Тоже, небось, намаялась, бедняжка! Вон, руки все в цыпках, ноги замотаны какими-то тряпками... Да и мёрзнет, наверное, не меньше! Эх, сейчас бы схватить её в охапку, унести на лежанку, согреть! Чмо-Кунь представил, как медленно, смакуя, расстёгивает бесконечные пуговицы на Лопашином платье, и внутри у него словно что-то зашевелилось. Он даже привстал с кресла, но бросив взгляд на пол, сразу охладился.

"Нет, только не сейчас!" — президент вообразил, как будет пробираться по этой грязи, да ещё с Лопашей на руках, и аж передёрнулся, - "Ничего, всё образуется! Отгрохаем новый дворец, спальню прикажу сделать ещё больше, вот тогда и ..." — он сладко и похотливо ухмыльнулся, — "Интересно только, какие у неё ножки? А вдруг толстые или кривые?" — Чмо-Кунь озабоченно посмотрел на Лопашу, — "Хотя нет, должно быть, наоборот, весьма стройные, и начинаются вот отсюда... нет, даже отсюда!..."

Государственные мысли президента были прерваны отголосками перебранки, доносящимися снаружи. Затем послышались звуки побоев, и в следующую секунду в хижину вместе с дверью влетел стоявший на улице охранник. Следом за ним через порог шагнул министр обороны. Но в каком виде!!! На его густо покрытом сажей лице блестели только зубы и белки глаз, щёку пересекала свежая царапина, мундир превратился в лохмотья. Министр тяжело дышал и скалился. Он грубо вырвал у Лопаши банку, жадно выпил воду и швырнул посудину в печь. Дрова издали судорожный сноп искр и погасли окончательно. Лопаша молча соскочила с ящика и скрылась за своей занавеской.

— Угомонился? — насмешливо поинтересовался президент, сверля министра едким взглядом.

— Угомонился! — Тот тяжело опустился на лавку.

В хижину, осторожно переступая по грязи, вошли министр физкультуры и патриарх. У Лютатовского под глазом красовался свежий фингал. Ким Ка-Линовский был, как всегда, по пояс голый, и по привычке поигрывал мускулатурой. Но былой лоск слетел и с него: и лицо, и торс закоптились, волосы с одной стороны были подпалены. Вместо привычного эспандера министр физкультуры мял в руке взрывную машинку.

— Я надеюсь, она не подключена? — покосился на неё Чмо-Кунь.

— Кто? А, нет ... — Ка-Линовский швырнул свою ношу под лавку, огляделся, словно ища, чем бы заняться, и заметив лежащего без чувств охранника, принялся усердно его поднимать.

Лютатовский ковырялся в печке, пытаясь раздуть огонь. Хижина наполнилась едким дымом, и Лопаша за занавеской раскашлялась.

— Да оставь ты в покое эту коптильню! — президент, наконец, прервал гробовое молчание.

— Дрова сырые! — виновато развёл руками патриарх.

— Где же сейчас найдёшь сухих? — наигранно бодрым голосом поинтересовался Ка-Линовский, выталкивая осоловевшего охранника на улицу. Затем он, ухнув, выдернул вклеившуюся в грязь дверь, и осторожно прислонил её к выходу.

— А, может, мы всё-таки запустим электростанцию? — робко предложил патриарх.

— Ты хочешь сказать, что мы будем и зимовать здесь, в лесу? — поинтересовался Чмо-Кунь.

— К тому же, кто будет её обслуживать? — хмуро заметил Бялый, — Уж не ты ли, Лютатовский?

— Можно подумать, у нас нет рабочих...

— Не говори ерунды! — министр физкультуры опустился на лавку рядом с Бялым, — Ты же подписывал указ, так мог бы его хоть для интереса прочитать: всем гражданам фирмы УДАВ под страхом смерти запрещено приближаться к городской черте! Исключение составляют только члены правительства...

— Вы как-то оставили без внимания мой вопрос! — повысил голос президент, — Будем мы здесь зимовать или нет?

В хижине повисло напряжённое молчание.

— Вот как? — Чмо-Кунь приподнял одну бровь, — Значит, мне всё-таки суждено загнуться в этом сарае? И Лопаша будет закапывать меня в эту жижу? - он указал на пол.

— Если я не загнусь вперёд! — заявила из-за занавески министр культура.

— Скоро будет два месяца, как мы все живём в этом райском уголке на лоне природы! — Чмо-Кунь по-прежнему пытался говорить язвительно, хотя подступающее раздражение уже клокотало в груди. — Поделитесь же с нами своими выдающимися успехами! Ну, пусть начнёт гениальный стратег!

Бялый втянул голову в плечи, и не издал ни звука.

— Да говори же ты, мудак!!! — неожиданно визгливо взорвался президент, — Или тебя разжаловать в чистильщики сортиров?!?!

— Биг-Босс, я... — министр обороны вскочил, смертельная бледность проступила на его лице даже сквозь сажу, — Я же весь... все силы... только на благо...

— Да сядь ты, придурок! — махнул рукой Чмо-Кунь, успокаиваясь, — Все силы, на благо... Говори толком! Вас не было неделю! Какие результаты? Что с планом Ка-Линовского?

— План Ка-Линовского полностью провалился! — выдохнул Бялый.

 

Глава 2

Центральная резиденция Великого Шефа "Лайксингем" расположилась в самом живописном уголке Мегасити, среди царства вечного лета. Роскошный многоярусный парк, где были собраны самые прекрасные и удивительные растения со всей Вселенной, раскинулся на сотни гектаров, уходя во все стороны за горизонт. Белоснежные сказочные дворцы самой фантастической архитектуры словно вырастали из буйной вечнозелёной кипени и взмывали в поднебесье. Тут и там были разбросаны изящные, будто воздушные, анфилады колонн, галереи, аркады и террасы. Золотые ажурные мосты причудливой формы соединяли берега многочисленных каналов, хрустальные лестницы возносились к небу и падали вниз, в самую гущу растительности, где воздух был напоён благоуханием прекрасных цветов и пением невидимых птиц. Щедрое солнце сияло в безоблачном небе, рассыпаясь маленькими радугами в брызгах причудливых фонтанов, дробясь и расцвечиваясь удивительными красками о грани крупных бриллиантов, которыми были вымощены дорожки парка.

Казалось, ничто не могло нарушить покой этой титанической сокровищницы. Но вот на центральной террасе главного дворца резиденции возникла лёгкая суета - две сотни ливрейных лакеев ловко раскатали по лестнице роскошную ковровую дорожку и замерли по обеим её сторонам. В следующую секунду грянула бравурная музыка, и на террасу словно выплеснулась шапка яркой искрящейся пены. Три десятка красивейших женщин Великого Шефства "Лайксенгем" из числа первой когорты Стацдам в пышных, словно воздушных, кружевных платьях, с ног до головы усыпанные драгоценностями, наполнили воздух весёлым щебетанием и ароматом чудесных духов. Среди этого безудержного шквала обворожительной женской прелести и светского шика несколько некстати выделялся Великий шеф НОУНИ в своём полувоенном мундире. Не привыкший к такому обилию прекрасных обнажённых плеч и спин, изумительно стройных ног, сияющих ласковых глаз, Антонио Себарини Олгерд Эсво довольно сильно смущался и покашливал в кулак. Впрочем, напрасно - в этой шумной весёлой кутерьме на него почти не обращали внимания! Все эти страстные влюблённые взгляды синих, серых, зелёных, карих глаз были устремлены мимо Великого шефа НОУНИ - на его спутника, румяного белокурого красавца в роскошном парчовом камзоле с позументами, усыпанном бриллиантами, белых кружевных панталонах и мягких бархатных туфлях с золотыми бантами. Это был Вертер Креймстон Коверейнз Ландайк, командир Великого Шефства "Лайксенгем". Одной рукой в тончайшей шёлковой перчатке он придерживал под локоть своего друга, вторая оставалась свободной. К ней с каким-то исступлённым вожделением беспрерывно прикладывались Стацдамы.

— Ах, мой друг! — Великий Шеф "Лайксингем" несколько притворно вздохнул, — Если бы ты только знал, как мы все устали от этих бесконечных ужасных кризисов! То разразится хард-кризис, то, наоборот, софт. Не успеем, понимаешь, их обуздать - обрушивается айрон-кризис, за ним коппер... Нынче вот с твоей помощью сломили энергетический кризис, а какой ждать следом, даже пока и не знаю...

— У тебя даже кризисы происходят по плану? — мягко улыбнулся Антонио Себарини.

— Разумеется! — Великий Шеф "Лайксингем" удивлённо поднял брови, — А как же иначе?

— Ну... бывает всяко...

— Какой ужас ты говоришь, мой друг! Что значит "бывает"?! Если событие происходит не по плану, это же... — Вертер Креймстон запнулся, подбирая эпитет посильнее, — это уже нештатная ситуация!

— И часто у тебя возникают подобные ситуации? — снова улыбнулся Великий шеф НОУНИ.

— На моей памяти такого ещё не случалось! — твёрдо заявил Вертер Креймстон, — Впрочем, что это мы всё о грустном? Обрати-ка лучше внимание вот на этот фонтан! Не замечаешь ничего удивительного?

— Н-нет...

— А между тем из него бьёт самая дорогая во Вселенной вода! Её специально привозят с седьмой планеты системы Арктура. Если ты не в курсе, то это совершенно сухой безжизненный каменный шар. И воду там добывают из специально прорытой глубочайшей шахты...

— Но зачем? — удивился Великий шеф НОУНИ, — Разве в Мегасити нет своих источников? Так я могу организовать тебе бесперебойную доставку более дешёвой...

— О чём ты говоришь? — поморщился Вертер Креймстон, — Разумеется, у меня есть свои источники! Я сам могу снабжать дешёвой водой кого хочу!

— Тогда зачем тебе такие затраты на этот фонтан? — снова удивился Великий шеф НОУНИ.

— Послушай, Антонио, ты, право, как ребёнок! — Вертер Креймстон вздохнул, — Тебе буквально всё приходится разжёвывать! Скажи, какая вещь будет тебе дороже: которая досталась бесплатно или купленная?

— Ну, смотря как бесплатно... Если мне её, скажем, подарили, да к тому же со значением...

— Да опять ты не о там! — раздражённо воскликнул великий Шеф "Лайксингем", — У тебя слишком человеческая логика! Тебя бы не понял ни один компьютер!

— Пожалуй! — спокойно согласился Антонио Себарини, — Только что насчёт воды?

— А то, — медленно, чётко разделяя слова, ответил Великий Шеф "Лайксингем", — что обладание фонтаном с бесплатной водой не доставит мне такого удовольствия, как обладание фонтаном с самой дорогой!

— М-м-м... — только и смог выговорить Антонио Себарини.

— А сейчас взгляни вот на эту беседку! — не обращая внимание на замешательство друга, предложил Вертер Креймстон, — Как ты её находишь?

— Я полагаю, она сделана из настоящего янтаря? — не очень уверенно предположил Великий шеф НОУНИ.

— Ну разумеется! У меня не бывает подделок!

— В таком случае, этот янтарь привезён с очень отдалённой планеты, где никогда не было морей! Я угадал?

— Разумеется, нет! — тяжело вздохнул Вертер Креймстон, — Честно говоря, я уже просто боюсь задавать тебе вопросы! Ну почему бы тебе хоть раз для разнообразия не ответить правильно? Ты только не обижайся!

— И не подумаю! — усмехнулся Великий шеф НОУНИ, — просто у нас слишком разный подход к вещам! Вот скажи, например, что для тебя есть женщина?

— Женщина? — удивлённо переспросил Вертер Креймстон, оглядывая окружавших его Стацдам, — Это полуавтоматическая низкоуровневая биологическая единица, предназначенная для удовлетворения ряда потребностей и функций Шефа... А что?

— Да ничего! — со смехом воскликнул Антонио Себарини, — Просто, хорошо зная тебя, я ожидал услышать как раз что-то подобное! А как ты отнесёшься к тому, если я скажу, что женщина - это самое прекрасное и удивительное создание во Вселенной, источник жизненной энергии и вдохновения Шефа, кладезь...

— Хватит, хватит! — взмолился Великий Шеф "Лайксингем", отчаянно замахав руками, — Прекрати этот бред, сие невыносимо для моего бедного рассудка!

— Ладно, не буду! — рассмеялся Антонио Себарини, — Лучше просвети меня, в чём же особенность этой благословенной беседки!

— Да ни в чём! Просто я хотел предложить тебе расположиться здесь!

— Никаких возражений! — развёл руками Великий шеф НОУНИ.

— О кей! — Вертер Креймстон щёлкнул пальцами и сделал какой-то жест. Стацдамы разом присели в глубоком реверансе, а затем, как по команде, сорвались с места и стремглав бросились прочь. Через секунду друзья остались в полном одиночестве.

— Суров ты с ними! — усмехнулся Великий шеф НОУНИ, глядя вслед убежавшим Стацдамам.

— Знал бы ты, как они меня утомляют! — поморщился Вертер Креймстон, — К тому же это всего-навсего женщины...

— Но зато какие хорошенькие! — вздохнул Антонио Себарини.

— Только не говори, что в твоём сверхшефстве таких нет! — воскликнул Великий Шеф "Лайксингем", присаживаясь на ступеньку.

— Да есть, конечно! Только...

— Только что?

— Боюсь, ты меня опять не поймёшь, но врят ли я смогу полноценно любить одновременно нескольких женщин!

— На этот раз ты был абсолютно прав! — кивнул Вертер Креймстон, — Я действительно не понял! Зачем тебе, Шефу, кого-то любить, если любить должны, наоборот, тебя?

— Что же тогда остаётся делать Шефу?

— А Шефу остаётся лишь использовать всё, что шевелится, в своих интересах!

— Стоящая мысль! — улыбнулся Антонио Себарини, — А как насчёт...

Неожиданно что-то стукнуло и покатилось по крыше беседки. С искажённым лицом Великий Шеф "Лайксингем" вскочил.

— Спасайся, Антонио!!! — разом осипшим голосом выдохнул он.

 

Глава 3

— Значит, полностью провалился? — президент перевёл тяжёлый взгляд на министра физкультуры.

— Биг-Босс, мы столкнулись с феноменом! — Ким опустил глаза, — Я вообще не в состоянии больше что-либо понимать!

— Можно подумать, ты раньше когда-нибудь был в состоянии! — усмехнулся Чмо-Кунь, — Вы сделали всё, что планировали?

— О, да, Биг-Босс! — оживился Бялый, — Мы выкопали тоннель и сделали большую нишу прямо под... объектом. И заложили туда около десяти тонн взрывчатки...

— Всё, как я и предлагал! — вмешался Ка-Линовский, — При взрыве образовался огромный котлован, но... объект не провалился!

— Куда же он делся? — насмешливо спросил Чмо-Кунь.

— В том-то и дело, что остался висеть в воздухе!

Некоторое время президент сидел неподвижно, переваривая полученную информацию.

— На чём же объект держится? — наконец спросил он.

— Да ни на чём! — тяжко вздохнул министр физкультуры.

— Но вы же понимаете, что этого не может быть! — холодно заметил Чмо-Кунь, — Там наверняка какой-нибудь тонкий стержень или ещё что! Неужели так трудно было разуть глаза и посмотреть!

— Нет, Биг-Босс! — возразил министр обороны, — Мы не только посмотрели, мы даже загнали в котлован Лютатовского, и хорошенько погоняли его под самым объектом... Там нет ничего... никакой опоры!

— Так что ж, получается, он висит в воздухе?

— Да, Биг-Босс!

— Ну, так значит, он надувной! — догадался Чмо-Кунь, — И стоит подуть ветру, как его просто унесёт!

— Нет, Биг-Босс! — покачал головой Бялый, — Вспомни, мы же стреляли в объект из всех калибров, кроме того пытались сдвинуть его длинным шестом - он как каменный...

В хижине снова повисло напряжённое молчание. Слышно было лишь хлюпанье Лопаши за занавеской, да поскрипывание президентского кресла.

— Мы разрушили Дворец Пяти Колец, — медленно заговорил Чмо-Кунь, — Мы выселили в лес всех жителей столицы... Мы уничтожили половину города...

— Ну, уж не половину! — перебил патрона Лютатовский.

— Теперь в центре столицы котлован, — продолжил президент, не обращая внимания на реплику, — и ради чего? Что мы имеем в итоге? Что воз, точнее, член, и ныне там?

— Может, надо было сделать, как предлагал Лютатовский? — робко спросил министр физкультуры.

— Окружить объект глухой стеной, и чтобы всё население, смеясь, знало, ЧТО стоит в центре столицы?

— А если всё-таки перенести столицу в другое место? — предложил Бялый, — Я думаю, теперь это выйдет даже дешевле, чем восстанавливать!

— Я не потерплю такого соседства на планете УДАВ!!! — неожиданно завизжал президент, грохнув кулаком по трибуне.

Министры недоумённо переглянулись и пожали плечами.

— Нечего тут строить друг другу глазки! — рявкнул Чмо-Кунь, — Или вы немедленно принимаете решение, или немедленно в отставку! Все, все в отставку!!!

— Да, Биг-Босс! — заметил Ка-Линовский, — Но ведь наша отставка не поможет тебе решить проблему!

— Чёрт! — Чмо-Кунь как-то сразу сник, — Это единственные толковые слова, которые я от вас слышал! И надо же было мне с вами связаться!

Хижина вновь погрузилась в тишину. Но на этот раз молчание было не напряжённым, а каким-то обречённым.

— Так что же, — тихо спросила из-за занавески Лопаша, — нам и впрямь придётся оставаться здесь до конца жизни?

— Есть у меня ещё одна идея! — медленно, словно нехотя, произнёс министр физкультуры.

— Да? — оживился Чмо-Кунь, — Ну-ну, давай, излагай!

— Это даже не то, что идея, а так, просто мысль... А что, если этот... объект - как бы это... живой?

— Как это, как это? — удивился Лютатовский.

— Ну, может, это какой-нибудь пришелец из космоса?

— Что за глупость? — поморщился президент, — Ты забыл, что он находился в ящике с кнопкой?

— Но может быть, это тоже был космический звездолёт, только с другой планеты! — запальчиво воскликнул Ким, — И там живут не люди, а такие вот... объекты!

— Тебе бы научную фантастику писать! — хохотнул Бялый, — Или витамины пить от глупости! А ещё лучше заранее застрелиться!

— Постой, постой! — задумчиво пробормотал президент, — Если даже в качестве варианта предположить, что ты прав, то что с того?

— А то, — продолжил Ка-Линовский, — что если это би-о-ло-ги-че-ский объект, — он старательно выговорил очень сложное и оригинальное слово, — то и бороться с ним надо тоже било... билого... ну, такими же методами!

— Постой, постой! — Чмо-Кунь потряс головой, — Или ты ещё больше поглупел, или я без вас стал умнее! Поясни, что ты имеешь в виду, я не понял!

— Видишь ли, Биг-Босс, — министр физкультуры несколько замялся, — Когда мы выкопали котлован и заложили взрывчатку, Бялый начал справлять возле объекта малую нужду...

— Ты чем-то недоволен, урод? — начал подниматься с лавки министр обороны.

— Заткнись! — осадил его президент, — Продолжай, Ким!

— Ну вот, когда Бялый спустил штаны, может, мне конечно, показалось, но объект как бы немного прогнулся и поменял цвет...

— Сейчас ты сам у меня прогнёшься и поменяешь цвет! — зарычал министр обороны, вскакивая. Он размахнулся, собираясь размозжить Ка-Линовскому голову, но тот ловко перехватил его руку и нанёс резкий точный удар в солнечное сплетение.

Министр обороны выкатил глаза, и со свистом выпуская воздух, медленно осел на лавку.

— Ты так и не закончил свою мысль! — раздражённо заметил Чмо-Кунь.

— Ну, — министр физкультуры отряхнул ладони, — я и подумал тогда, что если объект так реагирует на мужскую задницу, то ещё больше... ну, в силу своей, так сказать... особенности... оценит женскую!

— Каким образом? — поинтересовался президент.

— Почём я знаю? — пожал плечами Ка-Линовский, — Просто ты спросил про идеи, вот я и подумал... По крайней мере, попробовать-то можно! Уж что-что, а хуже, чем сейчас, всё равно уже не будет!

— Остаётся один вопрос! — язвительно заметил Лютатовский, — У кого мы отрежем женскую задницу и как объект отличит её от мужской?

— Ты идиот! — махнул на него рукой министр физкультуры, — Зачем нам отрезать задницу, если мы можем показать её объекту вместе со всем остальным! Кто знает, может, остальное ему даже больше понравится!

— А как же приказ? Ты же сам намедни трепался что-то насчёт смертной казни и членов правительства!

— Я не думаю, что это станет большой проблемой! — махнул рукой Ка-Линовский, — Из любого приказа можно сделать исключение! К тому же даже среди членов правительства имеются в наличие не только члены, а как бы это сказать...

— Что ты имеешь в виду?! — Лопаша с треском отдёрнула занавеску. Глаза её полыхали гневом.

 

Глава 4

— Спокойно! — воскликнул Великий шеф НОУНИ, стремительно сделав какой-то жест рукой. В то же мгновение беседка окуталась непроницаемой радужной плёнкой, — Теперь нам уже ничего не грозит, даже если эту планету аннигилируют!

— Но что мы будем делать одни в пространстве? — поинтересовался Великий Шеф "Лайксингем".

— Зачем одни? Нас возьмёт на борт "Звезда НОУНИ"!

— Приятно иметь дело с предусмотрительным человеком! — улыбнулся Вертер Креймстон, — Но как долго нам предстоит находиться в этом пузыре?

— Погоди, не паникуй! Может, ещё ничего страшного и не случилось! Сейчас мои люди проверяют обстановку снаружи, я жду доклада...

— Постой, постой! — Вертер Креймстон удивлённо поднял бровь, — А как они узнали, что мы в опасности?

— Я послал на крейсер телепатический сигнал... Постой... Ну вот, — Великий шеф НОУНИ удовлетворённо кивнул, — Мои спецслужбы сообщили, что снаружи никакой опасности нет!

— Ловко это у вас устроено! — покачал головой Вертер Креймстон.

Радужная пелена исчезла, и друзья вышли из беседки. Снаружи никаких изменений не произошло: всё так же благоухали растения, солнце так же отражалось от граней дорожки и глади небольшого прозрачного пруда.

— Что же это всё-таки было? — задумчиво спросил Великий Шеф "Лайксингем", оглядываясь.

— А вот! — Антонио Себарини поднял с земли какой-то оранжево-жёлтый продолговатый предмет, — Полагаю, фрукт!

— Фрукт?! — удивлённо переспросил Вертер Креймстон, подходя ближе, — Но откуда он взялся?

— Очевидно, упал с дерева, — Антонио Себарини глянул наверх, — вон их сколько!

— А ты уверен, что это именно фрукт? — Великий Шеф "Лайксингем" по-прежнему был полон подозрений.

— Сейчас проверим! — Антонио Себарини обтёр находку о рукав и надкусил сочную ароматную мякоть.

— Ну что? — озабоченно спросил Вертер Креймстон.

— Во! — Великий шеф НОУНИ показал большой палец, — Хочешь попробовать?

— Нет, благодарю! — испуганно отшатнулся Вертер Креймстон, — Ещё неизвестно, зачем заговорщики сбросили его с дерева!

— Кто?! — Антонио Себарини Чуть не поперхнулся, — Какие заговорщики?

— Да мало ли! — Великий Шеф "Лайксингем" присел на огромный бриллиант у самой кромки воды, — В последнее время я постоянно жду каких-либо неожиданностей...

— Странно! — удивился Антонио Себарини, — Никогда бы не подумал, что у тебя могут быть такие проблемы! А ты не допускаешь, что этот фрукт мог просто созреть и упасть сам по себе?

— Как это сам по себе? Без моего приказа?!

— Неужели у тебя даже урожаи случаются только по приказу? — поразился Великий шеф НОУНИ.

— Разумеется! В противном случае... Постой! — Вертер Креймстон вдруг просиял, — А если это начинается очередной кризис! Как же я сразу не сообразил, что после обуздания энергетического должен разразиться кризис падающих фруктов!

— Ты уверен? — удивился Антонио Себарини, — Как же ты это высчитал?

— А, тебе не понять! — махнул рукой Великий Шеф "Лайксингем", — Это наши местные тонкости... Самое главное - ситуация теперь под контролем!

— Ну, я рад за тебя! — улыбнулся Антонио Себарини, — Что же касается заговорщиков, надеюсь, они тоже под контролем?

— Пока - да! — Вертер Креймстон вздохнул, — Но вот как раз тут всё может повернуться непредсказуемо!

— Странно! — Великий шеф НОУНИ огляделся по сторонам, — А на первый взгляд у тебя здесь полное благополучие и процветание! Как говорится, все довольны, все смеются!

— Это всё жалкие остатки былого величия! — покачал головой Вертер Креймстон, — А между тем шефская власть слабеет с каждым днём! Внутри - разброд и шатания, снаружи - насмешки и неуважение... Я уже морально готов к тому, что мне придётся бежать отсюда, даже не успев собрать пожитки... Кстати, если что, ты сможешь приютить меня... хотя бы на время?

— О чём речь? — воскликнул Великий шеф НОУНИ, — Хотя стой, что за бред ты несёшь?! Куда бежать?! Из своего шефства?! Да ты ополоумел!!!

— Если бы! — вздохнул Вертер Креймстон, — Иной раз мне кажется, что всё обстоит даже гораздо хуже, чем я себе представляю... Преданных людей остались единицы, хотя я не верю никому... Зато тех, кто претендует на моё место - множество...

— Послушай, дружище! — Антонио Себарини встал, — То, что ты говоришь, похоже на сон! Как кто-то может претендовать на место Великого шефа? Это что, шутка?

— К сожалению, нет! — снова вздохнул Вертер Креймстон.

— В таком случае только намекни - и через пару минут десант со "Звезды НОУНИ" возьмёт под контроль всю эту планету! Тогда ты лично сможешь поотрывать задницы всем своим недругам, а законный порядок будет восстановлен!

— Спасибо, конечно, — покачал головой Вертер Креймстон, — отрывание задниц - дело, безусловно, благородное. Но я не уверен, что это поможет! Ты улетишь, всё вернётся на круги своя...

— Но я же могу оставить здесь ограниченный контингент, который будет поддерживать твою власть сколь угодно долго!

— Законность и порядок из-под палки? — Великий Шеф "Лайксингем" брезгливо поморщился, — Я не уверен, что это принесёт мне удовлетворение!

— Да к чёрту удовлетворение, коль речь идёт о шефских интересах! — воскликнул Антонио Себарини.

— Получается парадокс! - заметил Вертер Креймстон, — Мне придётся лишиться удовольствия ради шефских интересов, которые, в свою очередь, и должны быть направлены на моё удовлетворение! Каково, а?

— Да уж! — усмехнулся Антонио Себарини, — Но неужто тебе будет лучше бежать отсюда, бросив всё, что ты создал, на растерзание врагам?

— Трудно сказать, что лучше! Или постоянно ожидать чаши с ядом, делая вид, что всё благополучно, или разом разрубить проблему, начав строить новое шефство где-нибудь в другом месте... Что же касается врагов, то я уже приготовил им прощальную оплеуху... если, конечно, всё-таки соберусь...

— Да, братец! — вздохнул Великий шеф НОУНИ, — Огорошил ты меня! Теперь даже и уезжать как-то неловко!

— Не беспокойся! — улыбнулся Вертер Креймстон, — Пока я ещё контролирую ситуацию! Если вдруг мне понадобится помощь, я постараюсь с тобой связаться!

— Надеюсь! Кстати, кого кроме своего гарема ты планируешь взять с собой?

— Зачем мне в скитаниях гарем?

— Как?! — Антонио Себарини удивлённо вскинул брови, — Ты хочешь бросить своих красавиц?! Но они же так обожают тебя, что просто погибнут в разлуке!

— Не погибнут! — улыбнулся Великий Шеф "Лайксингем", — Если события всё же повернутся так, что мне придётся бежать, Стацдамы уже потеряют ко мне всякий интерес!

— Не может быть! После такой всепоглощающей трепетной любви?!

— Меня любят за три вещи: внешность - Аполлона, кошелёк - Рокфеллера, власть - Шефа... И стоит только одной из этих ветвей засохнуть, как всю любовь словно рукой снимет! Что касается богатства, то этого здесь и так как грязи, — Вертер Креймстон зачерпнул рукой горсть мелких бриллиантов, которыми вместо гальки были усыпаны берега пруда, — а власть моя уже сейчас здорово пошатнулась...

— Чего не скажешь по отношению к тебе Стацдам! — заметил Антонио Себарини.

— Это самые приближённые из первой когорты, — махнул рукой Вертер Креймстон, — они продержаться чуть больше остальных. А так только за последнюю неделю мне пришлось уволить шестерых Стацдам из второй когорты и девятнадцать - из третьей. Причём до сих пор не всем удалось найти замену! По-моему, сей факт говорит сам за себя!

— Да уж! — усмехнулся Антонио Себарини, — Нехорошая тенденция!

— Куда уж хуже! — махнул рукой Великий Шеф "Лайксингем".

— Однако, как бы мне не хотелось расставаться, но дела зовут в Гринтаун, — вздохнул Антонио Себарини, — к тому же наверняка жена уже соскучилась... Подумай хорошенько, может, всё-таки оставить тебе пару-тройку миллионов старфайтеров?

— Нет-нет, не волнуйся за меня! — Вертер Креймстон похлопал друга по плечу, — Лети спокойно!

— Ну, ладно, тебе виднее! Только возьми себе на память вот эту игрушку! — Великий шеф НОУНИ достал из кармана небольшой матовый шарик, — Если возникнет надобность экстренно связаться со мной, сожми его в кулаке и мысленно передай сообщение. Смотри, не потеряй!

— Что ты! — воскликнул Вертер Креймстон, пряча шарик куда-то под камзол, — Я всенепременно сохраню его как последний довод короля!

— Ну, тогда позволь мне откланяться! — Антонио Себарини оглянулся по сторонам, и через мгновение в двух шагах от друзей материализовалась из воздуха малая орбитальная шлюпка. Из неё, отдав честь, вышел Смайл Вайолейт.

— Как дела ? — поинтересовался Антонио Себарини.

— Всё в порядке, господин Великий шеф! — доложил руководитель группы охраны.

— Ну что ж! — Антонио Себарини обнял друга, — Пора, брат, пора!

— Счастливо добраться! — улыбнулся тот, — И самое главное, не переживай!

— Убедил! — Великий шеф НОУНИ махнул на прощание рукой и шагнул в шлюпку. Дверь закрылась, и аппарат растаял в воздухе так же бесшумно, как и появился.

 

Глава 5

Ветер стремительно гнал по небу блёклые рваные тучи, хлопал открытыми форточками брошенных домов, разбрасывал кучи оставшегося после эвакуации горожан мусора. Мелкий противный дождь, больше похожий на водяную пыль, налетал с порывами ветра и также порывисто прекращался, но лишь для того, чтобы через некоторое время посыпаться снова. Только тоскливое хлопанье форточек да перебрёхивание одичавших собак нарушали тишину покинутого города.

По узкой захламлённой окраинной улице пробиралась странная процессия. Впереди, загребая ногами грязь, ковылял Лютатовский-старший. Его голова покачивалась из стороны в сторону, тонкая шея болталась в воротнике словно карандаш в стакане. Следом за патриархом с непроницаемым лицом выступала Лопаша. Платье её было как всегда плотно застёгнуто, кулачки крепко сжаты. Лишь лихорадочно блестевшие глаза выдавали бурю всевозможных чувств, кипевшую в груди министра культуры.

Грузно кряхтя и пошатываясь под тяжестью носилок, процессию замыкали Ким Ка-Линовский и Бялый. Ввиду особой ответственности момента Чмо-Кунь решился, наконец, прервать своё домашнее затворничество, но идти пешком заставить себя не смог. Министрам-носильщикам никак не удавалось попасть в ногу, и президента здорово мотало из стороны в сторону. Чтобы не ударить лицом в грязь, сверзившись с довольно хлипкой конструкции, Чмо-Куню приходилось крепко держаться одной рукой за перекладину. Другой он по привычке размашисто жестикулировал, обращаясь к Лопашиной спине:

— Возможно, ты скажешь, что я в очередной раз повторяюсь, но в данном случае я не боюсь повторений! События последних дней, безусловно, будут неоднократно прославлены... нет, воспеты поколениями и поколениями благодарных потомков, войдут во все учебники истории как одна из самых знаменательных вех на пути развития и процветания нашей великой фирмы! Твой подвиг станет примером для каждого Г-МФ, и памятник, который мы водрузим тебе при жизни в центре заново отстроенной столицы, будет самым священным для горожан местом! А уж как я лично вознагражу тебя по окончании всех событий, ты и представить себе не можешь...

— Да иди ты со своими наградами! — бросила через плечо Лопаша.

— Да, я знаю, что ты пошла на этот шаг не ради славы! — с новым воодушевлением воскликнул Чмо-Кунь, — И тем более прекрасен этот порыв во имя нашего общего дела, твоё имя золотыми буквами будет навечно вписано в анналы истории нашей великой фирмы...

— Куда будет вписано? — переспросил Ким Ка-Линовский, оборачиваясь.

— В анналы! — раздражённо ответил президент, — Будь добр меня не перебивать и смотреть вперёд!

Последнее замечание было сделано весьма кстати, но с маленьким опозданием, потому как буквально в следующую секунду нога министра физкультуры скользнула в затопленную яму, и ему просто чудом удалось сохранить равновесие. Однако носилки при этом тряхнуло так сильно, что Чмо-Кунь не смог удержаться и с размаху врезался носом в затылок Ким Ка-Линовского. Центр тяжести резко сместился вперёд, и министра физкультуры швырнуло на колени. Неизвестно, каким образом ему удалось не выпустить при этом ручки носилок, и всё могло ещё кончиться благополучно, но... В момент падения Ким Ка-Линовского задняя часть носилок резко задралось вверх и саданула в челюсть не успевшего затормозить министра обороны. Руки его автоматически разжались, и Чмо-Кунь со страшным грохотом опрокинулся в грязь. Нокаутированный Бялый, словно мешок с дерьмом, свалился на него, а Ким Ка-Линовский, который так и не выпустил ручки носилок - сверху.

Всё произошло так стремительно, что обернувшаяся на шум Лопаша увидела только серую непонятную массу, медленно копошащуюся в грязи.

— Лютатовский, на помощь! — взвизгнула она и кинулась спасать положение.

Надо заметить, что прежде, чем принимать радикальные меры, стоило хорошенько разобраться в сложившейся ситуации. За короткое время министры успели так перемазаться грязью, что определить в образовавшейся куче-мале, что есть кто и наоборот, стало весьма сложным. Из грязи неслись сдавленные булькающие звуки, то и дело показывались чьи-то судорожно дёргающиеся конечности... Ситуация осложнилась ещё и тем, что в результате несбалансированного барахтания членов кабинета носилки оказались наверху, и министрам никак не удавалось освободиться из своего затруднительного положения.

Подбежавший патриарх, как всегда, не столько помог справиться с аварией, сколько навредил. Сделав несколько бестолковых и беспомощных метаний вокруг очага событий, он не нашёл ничего лучшего, кроме как подскользнуться и свалиться в самую гущу копошащихся тел.

Волей-неволей принимать инициативу пришлось министру культуры, и она, не раздумывая, взялась за работу. Первым делом Лопаша сдёрнула в сторону носилки, тем самым обеспечив себе свободный доступ к полигону, после чего в нерешительности остановилась, определяя план дальнейших действий. Пауза могла затянуться, но тут из грязи вдруг показалось чьё-то ухо, и Лопаша, не раздумывая, вцепилась в него всей пятернёй.

— Ай - ай - ай - ай!!! — завизжало из грязи, и на поверхность вынырнула голова.

Пользуясь моментом, Лопаша схватилась и за второе ухо, после чего с силой потянула добычу на себя. Владелец головы дико завыл, и отчаянно работая конечностями, начал выбираться в указанном ему направлении.

Прошло минуты три, прежде чем Лопаша отпустила, наконец, уши спасённого. Обессилевший министр, тяжело дыша и отплёвывая грязь, растянулся на земле. Не теряя времени, Лопаша вновь кинулась к свалке, и поймав на этот раз чью-то ногу, снова начала тянуть. Несколько пришедший в себя министр (а им оказался Ким Ка-Линовский) поспешил ей на помощь, и вдвоем они довольно быстро извлекли на поверхность очередную жертву катаклизма. По удлиннённым габаритам тела министры сразу признали президента. Чмо-Кунь слабо стонал, и вялыми движениями конечностей подавал признаки жизни.

Пока Лопаша хлопотала вокруг президента, министр физкультуру довольно легко расцепил и извлёк на свет Божий остальных товарищей по кабинету и несчастью. Лютатовский был без чувств, а Бялый никак не мог сообразить, что же с ним произошло, и тупо переводил взгляд с одного участника инцидента на другого.

Некоторое время никто не произнёс ни слова. Раздавались только стоны, всхлипы и кряхтение. Члены правительства сморкались, отплёвывались и пытались отереть грязь с лица. Последнее представлялось довольно затруднительным, поскольку вся одежда министров оказалась полностью пропитанной этой же самой грязью. Лучше других чувствовал себя президент, которого утирала Лопаша - её костюм во время свалки почти не пострадал. В итоге Чмо-Кунь первым обрёл способность говорить.

— Где мои носилки? — слабым голосом спросил он.

— Вот они! — министр культуры попыталась подтащить президентское ложе поближе к патрону, но вдруг обнаружила, что во время аварии конструкция полностью вышла из строя.

— Я, правда, не знаю, сможешь ли ты теперь тут сидеть... — неуверенно обратилась она к Чмо-Куню.

— И вообще, я не собираюсь больше тебя тащить! — подал голос Бялый, — У меня голова болит!

— А я, похоже, вывихнул ногу! — виновато заметил Ким Ка-Линовский, — Ты уж извини, Биг-Босс!

— Это что, бунт?! — попытался повысить голос президент, переведя взгляд на Лютатовского.

— Чё ты на меня уставился? — взвился тот, — Я что, нанимался тебя таскать? И вообще, это меня надо носить, я - патриарх!

— Так! — с угрозой процедил Чмо-Кунь, — Вы хотите сказать, что я должен пешком идти по этой грязи?!

— Но ты же всё равно весь в ней измазан! — попыталась успокоить патрона Лопаша.

— И ты?! — с пафосом воскликнул президент. Он вдруг подумал, что в эту минуту похож на Юлия Цезаря, обращающегося к Бруту, и несколько подобрался.

— Что же я могу сделать? — развела руками министр культуры, — Ведь я тебя не унесу!

Оценив справедливость последних слов Лопаши, Чмо-Кунь тоскливо огляделся.

— Так что, никто даже не поможет мне подняться? — обиженно поинтересовался он.

Ким Ка-Линовский и Бялый живо, насколько позволяло их состояние, подскочили к патрону и подхватили его под мышки. Лопаша придерживала президента сзади. Опершись на плечи министров, Чмо-Кунь попытался сделать несколько шагов, но вдруг скривился от боли.

— Я, кажется, тоже повредил ногу! — плаксиво протянул он.

— Тьфу ты! — сплюнул министр обороны, — Не понос, так золотуха!

— На себя посмотри! — пронзила его гневным взглядом Лопаша, — Ну что, Биг-Боссик, идти сможешь?

— Не подыхать же здесь! — тот вздохнул.

Процессия медленно двинулась дальше. Лютатовский, ещё больше спотыкаясь и раскачиваясь, снова поплёлся впереди. За ним - то и дело оборачиваясь, Лопаша. У Чмо-Куня с Ким Ка-Линовским оказались повреждены разные ноги, и они, обнявшись, хромали довольно равномерно в противоположные стороны. Бялый, как и прежде, замыкал колонну, опираясь на отломанную от носилок жердь.

— Почти добрались! — сообщил Лютатовский, — Ещё квартал, и начнутся развалины! Там уже близко...

— Стойте! — вдруг сказала Лопаша.

— Что такое? — озабоченно спросил президент, — Мы же договорились...

— Дальше я пойду одна! — заявила министр культуры.

— Но почему? А вдруг понадобиться наша помощь?

— Какие из вас теперь помощники! — она криво ухмыльнулась, — А зрители мне там не нужны!

— Лопаша! — умоляюще воскликнул Чмо-Кунь, — Помни, от тебя зависит наша судьба, и бесчисленные поколения потомков ждут...

— Да ну тебя! — министр культуры махнула рукой и двинулась вперёд.

Начинался центр города, улицы стали шире, дома - величественнее. Зато стали заметны и первые разрушения: стёкла повылетали, шиферные крыши местами провалились. По мере приближения к дворцу повреждения становились всё значительнее: здания покрывала сетка трещин, кое-где обрушились целые этажи. Неожиданно развалины кончились, и Лопаша не сразу и сообразила, что стоит на дворцовой площади. Но во что она превратилась! Центральный плац, где проходили все военные парады, исчез, окружающие здания превратились в руины, на месте Дворца Пяти Колец зияла огромная воронка. И лишь злополучный член так же незыблемо стоял, точнее, теперь уже висел на том самом месте, где в недобрый день и час президент выпустил его из ящика с красной кнопкой.

Лопаша внимательно посмотрела на переливающегося космического пришельца, пытаясь вызвать в себе ненависть. Ничего не получалось. Министр культуры плохо представляла, что от неё требуется, и для начала решила обойти вокруг объекта. На второй взгляд небесный член вовсе не показался отвратительным или мерзким - наоборот, в нём проглядывала какая-то красота и гармония, правильные формы величественно устремлялись вверх... Приблизившись ещё, Лопаша вдруг почувствовала нежное тепло, исходящее от объекта, и ещё, какое-то излучение, вызвавшее в душе отнюдь не неприятные ощущения. Смутившись и затрепетав от неведомого доселе чувства, она медленно потянулась к верхней пуговице...

 

Глава 6

Откинувшись на мягкую спинку дивана, Антонио Себарини Олгерд Эсво снова и снова прокручивал в памяти последний разговор с другом. Конечно, Вертера иногда трудно понять, не всегда шутку в его словах можно отличить от правды, но... зачем шутить так идиотски? Это надо же придумать - заговорщики, бегство!... Или всё же не шутка?... Но больно уж невероятно!

Размышления Антонио Себарини были прерваны осторожным стуком в дверь.

— Да-да! — он открыл глаза. В каюту заглянул Смайл Вайолейт.

— Господин Великий шеф, к вам капитан! Пустить?

— Ну конечно!

Через порог шагнул, отдав честь, Крис Ти.

— Извините за беспокойство, господин Великий шеф! — заговорил он, — Крейсер заканчивает разгон перед первым гиперпрыжком. Я решил уточнить, не будет ли каких-либо особых указаний относительно дальнейшего маршрута?

— Да нет! — пожал плечами Антонио Себарини, — Летим домой, и всё!

— Есть, господин Великий шеф! — капитан повернулся, собираясь уходить.

— Постойте! — задержал его Антонио Себарини, — А мы снова не столкнёмся с какими-нибудь бедолагами?

— Теперь это исключено, господин Великий шеф! В компьютер внесена поправка относительно возможности появления в районе второй нулевой точки посторонних неорганизованных космических объектов. Данная информация будет учтена при выходе из гиперпрыжка.

— Замечательно! — кивнул Антонио Себарини, — Кстати, вы же посылали им какой-то сюрприз?

— Так точно, господин Великий шеф! — Крис Ти едва заметно улыбнулся.

— Если не секрет, что именно?

— Я послал им на борт простейший бытовой ПИС с одноразовой программой развёртывания, господин Великий шеф!

— ПИС? — переспросил Антонио Себарини, — Псевдоматериализатор индуцированного содержания?

— Так точно, господин Великий шеф!

— Интересно, что за программу вы туда заложили?

— Я послал им изображение... — капитан чуть замялся, — одного из человеческих органов, так сказать...

— Я, кажется, догадался! — засмеялся Антонио Себарини, — а вы, похоже, большой шутник! Жаль только, что мы не увидели реакцию аборигенов!

— Но это как раз несложно! — заявил капитан, — Через двадцать шесть секунд крейсер войдёт в гиперпространство, и я могу задержать его во второй нулевой точке! Тогда при помощи глубокого сканирования вы сможете своими глазами увидеть всё, что происходит на той планетке, не выходя из этой каюты!

— Вот как? — удивился Антонио Себарини, — Это было бы интересно!

— Нет проблем, господин Великий шеф! — Крис Ти вытянул руку, и каюта словно подёрнулась молочным туманом. Дымка начала темнеть и одновременно словно становиться прозрачнее. Наконец, туман совсем рассеялся, и в чёрном безбрежном пространстве вспыхнули яркие звёзды. У сидящих в каюте вдруг возникло ощущение, что они оказались в открытом космосе.

—Мы во второй нулевой точке! — доложил капитан, — Правда, из-за разницы между зависимым и независимым временем здесь прошло уже около двух месяцев, но ПИС должен оставаться там же, где и был развёрнут! А вон и та планетка!

— Вижу! — кивнул Великий шеф, — Какая крошечная!

Откуда-то снизу выплыл маленький серебристый шарик. Оказавшись в центре каюты, он начал стремительно увеличиваться в размерах. Вот внизу раскинулась огромная чаша, пронеслись гряды облаков, и собеседники увидели под собой быстро поворачивающуюся поверхность.

— Сканер ищет местоположение нашего ПИСа! — пояснил Крис Ти.

Вращение неожиданно прекратилось, и поверхность начала приближаться. Казалось, что каюта стремительно падает на планету. Внизу обрисовались очертания небольшого городка, стали различимы улицы, дома...

— Я вижу его! — воскликнул капитан.

— Да, я тоже! — усмехнулся Антонио Себарини, — Однако, вы не только большой шутник, но и скрытый художник! Какой колер, а?

— Я старался, господин Великий шеф! — скромно заметил Крис Ти.

— Однако, этот ваш ПИС - довольно опасная штука! Гляньте, какие разрушения он там натворил!

— Это исключено, господин Великий шеф! — твёрдо сказал капитан, — ПИС не может причинить вреда... кроме морального, конечно!

— Вот как? Тогда что там могло произойти?

— Судя по характеру и локализации разрушений, это дело рук самих аборигенов, господин Великий шеф!

— Странно! — протянул Антонио Себарини, — С чего бы это?

— Вероятно, раскрытие ПИСа было воспринято аборигенами как какое-то божественное знамение, — сделал предположение Крис Ти, — таким образом, наш... подарок стал для них неким символом... Ну, а разрушения - очевидно, следствие религиозных столкновений... Кстати, обратите внимание, господин Великий шеф - вон около ПИСа какая-то женщина... очевидно, жрица! Судя по всему, она исполняет ритуальные камлания!

— Действительно! — кивнул Антонио Себарини, — Ещё приблизить можно?

— Разумеется, господин Великий шеф!

Изображение снова начало увеличиваться, пока фигура Лопаши (а это была именно она) не оказалась словно парящей в центре каюты. Двое мужчин с интересом смотрели на плавные, танцующие покачивания министра культуры. Лопаша была полностью обнажена, её высокие упругие груди с налитыми, торчащими немного в стороны сосками, гладкие округлые ягодицы, крепкие плотные икры невольно притягивали внимание сидящих в каюте.

— Довольно хорошенькая! — заметил Антонио Себарини.

— Прикажете доставить её на борт? — спросил капитан.

— Зачем? — пожал плечами Великий шеф, — Пусть себе танцует... Только...

— Только что? — переспросил Крис Ти.

— Нехорошо как-то получилось... Я имею в виду эти столкновения! Развязывание бесполезных войн - не дело для Великого Сверхшефства! Кстати, создаётся впечатление, что эта особа находится под гипнозом! Разве ПИС может оказывать такое воздействие?

— Нет, господин Великий шеф! — ответил капитан, — Это элементарное самовозбуждение, вызванное, так сказать... спецификой развернувшегося ПИСа. Видимо, биоэнергетика аборигенов находится на таком низком уровне, что одно лишь созерцание сексуальных символов, к тому же гипертрофированных, приводит их в состояние глубокой эйфории. Таким образом можно объяснить и причину происходящих столкновений - очевидно, каждая общественная группа на этой планете стремится обладать нашим ПИСом, а поскольку он нетранспортабелен - идёт борьба за территорию, где он развернулся!

— Да, здесь есть определённая логика! — кивнул Антонио Себарини, — Но я не хотел бы, чтобы эти столкновения продолжались... тем более, по нашей вине!

— Прикажете высадить десант, господин Великий Шеф? — капитан поднялся.

— Нет, зачем! Мы пойдём другим путём! Я полагаю, что если мы обеспечим каждую из этих общественных групп своим персональным... идолом, то это в значительной степени позволит снизить напряжённость! Хотя почему группу? Надеюсь, мы в состоянии подарить по такому же... сувенирчику каждой местной женщине?

— Разумеется, господин Великий шеф! Разрешите исполнять?

— Исполняйте! — кивнул Антонио Себарини, — И пусть себе танцуют вволю, коль делать больше нечего!

— В таком случае, может, заодно подумать и о мужчинах? — подал мысль капитан, — Пусть и они тоже танцуют?

— Хорошая идея! — улыбнулся Антонио Себарини, — Обеспечьте и их подобными игрушками... естественно, противоположной ориентации! И раскрасьте их по своему вкусу!

— Есть, господин Великий шеф! Да, можно ещё одну идею?

— Ну-ну, конечно!

— Раз этим аборигенам так нравятся гипертрофированные сексуальный символы, почему бы нам заодно не внести некоторые коррективы и в рельеф их планетки?

— То есть?

— Сделать их возвышенности в форме женских грудей, ущелья - ... соответственно, а крупную растительность - в виде нашего первого ПИСа!

— Интересное предложение! — засмеялся Антонио Себарини, — Только не приведёт ли процесс горообразования к ещё большим разрушениям?

— О, нет, господин Великий шеф! — воскликнул капитан, — Я могу ввести коррективы в биомагнитный код планеты, и все изменения произойдут постепенно, в течении ряда лет...

— Что ж! — кивнул Антонио Себарини, — В конце концов, главное - чтобы везде был мир и спокойствие! Можете приступать к выполнению программы!

— Есть, господин Великий шеф! — Крис Ти щёлкнул каблуками и вышел.

Антонио Себарини расслаблено привалился к спинке диван и глянул на обзорный экран. Далёкие звёзды всё так же безмятежно посылали свои лучи в пространство.

— Главное - чтобы везде был мир и спокойствие! — негромко повторил Великий шеф, прикрывая глаза.