Глава 10
В коридоре верхнего яруса Митяй и Рогацио столкнулись с необычной процессией. Впереди Вертер и Петрович с трудом волокли обвисшее тело командора, закинув его руки себе на плечи. Позади них, пошатываясь и перебирая руками вдоль стены, еле ковылял первый помощник капитана.
- Ласвий, дружок, держись! – полуобернувшись, уговаривал его брат-физрук. – Не падай… мы больше не сможем тебя поднять!
- ПИРАТЫ!!!! – вдруг завопил Казановский, увидев бегущие им навстречу фигуры в скафандрах и с оружием.
Форвард дернулся, выпустил руку Энтони, и тот тяжело рухнул на пол.
- Мы не пираты! – закричал брат-идеолог, махая рукой. – Это мы!
- Где это вы так нарядились? – укоризненно поморщился Петрович. – Но хорошо, что прибежали – поможете нести командора.
- А что с ним? Что вообще происходит?
- Энтони, похоже, сильно ударился головой, - пояснил Вертер. - У него на лбу здоровенная ссадина. Трюнтель тоже крепко шарахнулся… Капитан с помощницей пропали… А что происходит – лучше не спрашивайте! Корабль неуправляем… Мы все идем на «Темпер»!
- И нам всем конец! – утробным голосом добавил Ласвий.
- Конец, конец! – успокаивающе произнес брат-физрук. – Только держись на ногах!..
- Братцы, давайте уже шустрее! – подстегнул коллег Казановский. - Неизвестно, сколько еще протянет этот звездолет! Берем вчетвером командора и вниз!
- Что, за руки - за ноги? – поморщился Голубой. – Неудобно же…
- Возьмите в медицинском отсеке носилки… - пробормотал первый помощник. – Он тут рядом… за поворотом…
- Черт! – хлопнул себя по лбу Петрович. – А Филозофа забыли?
- Да уж, действительно! – покачал головой Вертер. – Ласвий, ты просто молодец, что напомнил про медицинский!
- Я сбегаю за носилками! – форвард сорвался с места. – Но вице-командора сейчас не утащим… придется следующим рейсом… - раздался его голос уже в отдалении.
- За ним можно будет из грузового на тележке приехать! – крикнул брат-эстет.
- Точно! – через минуту Петрович вернулся с легкими складным устройством в руках.
Вчетвером они легко переложили тело командора на носилки и подняли.
- Ласвий, можешь опереться на меня! – разрешил брат-физрук. – Ну, двинулись! Старайтесь шагать в ногу!
В новом составе дело пошло веселее. До лифта процессия добралась без проблем, но вот развернуться в узкой кабине с носилками оказалось затруднительно, поэтому выходить в грузовом отсеке всем пришлось спиной вперед. При этом Трюнтель все же чуть не упал, но Петрович железной рукой сумел удержать его. Последний отрезок пути до «Темпера» друзья преодолели по гладкому полу почти бегом.
- Ласвий, дружок, давай, ты первый! – форвард легонько подтолкнул первого помощника к трапу. – Можешь на четвереньках, как обезьянка!..
- Стой! Стрелять буду! – неожиданно раздался сверху звонкий девичий голос.
- Мать честная!!! – от удивления мафиози чуть не выронил ручку носилок. - Вот нихрена себе явление!!!
Наверху, в дверном проеме стояла Машка. Яркий свет, озаряющий сзади ее распущенные золотистые волосы, создавал вокруг ее головы оптический эффект ореола. И джинсы, и блузка Потрошительницы были густо покрыты пятнами крови, что наводило на ассоциации с ангелом смерти. Это впечатление усиливал и тяжелый разрядник, который девушка нетвердо держала в своих хрупких ручках. Ствол его, хищно ощетинившийся рядами резонаторов, опасно покачивался из стороны в сторону.
- Вот чертов Бух! – воскликнул Петрович. – Ну, что за самодеятельность!.. Вы что-нибудь понимаете?
- Значит, вам все-таки удалось! – укоризненно заметил Голубой. – И мне ничего не сказали! Эх, оказывается, прав был Додек…
- Ты и не спрашивал ничего! – пожал плечами Вертер. – И при чем тут Додек?
- Ладно, потом поговорим… А пока объясните, откуда на девочке столько крови? Что вы с ней такое творили, изверги?
- Ты с ума сошел? Я сам в недоумении! Несколько минут назад все было в порядке…
- Но где сам Топтыгин? – недовольно спросил брат-физрук. – Как думаете, она не может нечаянно выстрелить?
- Эй, драгоценная! – крикнул Вертер. – Успокойся и убери оружие! Мы твои друзья!
- Что-то я вижу тебя впервые, друг! – парировала Машка. – Так что лучше не делай резких движений!
- Черт, вот ведь ситуация! – пробормотал брат-эстет. – Да, в самом деле, куда делся прогрессор? А барышня вообще хоть кого-нибудь из нас знает? Рогацио, ты же из Г-тауна…
- Я, конечно, видел её несколько раз… с командором… - пробормотал мафиози. – Но вряд ли она обращала на меня внимание...
- Эй! - крикнул брат-идеолог. – Послушай… эээ… Мария, кажется, да? Я – Голубой Митяй! Это я присылал тебе стихи… Ну, помнишь – «над миром поднимается звезда… и широка, как ночь, твоя…»
Вертер поперхнулся сдавленным смехом.
- Никогда больше не называй меня Марией, понял? – глаза Потрошительницы сверкнули гневом, но ствол разрядника все же опустился. – Ненавижу это имя! А где Энтони?
- Да вот же он, на носилках! – воскликнул Казановский.
- Что?! – ахнула девушка и, выронив оружие, словно птичка спорхнула вниз по трапу. – Почему на носилках?! Что с ним? Он жив? Господи, у него кровь!!!
- Жив, жив! – улыбнулся форвард. – Просто потерял сознание… Однако, на тебе крови еще больше!
- А, это не моя! – махнула рукой Машка. – Но что же вы встали как вкопанные?! Скорее несите его наверх!
В это время в дверном проеме наконец-то появился долгожданный брат-прогрессор. Но в каком виде!!! Голова его, покрытая «шапкой Гиппократа»[1], напоминала кочан капусты, кисти рук тоже были плотно забинтованы, лицо представляло сплошной кровоподтек, стекла очков треснули. Бух еле держался на ногах.
- Черт побери, что с тобой случилось, братан?! – воскликнул Рогацио. – Здесь побывали пираты?!
- Да нет, он подрался с одним… уродом! – пояснила Потрошительница. – Но давайте уже скорее!
- Несите… в капитанскую… - с трудом шевеля разбитыми губами, распорядился Топтыгин.
- Это был тот… Хлестаков? – спросил у него Петрович.
- Да, он, - хмуро ответила за Буха Машка.
- Ах, так вот в чем, оказывается, был прав твой друг! – Вертер смерил Голубого уничтожающим взглядом. – Ну, ну!..
- Э… ты чего! – залепетал тот. – Никакой он мне не друг… с чего ты взял! Наоборот, он друг Топтыгина!
- Это заметно! – мрачно сказал форвард.
- Но я вообще не знаю, что у них тут произошло! – продолжал оправдываться Митяй. - И совсем не это имел в виду, говоря, что он прав… Заметьте, этот термин был употреблен мной не в принципе, а лишь в частности… я вообще не имел понятия…
- Ладно, потом поговорим! – передразнил его Казановский.
- А где сейчас этот гад? – хмуро спросил мафиози.
- Там, - Потрошительница указала на дверь общей каюты. – Мы заперли его… Он… Ему тоже досталось…
- Послушайте, коллеги! А вам не кажется, что этот пассажир доставляет слишком уж много хлопот? – поморщился брат-эстет. – Может, просто выкинем его за борт от греха подальше?
- Нет! – покачал головой Петрович. – Так нельзя, друг! Когда все закончится, мы будем судить его!
- Гуманист хренов! – сквозь зубы процедил мафиози.
Наконец командора занесли в капитанскую каюту и уложили на диван. Машка сразу захлопотала возле него. Трюнтеля Петрович, взявший над ним своеобразное шефство, проводил в пилотскую кабину и усадил в кресло заднего ряда.
- Ну, давайте, продержитесь еще немного! – попросил он, выходя в коридор. – Мы побежали за Филозофом! Постараемся побыстрее!
- Бух, а этот ваш с Голубым друг надежно заперт? – озабоченно спросил Вертер.
- Не внаю, - прошамкал тот. – В отнофении него я уве ни за фто не поручуфь! Но я дал Мафке разрядник…
- Я же уже объяснял – лично мне он никакой не друг! – заныл Митяй. - Произошло досадное недоразумение…
- Заткнись уже! – поморщился Казановский. – Рогацио, может быть, ты на всякий случай останешься здесь? Барышне-то сейчас явно не до обороны! А с тележкой мы и втроем справимся…
- О'Кей, братан! – оскалился тот, кладя руки на висящие у пояса бластеры. – Охотно останусь! Честно говоря, будет даже здорово, если этот всеобщий друг вырвется! Тогда и суда никакого не потребуется…
[1] бинтовая повязка, закрывающая всю голову