Глава 7
- Маха! - ахнул ошеломлённый премьер-министр. - Ты!.. Я же тебе весь вечер звонил, но никто… никого!.. Но… как ты пробралась сюда?
- Как и утром… - пожала плечами Потрошительница. - И жду тебя здесь уже черт знает, сколько… Замерзла как собака!
- Ох, ну, что же ты, милая!.. - залепетал Энтони. - Я же послал ребят, чтобы за тобой заехали, доставили… Но ладно… ерунда… это замечательно, что ты уже здесь… мне так намного спокойнее… Ты не представляешь, как я волновался! А что замерзла - не беда… пойдем скорее наверх… уж я тебя согрею, поверь! Где твои вещи?
- Их здесь нет! - ровным голосом ответила Машка, глядя куда-то в сторону.
- Ну, ничего! Заберем, привезем… Все решим, все организуем! Но давай, сначала поднимемся в глайдер, а дальше уж будем разбираться со всем остальным, - командор взял ее за руку и потянул за собой. - Ой, и вправду, какая ты холодная!
- Что ж я, обманывать буду! - заметила та, не сделав попытки сдвинуться с места.
- Маха, у тебя все в порядке? - озабоченно спросил Энтони, заглядывая в лицо Потрошительницы. - Что-то ты мне не нравишься…
- Да? - иронично переспросила та. - Надо же, как быстро у тебя меняются взгляды! А всего шесть часов назад как будто нравилась…
- Солнце моё, ну что ты придираешься к словам! - премьер-министр поднес маленькую ладошку девушки к губам, одновременно целуя и согревая дыханием ее пальчики. - Ты же понимаешь, что я имел в виду только твое настроение! А сама ты нравишься мне по-прежнему… очень-очень сильно!
- Ну и… жаль! – вздохнула она.
- Кого жаль? Или чего? – не понял Лембент. – Машань, ты начинаешь меня пугать! Давай все же поднимемся наверх, а?..
- Нет… Энтони… мне действительно очень жаль! – голос Потрошительницы словно надломился. – Но знаешь… ты… ты ошибся!
- Когда я ошибся? В чем?
- Сегодня днём… Помнишь, ты сказал, что я… хороший человек. Это не так! Я… плохой человек… ты не представляешь, насколько я гадкая!
- Это все совершенная ерунда! – рассеянно пробормотал командор, с обожанием глядя на Потрошительницу. – Все равно я люблю тебя такой, какая ты есть и… все остальное не имеет для меня ровным счетом никакого значения!
- Ох, Энтони… зачем ты говоришь мне это! – дрожащим голосом воскликнула Машка. – Ты хочешь, чтобы я здесь и сейчас разрыдалась?
- Но… хм… - премьер-министр смутился. – Нет, конечно… И вообще, - он попытался перевести все в шутку, – мне казалось, раньше ты говорила, что никогда не плачешь…
- Да, это правда! – Потрошительница подняла лицо на Лембента. – Я действительно раньше никогда не плакала… разве что в самом детстве… А теперь – вот! Полюбуйся! – она резким движением сдернула свои огромные очки, и командор со сжавшимся сердцем увидел её сильно покрасневшие, опухшие от слез глаза.
- Ох… девочка моя! – воскликнул он, прижимая Машку к себе. – Боже мой, да что же я с тобой такое натворил!!!
- Это не ты… это я с собой натворила! – уткнувшись командору в грудь, Потрошительница еле сдерживала душившие ее рыдания. – Я проревела без остановки, наверное, часа четыре… и поделом! Нельзя было… я не имела права так поступать с тобой!
- Ну, что ты все заладила глупости! Натворила… поступила… - забормотал Лембент, осторожно гладя девушку по спине. – Ты здесь… со мной… и это главное! А все остальное… что бы ты ни сказала, что бы ни сделала - полная ерунда!..
- Энтони… Энтони… - сдавленно прошептала Машка. – Ты же уже все понял… просто боишься в это поверить! Я… - она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. - Я не полечу с тобой!..
- То есть как… как не полетишь? – на самом деле новость прозвучала для несчастного премьер-министра словно гром среди ясного неба, ослепила будто вспышка черной молнии, отчего он наполовину перестал соображать и забормотал словно в горячечном бреду: - Но как же… Почему?.. Ты ведь пообещала… То есть… я понадеялся… И уже ребятам всем… И Рогацио… где же я его теперь… Маха… - он запнулся и с надеждой посмотрел на Потрошительницу. – Машанька, солнышко… Ведь это была шутка, правда? Пусть не очень веселая, но… Ну, скажи, что ты пошутила!
Девушка отрицательно покачала головой. Ее плотно сжатые губы дрожали, по щекам потекли крупные ручейки. Это вывело командора из ступора.
- О, нет! Только не плачь, любимая моя! – воскликнул он, прижимая Машку к себе и лихорадочно целуя её мокрые соленые глаза. – Не плачь, милая! Никакие блага мира не стоят твоей слезинки! Всё будет хорошо… я все решу! Ребята меня поймут… уверен! И Рогацио постараемся предупредить… а не получится – да и пускай летит, в конце концов изначально это была его идея…
- Нет… нет, Энтони! – Потрошительница отстранилась от Лембента, чтобы заглянуть ему в лицо. – Нет… Ты не должен оставаться из-за меня! Это будет… бессмысленно!
- Вовсе не бессмысленно! – премьер-министр уже отошел от шока, вызванного ужасным известием, и заговорил почти спокойно. – Если ты имеешь в виду, что не позволишь развиться эээ… новому витку наших отношений, начавшемуся… то есть, я думал, что начавшемуся сегодня – что ж… это твое право! Вернемся на прежний уровень! А я буду жить надеждой, находясь поблизости… Довольствуясь тем, чтобы хоть видеть тебя изредка…
- Нет, Энтони… нет! – сбивчиво повторила Машка. – Ты не понимаешь… Я… У меня уже есть… друг… Это не обычная моя игра, это серьезно! – добавила она, заметив скепсис в глазах командора. – Я… я люблю его! И завтра утром мы уезжаем… далеко! Ты больше никогда меня не увидишь!
Лицо Лембента потемнело. Некоторое время он напряженно смотрел вдаль, сжав зубы до такой степени, что на висках набухли вены. Потрошительница молчала, опустив голову. Слезы на ее щеках высохли.
- И… как давно это у вас? – наконец хриплым голосом спросил премьер-министр, не поворачивая головы. – То есть… меня не интересует день и час… Просто хотелось бы знать… это произошло до моего сегодняшнего визита к тебе или после?
- Ну, конечно, до! – легко сказала Машка. – Не думаешь же ты, что за пять часов можно влюбиться, поменять жизненные планы и еще успеть притащиться сюда?
- Можно успеть и больше, - ответил Лембент, по-прежнему глядя в сторону. – Но я тогда просто не понимаю… там, у тебя в комнате… сегодня… мне показалось, что…
- Ох, Энтони, Энтони! – вздохнула Потрошительница. - Я ведь не зря сказала тебе, что я плохая… очень плохая! Ты забыл, что меня называют девочкой-динамо? Когда ты приехал ко мне, я просто не могла отказать себе в удовольствии обработать по своей стандартной программе и тебя… точнее, это получилось само собой. Как говорится, не ты первый…
- Ну да… действительно… - пробормотал командор. – С чего я взял, что обладаю какой-то исключительностью?.. Значит, не смогла отказать себе в удовольствии… хм... Что ж… по крайней мере, я рад, что доставил его тебе!
- О, еще какое! – усмехнулась Машка. – Ты сам мог заметить это по состоянию моих глаз! На самом деле ты действительно обладаешь исключительностью и… - её голос дрогнул, - и мне очень жаль, что так получилось, Энтони! Правда! Конечно, я даже не надеюсь, что ты когда-нибудь сможешь меня простить, но…
- О каком прощении ты говоришь, Маха? – Лембент наконец посмотрел на Потрошительницу. – Кто бы мог обвинить девушку за то, что она влюбилась? Вся вина лежит исключительно на мне! Ведь никто не мог помешать мне опередить твоего эээ… избранника! Если бы я решился на объяснение с тобой не за двенадцать часов до взлета, а неделю… месяц… год назад… все было бы совсем по-другому!..
- Значит… - Машкин голос дрогнул. – Я могу рассчитывать на то, что… что мы расстаемся друзьями?
- Конечно, солнце! – командор взял ее ручку и осторожно поднес к губам. – Ты навсегда останешься в моем сердце как самое светлое… самое нежное… самое прекрасное воспоминание! Воспоминание… - повторил он тихо, опуская голову. – Однако, какая удивительная штука – наша жизнь! Часа четыре назад я назвал сегодняшний день самым счастливым в своей жизни… Сейчас столь же уверенно готов признать его самым несчастным!..
- Гореть мне за это в аду! – пробормотала Потрошительница.
- Хотел бы я попасть в один котел с тобой! – попытался улыбнуться Лембент. – Ну, или хотя бы в соседний…
- Ты… ты по-настоящему великий человек, Энтони! – Машка посмотрела на него заблестевшими от снова набухающей влаги глазами. – Настолько же великий, насколько я ужасная! Твоё великодушие… оно…
- Ну что ты, Маха… - смущенно забормотал командор. – Я вовсе не…
- Помолчи! – Потрошительница прикрыла ему рот своей ладошкой. – Помолчи, пожалуйста, Энтони! Ты действительно исключительный человек и… ты достоин того, чтобы ради тебя я нарушила еще одно своё «никогда»… вот! – она вдруг привстала на цыпочки и быстро поцеловала его. – Ты заслужил свой приз и… надеюсь, теперь у тебя останутся обо мне не только горькие воспоминания.
- Обещаю тебе! – прошептал Лембент, судорожно прижимая девушку к себе.
Стояла чудесная мартовская ночь… Мягкий лунный свет лился сверху, озаряя землю нежным серебром, еще выше мерцали далекие чарующие звезды. Там на чудовищных скоростях мчались по орбитам планеты… сталкивались и взрывались галактики… зажигались Сверхновые… Но две фигурки, крошечные и ничтожные по сравнению с масштабом Вселенной, слившись в одну, не замечали всего этого…
Наконец Потрошительница отстранилась от Лембента.
- Все, Энтони… все, милый мой… - прошептала она. - Я… больше не могу… Мне надо идти… Прощай… Прощай, мой дорогой… друг!
- Прощай, любимая! – прошептал командор.
Машка медленно, спиной, пятилась назад. Из глаз ее снова потекли обильные слезы. Вдруг она споткнулась, пошатнулась, резко развернулась и стремглав бросилась к ближайшему лесу.
Некоторое время премьер-министр стоял неподвижно, глядя ей вслед, а потом вдруг, словно сраженный пулей, медленно осел на землю, уткнувшись лбом в ледяной металл опоры. Неизвестно, сколько бы он оставался в этой неподвижной позе, но тут наверху с шипением открылась дверь шлюза, и послышался взволнованный голос пришельца:
- Господин Лембент! Вы здесь? Я случайно увидел вас на экране… С вами все в порядке?
- Да… - хрипло ответил командор, поднимаясь с земли. – В полном…
С трудом ухватившись за поручень, он, шатаясь, словно пьяный, начал взбираться вверх по трапу.